Антиутопия
30 июня, суббота. 9 часов утра. К роскошному бело-зеленому небоскребу на Вавилова, 19, неспешно подтягиваются дорогие иномарки и черные «Волги» с «мигалами» на крыше и триколорами в том квадратике на номерных знаках, где у простых авто обозначен код региона. Из машин выходят серьезные люди и уверенной походкой направляются в роскошное фойе конференц-зала Сбербанка. Осмотревшись у входа, они - немного помедлив - подходят к одному из столиков с табличкой «Регистрация». Девушки с улыбками стюардесс с рекламных плакатов Аэрофлота советских времен протягивают зарегистрировавшимся карточки для голосования и красиво оформленную папку с бумагами. Среди обилия цветных графиков, искусно выведенных табличек, красивых глянцевых брошюрок с живописными фотографиями роскошных офисов Сбербанка по всей стране лежит скромный черно-белый листок стандартного формата. Вверху надпись «Повестка дня», и далее всего один пункт - решение собрания акционеров о начале процедуры банкротства Сбербанка и введении внешнего управления в крупнейшем банке страны. Накануне стали известны неутешительные цифры годового баланса банка: по итогам 1998 года Сбербанк стал самым крупным в России банком с отрицательным капиталом.
Слухи о том, что у Сбербанка серьезные проблемы, ходили по рынку давно - еще задолго до августовского кризиса. Собственно, они никогда и не утихали, с тех пор как правительство и ЦБ в конце 1995 года реализовали контрольный пакет акций Сбербанка на спецденежном аукционе. Несмотря на все перипетии приватизации, Сбербанку удалось сохранить большую часть своих отделений и филиалов в регионах: главным образом благодаря тому, что при акционировании блокирующие пакеты региональных отделений банка были проданы местным администрациям, которые с удовольствием разместили там счета местных бюджетов.
Изначальной причиной краха Сбербанка стала уродливая структура баланса, доставшаяся ему еще в начале 90-х годов. Главным источником денежных ресурсов для Сбербанка всегда являлись вклады населения и расчетные счета юридических лиц. Вместе они составляли почти 90% привлеченных средств Сбербанка. Причем подавляющая часть депозитов физических лиц приходилась на вклады до востребования и краткосрочные депозиты, которые, впрочем, можно изъять и досрочно. Так по крайней мере было до недавнего времени. Несмотря на то что после денационализации Сбербанк по-прежнему являлся практически монополистом на рынке частных вкладов, привлекать финансовые ресурсы населения становилось все дороже. Многочисленные конкуренты - «Российский кредит», Инкомбанк, СБС-Агро - повели ожесточенную борьбу, пытаясь перетянуть на себя хотя бы часть вкладчиков Сбербанка. Результатом стали рост ставок по привлеченным депозитам от населения и значительное ухудшение условий привлечения: чтобы не допустить оттока клиентов, Сбербанку пришлось внести в условия депозитных договоров условия о досрочном отзыве срочных вкладов, причем даже на досрочно отозванные вклады начислялись проценты. Но, даже несмотря на предпринятые усилия, отток клиентов из Сбербанка продолжился. В основном из-за плохой и слишком громоздкой организации обслуживания населения и агрессивной рекламы конкурентов.
Между тем состояние активов Сбербанка далеко от идеального. Значительная доля кредитов выдавалась, например, на покрытие кассовых разрывов, которые в местных бюджетах становились все больше и продолжительнее. Кредитовать бюджет требовали не только местные администрации, но и федеральное правительство. Сбербанк являлся первичным дилером на рынке ГКО и очень часто по согласованию с правительством и Центробанком выкупал целые серии гособлигаций, чтобы поддержать цены на российские ценные бумаги. Причем приобретаемые ценные бумаги были преимущественно с длительным сроком погашения (что, заметим, не соответствует структуре привлеченных средств, большая часть которых - счета «до востребования» и расчетные счета юридических лиц). Так что многочисленные заявления руководителей Сбербанка об адекватности управления активами не выдерживали никакой критики. Впрочем, руководители крупнейшего банка страны отдавали себе отчет в том, что банк катится в пропасть, но не могли с этим ничего сделать. «Политическое значение Сбербанка слишком велико, чтобы доверить управление им банковским профессионалам», - сказал нам однажды собеседник из правительственных кругов. Одним из подтверждений этого тезиса стал всплывший недавно факт активного финансирования президентской предвыборной кампании 1996 года.
«Подоить» Сбербанк стремились не только федеральные власти. Основные акционеры местных Сбербанков - администрации регионов - требовали не только активно кредитовать бюджет, но и различные местные амбициозные строительные программы (например, строительство нового кольца «высоток» в Москве Сбербанком Москвы), а также особо полюбившиеся губернаторам предприятия. Разумеется, об оценке экономической целесообразности таких кредитов никто из официальных лиц Сбербанка не говорил. Справедливости ради стоит заметить, что и сам Сбербанк в последние годы активно увлекался строительными проектами. О достигнутых на этом поприще успехах можно судить по многочисленным монументальным офисам Сбербанка по всей стране. И хотя председатель Сбербанка Андрей Казьмин утверждал, что возведение роскошных офисов не стоило Сбербанку почти ни копейки, верится в это с трудом. Между тем при попытке арестовать недвижимость Сбербанка по искам разгневанных кредиторов и вкладчиков выяснилось, что офисные здания банку не принадлежат, а сданы в долгосрочную аренду. Такой способ «упрятывания активов», похоже, стал модой среди российских банков. Напомним, что точно такую же схему применил в свое время другой падший гигант retail banking - СБС-Агро.
Ясно, что с такими симптомами долго не живут. С тех пор как ЦБ перестал быть главным акционером Сбербанка России, стало ясно, что его банкротство лишь вопрос времени. Неясно, сколь долго еще тонул бы Сбербанк, если бы не дефолт 17 августа 1998 года. Для банка, 61% активов которого были размещены в госбумагах, отказ правительства платить по ГКО стал катастрофой. Замораживание выплат по госбумагам и разразившаяся затем банковская паника практически парализовали работу банка. В довершение ко всему возникли серьезные разногласия между акционерами Сбербанка. Это не позволило Центробанку оперативно вмешаться и ввести внешнее управление еще до того, как оттуда успеют вывести все мало-мальски ценные активы. И лишь спустя девять месяцев, когда в банке практически не осталось ничего, кроме астрономических долгов, Банку России позволили отозвать лицензию у Сбербанка и поставить вопрос о признании его банкротом. Поэтому съезжающиеся субботним утром на улицу Вавилова представители акционеров чувствуют себя уверенно - в банке делить больше нечего.
Впрочем, несмотря на внешнее спокойствие, на лицах собравшихся заметно напряжение. Они не могут чувствовать себя комфортно хотя бы потому, что за оградой, отделяющей аккуратно подстриженные газоны перед входом в банк от проезжей части, стоят несколько тысяч вкладчиков Сбербанка, которым банк так и не смог вернуть деньги, несмотря на многочисленные обещания руководителей Сбербанка разработать реальную программу возврата денег вкладчикам. И теперь толпы вкладчиков осаждают филиалы Сбербанка по всей стране. Их недовольство нередко перерастает в массовые беспорядки. В Новосибирске и Ростове-на-Дону милиции уже пришлось применить силу для успокоения разбушевавшейся толпы отчаявшихся получить свои деньги людей. Арбитражные суды по всей стране завалены исками о признании Сбербанка России и его местных филиалов банкротами.
Остановка платежей через Сбербанк практически парализовала всю банковскую систему и весь средний и мелкий бизнес. Особенно пострадали многочисленные мелкие фирмы-импортеры. Они держали счета в Сбербанке, потому что именно там в основном находятся счета региональных таможен. И чтобы не терять времени на прохождение платежей, импортеры открывали свои расчетные счета в том же отделении Сбербанка, что и обслуживающая их таможня.
В довершение ко всем бедам полностью приостановлены коммунальные платежи и выплаты пенсий и пособий. Парализована работа почти всех государственных и коммунальных служб. Блокированы бюджеты всех уровней - как федеральный бюджет, так и региональные, местные и муниципальные. Дело в том, что большинство местных органов власти предпочитали держать свои бюджетные счета именно в отделениях Сбербанка. Страна оказалась на грани экономической катастрофы, по сравнению с которой кризис августа 1998 года - лишь досадное финансовое недоразумение.
Такую картину пришлось бы описывать журналистам в последний день июня, если бы Сбербанк по какой-то причине вдруг лишился помощи Центробанка. Если бы не были выкуплены (за счет эмиссии) замороженные пакеты ГКО, если бы не были выделены (опять же за счет эмиссии) деньги на работу с частными вкладчиками - причем не только самого Сбербанка, но и других комбанков, вклады которых были переведены в Сбербанк. Фактически крупнейший банк страны последний год существовал исключительно благодаря господдержке. Конечно, ситуацию, при которой Сбербанк будет объявлен банкротом, представить практически невозможно. Стабильность главного банка страны - это залог экономической, политической и социальной стабильности в России. Однако даже с учетом этих факторов, согласитесь, как-то неловко читать годовой отчет Сбербанка, который акционеры должны утвердить 30 июня: «Прибыль Сбербанка за 1998 год составила рекордную сумму - 15,4 млрд руб., что в 3,4 раза превышает объем прибыли за 1997 год. Прибыль на одного работника за год возросла почти в 3,5 раза. Повысилась рентабельность Банка (прибыль к активам-нетто), увеличившись по сравнению с 1997 годом в 2,6 раза». То есть, по мнению авторов отчета, менеджменту Сбербанка удалось сохранить процветание и стабильность в эпоху глобального банковского кризиса в отдельно взятом банке. Удастся ли Андрею Казьмину убедить в этом акционеров Сбербанка, станет ясно на следующей неделе.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
