Аптечных дел мастера
В 1699 г., приняв лекарство, купленное в зелейной лавке, отошел в мир иной видный московский боярин Петр Салтыков. И это был не единственный случай летального исхода из-за употребления снадобий, приготовленных народными умельцами.
Через год Петр I реформировал аптечное дело. Образцом для подражания для царя стали аптеки германских княжеств, увиденные им за границей, во время Великого посольства в конце 1690-х. С тех пор историю аптечного дела в нашей стране вплоть до революции "двигали" немцы и их обрусевшие потомки.
Однако первым дипломированным аптекарем в России стал англичанин Джеймс Френчем, присланный в Москву в 1581 г. британской королевой Елизаветой I по просьбе Ивана Грозного. Френчем открыл в Кремле аптеку, обслуживавшую исключительно августейшую семью. Часть препаратов он привез с собой, а потом выписывал недостающее из-за границы. При первом царе из династии Романовых, Михаиле Федоровиче, монаршей аптекой разрешили пользоваться боярам, а при Алексее Михайловиче, в 1672 г., в Москве на Ильинке открылась вторая царская аптека - теперь уже для всех сословий. В 1699 г. на месте теперешнего Исторического музея Петр I основал Главную казенную аптеку. Понятно, что обслужить всех нуждающихся в городе с населением на тот момент в 200 000 человек две аптеки были не в состоянии.
Так что большинство москвичей, как и жители других городов, покупали лекарства у народных целителей, многие из которых были по совместительству хозяевами торговых лавок в зелейных, овощных, мясных и медовых рядах. И в 1701 г. последовал специальный указ Петра I, где говорилось: "Всякий русский или иностранец, который пожелает ввести вольную аптеку, с разрешением правительства получает безденежно необходимое для сего место и жалованную грамоту на наследственную передачу его заведения". Открывать новые аптеки можно было только с разрешения государственных органов. Но при этом Петр пожаловал продавцам лекарств существенные привилегии, освободив их от воинских постоев, а фармацевтов - от подушной подати (фактически подоходного налога) и воинской повинности. Кроме того, аптеки стали единственными торговыми учреждениями, коим разрешили иметь собственный герб на документах и вывесках. Доктора и аптекари из Европы, где уровень развития аптечного дела намного превосходил российский, потянулись на восток. Здесь их ждали большое жалованье и, говоря современным языком, социальный лифт. Особенно много появилось немецких специалистов-медиков. Да и само руководство Аптекарским приказом - главным медицинским ведомством России - было сосредоточено в руках выходцев из германских княжеств.
Первый дженерик
Первую царскую грамоту на открытие частной аптеки в том же 1701 г. получил немец Иоганн Готфрид Грегориус, придворный аптекарь Аптекарского приказа и личный знакомец Петра I. Грегориус родился в Москве, но учился в Европе на "алхимиста" и, вернувшись обратно, стал работать по специальности. Он приходился родственником царскому лейб-медику Лаврентию Блюментросту и был одним из первых, кто подал прошение об открытии вольной аптеки после выхода петровского указа. Прошение было удовлетворено в полной мере, и, более того, во избежание конкуренции в Немецкой слободе, где запустил свою торговлю Грегориус, не разрешалось никому другому строить аптеки и продавать лекарства "под опасением жестокого гнева" царя. Иоганн Готфрид умер в 1740 г., его предприятие не намного его пережило, но память о первой вольной аптеке отразилась в названии Аптекарского переулка в московском районе Лефортово.
Вторую грамоту на открытие частной аптеки получил еще один царский аптекарь Даниил Гурчин. Он приехал в Москву из Польши, где получил медицинское образование. По указанию Петра I Гурчин составил аптекарский справочник "на пользу служивого чина людей и их коней". Параллельно с торговлей лекарствами Гурчин пытался заработать, основав в 1706 г. стекольный завод в Измайлово, но из этой затеи ничего не вышло. Аптека же, открытая им на Мясницкой улице в Москве, напротив, поначалу оказалась выгодным делом. Но через семь лет Даниил Гурчин обратился к царю с просьбой перевести его предприятие в разряд государственных и выдать охранную грамоту на содержание. Невозможность независимого ведения бизнеса владелец аптеки объяснил "пропажей великая всяким вещам лекарственным от дурных работников". Однако имелась и другая причина.
Гурчин начал изготавливать собственный вариант "настойки алькермес", в которую в Западной Европе добавляли ярко-красный краситель кармин, полученный из кошенильных жуков. Настойка с общеукрепляющими свойствами считалась тогда панацеей, и Гурчин объявил свой товар аналогом заграничному. Однако его напиток изготавливался из местного сырья, а цвет заметно отличался от цвета оригинала. В Аптекарский приказ посыпались жалобы, продукцию признали негодной и конфисковали, а репутация аптекаря пострадала.
Неизвестно, удовлетворил ли Петр просьбу о господдержке, но после смерти Даниила Гурчина его наследники продали аптеку некоему Тобиасу Мейеру. У того возникли еще более серьезные проблемы - Майер был признан виновным в целом ряде злоупотреблений и в результате лишен права владения аптекой. В 1764 г. он сдал ее в аренду заведующему госпитальной аптекой по фамилии Танненберг, а позже, когда тот приобрел другое заведение, нашел очередного арендатора - немца Даниила Йохима Люте. В течение последующих десятилетий аптека на Мясницкой сменила еще нескольких владельцев из числа "московских немцев", в том числе ею владели Готлиб Гильдебрандт, а после назначения его профессором фармакологии Московского университета - титулярный советник Андрей Ландграф, в 1832 г. продавший ее другому выходцу из Пруссии, Карлу Феррейну.
Крупнейшая в Европе
Основатель, возможно, самой известной аптечной династии в дореволюционной России родился в 1802 г. в Арнсвальде (запад теперешней Польши) и там же получил фармацевтическое образование. В 22-летнем возрасте Карл Феррейн по примеру других немецких медиков подался в Москву, где сдал экзамен на звание аптекаря и открыл свою первую (Ново-Полянскую) аптеку. Через десять лет, услышав, что Андрей Ландграф надумал продать бизнес со всеми медикаментами и оборудованием, Феррейн, не задумываясь, нашел покупателя на свою аптечную лавку в лице провизора Карла Фреймута и за 80 000 руб. стал владельцем старейшей из действовавших тогда в Белокаменной аптек. В 1862 г. он выкупил у купца Шильбаха дом на Никольской улице, в самом центре торговой Москвы, куда и переехала аптека, известная позднее под названием Старо-Никольская.
Семейное предприятие достигло настоящего расцвета во времена следующего Феррейна, Владимира. Он был младшим сыном Карла Феррейна, передавшего ему управление предприятием еще при жизни, в 1880-е годы. Старший сын Андрей, став химиком, тем не менее не проявил заметного интереса к фамильному бизнесу. Владимир Феррейн, наоборот, был энтузиастом аптечного дела.
Он начинал учеником в отцовской аптеке, а потом, успешно сдав экзамены на звание сначала помощника аптекаря, а затем - провизора в Московском университете, прошел практику в лаборатории профессора химии Бюхнера в Мюнхене. Вернувшись в Москву, Владимир Феррейн защитил магистерскую диссертацию по фармации и вступил в должность управляющего семейным предприятием, начав с расширения аптеки, уже не помещавшейся в одном здании. Получив от Московского кредитного общества ссуду под залог имущества и собственного дома, Феррейн-младший взял в аренду часть соседнего здания и провел глобальную реконструкцию. После нее аптека Феррейнов снаружи стала напоминать рыцарский замок, а башня с установленными на ней часами служила узнаваемым ориентиром для покупателей. Большую часть аптеки внутри тоже отделали в старонемецком стиле. Владимир Феррейн был хорошо знаком с интерьерами заграничных аптек - обилием порошков и микстур в стеклянной и фарфоровой посуде, с мозаичными гербами, аптекарскими весами и чучелами животных. Феррейну удалось превзойти большинство своих иностранных (не говоря уже о местных) коллег и создать действительно роскошную аптеку с мраморными лестницами, зеркалами, огромными окнами из венецианского стекла, картинами в золоченых рамах, витринами из красного дерева и ажурными чугунными решетками. Мебель для аптеки изготовили мастера знаменитой в то время фирмы "Луи Мажорель" из Нанси. В приемной установили фонтан, бьющий струями французских духов. На втором этаже стояло чучело бурого медведя, при жизни служившего заведению живой рекламой медвежьего жира: каждый день топтыгина водили на водопой к городскому фонтану на Лубянской площади.
Аптека была уникальной и по сути. В нижнем этаже четырехэтажного дома располагалось помещение для продажи готовых лекарств. На втором этаже принимали заказы по рецептам и изготавливали тинктуры. В лабораториях проводились практически все виды медицинских исследований, вскрытия, бальзамирования, анализы почв, пищевых и промышленных продуктов и воды, и, вместе с тем, обучались новые фармацевты. Аптека Феррейна считалась образцовой и в смысле надежности товара: строгий тройной контроль, коему подвергалось всякое лекарство перед отпуском покупателю, исключал риск покупки некачественной продукции.
Немецкий погром
В начале XX века семейное предприятие превратилось в паевое товарищество "Феррейн В.К.". Кроме Старо-Никольской аптеки, у фирмы имелось еще несколько аптекарских лавок в центре Москвы, собственная стеклодувная мастерская для производства тары, две плантации лекарственных растений - в Подольском уезде и Крыму, фабрика химических продуктов в Ярославской губернии и крупный фармацевтический завод на окраине Москвы. Кроме непосредственно лекарств, компания производила мыло, косметику и парфюмерию, а также так называемые "медицинские вина" (настойки на лечебных растениях), разливала и продавала несколько десятков разновидностей минеральных вод. К началу Первой мировой войны годовой оборот империи Феррейна составлял около 7 млн руб. На известного аптекаря работали 600 специалистов и больше тысячи рабочих. Одна только Старо-Никольская аптека изготавливала 300 наименований лекарств по 800 000 рецептам в год.
Когда Россия вступила в войну с Германией, основным поставщиком лекарств, продукция аптеки Феррейна стала еще более востребованной. Однако ни коммерческий успех, ни популярность у покупателей не спасли легендарное заведение от вывертов истории. В первый раз аптека серьезно пострадала во время антинемецкого погрома в мае 1915 г., когда подверглись нападению предприятия и квартиры москвичей, носивших немецкие фамилии. Толпа разбила в аптеке все витрины, а из подвалов были похищены запасы спирта. По некоторым данным, после национализации компании в 1917 г. Владимир Феррейн какое-то время работал кладовщиком в собственной аптеке, но оставаться в стране было небезопасно, и семья уехала из Москвы в огромной спешке (на столе в тарелках даже осталась недоеденная еда). Через год, в 1918 г., Владимир Феррейн умер от инфаркта в Крыму, так и не успев начать новую жизнь за границей.
"Настойка прочности"
Лекарство, выпуск коего пытался наладить аптекарь Даниил Гурчин в Москве в начала XVIII века, считалось любимым эликсиром семьи Медичи. Запас целебного напитка взяла с собой приехавшая во Францию Екатерина Медичи, вышедшая замуж за будущего короля Генриха II. По легенде, напиток "оживлял даже уставших духов", а на самом деле использовался как тонизирующее и общеукрепляющее средство и одновременно лекарство от сердцебиения и даже от кори и оспы.
Alkermes, алого цвета ликер, в России ставший известным под именем "настойки прочности", начали производить во Флоренции, в монастыре Санта Мария Новелла, с 1740-х годов по рецепту монаха-доминиканца Козимо Бучелли. В действительности он использовал еще более древний персидский рецепт настойки IX века, привезенный в Европу в XIII столетии. Автором оригинального зелья считается некий Юханна ибн Масавай, личный врач багдадского халифа.
Состав живительного эликсира Confectio Alchermes был довольно сложным и включал в себя сусальное золото, мед, мускус, измельченный лазурит, жемчуг, а также шелк-сырец и розовую воду. Алый цвет, насыщенный настолько, что от взгляда на него, по утверждению историков, расширялись зрачки, напитку придавал загадочный "кермес" - экстракт крыльев жуков-кошенилей, паразитов, живущих в коре средиземноморских дубов. Этот экстракт широко использовался также в качестве текстильного красителя - окрашенные им 200-300 лет назад ткани сохраняют свой цвет до сих пор. Рецепт настойки хранился в секрете, а в XX веке, когда стало известно, что в ее состав входят насекомые, умерщвленные уксусными парами, Alkermes начал терять популярность.
Современная алкогольно-кулинарная версия Alkermes (содержание алкоголя от 21-32%) выпускается в Италии по сей день, но уже с применением искусственного красителя.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
