А ввоз и ныне там…
Российский ИТ-бизнес напрямую связан с импортными операциями по высокотехнологичному оборудованию, а значит, во многом зависит от таможни. Правила устанавливают чиновники, а бизнесменам остается лишь следовать этим правилам. О том, как таможенное законодательство влияет на развитие ИТ-бизнеса в интервью «Ко» рассказывает президент дистрибуторской компании RRC Константин Сидоров.
Новый Таможенный кодекс, который должен вступить в силу с 1 января 2004 года, чрезвычайно важен для России, так как либерализация таможенного законодательства – одно из условий принятия страны в ВТО. Поэтому решение «Ко» обсудить таможенные правила с Константином Сидоровым не случайно. С 1992 года его компания занимается дистрибуцией сетевого и телекоммуникационного оборудования, причем не только в России, но и в шести странах Восточной Европы.
«Ко»: В чем основная проблема во взаимоотношениях таможни и бизнеса?
К.С.: Главное, чтобы государство действительно захотело сделать бизнес более прозрачным. Возможно, новый Таможенный кодекс станет первым шагом на этом пути.
«Ко»: Вы знаете, как изменятся правила игры с нового года?
К.С.: К сожалению, таможенная система в значительной степени подвержена внешним влияниям, межведомственным конфликтам и т.д. В ситуации, когда таможня может быть по непонятной причине закрыта на пару недель, и ни одна российская компания не в силах получить груз, делать прогнозы относительно правил игры в 2004 году – дело неблагодарное.
«Ко»: Как работает таможня в восточноевропейских странах?
К.С.: Абсолютно прозрачно и достаточно дешево. В восточноевропейских странах нулевая таможенная пошлина для всей продукции из Евросоюза, а это основная часть импортируемого оборудования. В странах Европы нужно просто заплатить НДС, который различается в зависимости от страны происхождения. Обычно по контракту производители сами бесплатно доставляют груз до границы, или же устанавливают фиксированный тариф за доставку. В России можно сделать так же, однако сейчас большинству дистрибуторов приходится передавать груз какой-либо российской транспортной компании за рубежом, которая перевозит его через границу и обеспечивает таможенную очистку. После чего груз переходит в собственность дистрибутора уже в России. Фактически мы не являемся сегодня участниками внешнеторговой деятельности.
«Ко»: Насколько дистрибуторов волнует «кухня» переправки груза через границу?
К.С.: В странах Восточной Европы нет необходимости в специалистах, занимающихся внешней логистикой, поскольку производитель самостоятельно доставляет груз либо до аэропорта, либо на терминал со всей необходимой документацией. В России дистрибутора, безусловно, волнует, как брокер провез оборудование. Ведь в конечном счете некорректные действия брокера могут создать проблемы дистрибутору.
«Ко»: Собираетесь ли вы осваивать новые страны?
К.С.: Сейчас мы планируем начать продажи в странах СНГ. Собираемся открыть таможенный склад в Дубаи, там не придется платить таможенные пошлины, поскольку мы не собираемся продавать оборудование на территории ОАЭ. С этого склада мы начнем импортировать оборудование в Грузию, Казахстан, Азербайджан, Армению. Затем, может быть, попробуем охватить и некоторые африканские страны.
«Ко»: А как работает таможня в странах СНГ?
К.С.: Я пока не знаю деталей, но могу предположить, что значительно менее прозрачно, чем в России. Планируется, что в этих странах мы будем осуществлять поставку оборудования только до границы, а локальные партнеры сами займутся ввозом в страну.
«Ко»: Дилеры из упомянутых вами стран не могут напрямую закупать технику у производителей?
К.С.: Крупные производители не заинтересованы в большом количестве мелких и средних партнеров. Расходы производителя на партнера, который покупает товар на десятки миллионов долларов, практически такие же, как и на партнера, который покупает на десятки тысяч долларов. Многие производители сейчас перестраивают структуру сбыта для того, чтобы иметь небольшое количество компаний-партнеров, обслуживающих сразу несколько стран. Процессы консолидации бизнеса и глобализации сейчас очень активизировались в Европе, и, думаю, когда на рынок придут крупные международные ИТ-компании, это коснется и России.
«Ко»: Какие цели RRC преследует в Восточной Европе?
К.С.: Мы не ждем немедленного увеличения оборота. Открытие офисов в Восточной Европе скорее стратегическое решение для охвата регионов. Мы сейчас очень внимательно присматриваемся к Румынии – с точки зрения бизнеса эта страна оказалась очень интересной.
«Ко»: Значит, «регионами» вы называете не российские территории за Уралом, а европейские страны?
К.С.: Я бы так не говорил. Где открывать офис – определяется целями и задачами бизнеса. Сегодня у RRC нет необходимости открывать офис за Уралом. Если бы возникла такая потребность, мы бы его открыли. У нас есть сильные партнеры в Сибири, и мы эффективно работаем с ними, осуществляя поставки с нашего склада в Москве. Однако, уже имея склады и офисы в некоторых восточноевропейских странах, мы не имеем возможности эффективно работать, например, в той же Румынии, поскольку там уже есть достаточно сильные дистрибуторы. Для того чтобы с ними конкурировать, в Румынии нужно иметь локальный склад, а значит, и локальный офис.
«Ко»: Каким должен быть масштаб бизнеса в регионе или стране, чтобы целесообразно было открывать офис?
К.С.: Сложно сказать, так как все зависит от размера офиса, от уровня затрат. Но если оценивать очень приблизительно, то мы считаем регион перспективным, если прогнозируемый оборот RRC будет составлять не меньше $1 млн в квартал.
«Ко»: А зачем тогда вы работаете в России, с ее нестабильностью и рисками?
К.С.: Во-первых, российский рынок из всех рынков бывших соцстран наиболее крупный и динамичный. А кроме того, интересный. Во-вторых, мы оптимисты и, наверное, патриоты. Тем более что ситуация в России из года в год улучшается, бизнес становится все более прозрачным и предсказуемым, хотя хотелось бы, чтобы эти процессы шли быстрее.
«Ко»: Почему в России до сих пор не работают крупные иностранные дистрибуторы или интеграторы – Ingram или TechData, например?
К.С.: Во-первых, это связано с политическими рисками и общим инвестиционным климатом в России. К сожалению, многие потенциальные инвесторы только говорят о перспективах и своем интересе к России. Реально же большие деньги еще не пришли. Во-вторых, причина отсутствия у нас крупных зарубежных продавцов компьютерной техники состоит в несовершенном и непрозрачном таможенном регулировании.
«Ко»: Рано или поздно эти компании все-таки придут и в Россию. Как вы полагаете, когда?
К.С.: По мере улучшения инвестиционного климата в России Ingram и TechDatа начнут работать в нашей стране. Думаю, это случится уже через год-два, этому будет способствовать совершенствование таможенного законодательства, увеличение прозрачности таможенных процедур. Я верю, что все это, а также гибкость и открытость органов государственного регулирования, к которым, безусловно, относится и наша таможня, создаст дополнительные возможности для развития ИТ-отрасли.
«Ко»: Представители ИТ-индустрии подсказывают государству, как изменить ситуацию к лучшему?
К.С.: Профессиональные ассоциации готовят предложения по усовершенствованию таможенных процедур, в этом диалоге должны участвовать и отдельные компании, также заинтересованные в успехе дела. Мы стремимся к построению эффективных бизнес-процессов, к тому, чтобы максимально полно использовать потенциальные возможности рынка. К примеру, на данный момент мы единственная российская ИТ-компания, вот уже четвертый год проходящая аудит KPMG, а это достаточно серьезная проверка всех механизмов нашего бизнеса, в том числе связанных с закупками оборудования.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
