Авторитарные режимы не любят критики

— Мне очень жаль основателей ВШЭ, у них была мечта сделать свободный вуз, нет ничего горше, чем наступить на горло собственной песне. Я никогда не думала, что они пойдут на убийство своей репутации, но это был их выбор. Не будет Вышки — появится другой вуз с такими задачами. Не исключаю, что сейчас государственные вузы начнут бороться за уволенных из ВШЭ профессоров, потому что кадров в высшем образовании фантастически не хватает.

— Ситуация с Вышкой не главный повод его возникновения. Главная причина — это сужение академической свободы в области гуманитарного образования в России. Того направления, в котором российская действительность стала противоречить накопленным за многие годы академическим знаниям. Анализ происходящего в обществе с академических позиций и трансляция выводов обществу специалистами ускорили этот процесс. Авторитарные режимы не любят такой критики и стараются вмешаться в академическую деятельность.

В Свободном университете много преподавателей разных направлений, не только из Вышки. Проблема, о которой мы говорим, характерна для всего российского гуманитарного образования на данном этапе развития страны. Душная атмосфера, в которой академические знания приходят в противоречие с действительностью, вызвала всплеск интереса к нашему университету. Появилась та точка приложения сил, которую смогут использовать преподаватели, недовольные существующим положением дел. Сейчас у нас образовалась очередь из специалистов со своими готовыми курсами, которые хотели бы преподавать у нас.

— Заметьте, этот курс рассчитан на гуманитариев. Российские вузы по большей части узкоспециализированы. Чем была хороша ВШЭ — она делала кросс-курсы и расширяла представление студентов об одной дисциплине посредством получения знаний в других. Сейчас это очень важно. В современном мире невозможно быть специалистом, видя лишь свою маленькую картинку, гораздо важнее видение большой картины. Я уверена, что математическими способами, используя ту же теорию вероятностей, можно прогнозировать отдаленные юридические и политико-правовые последствия тех или иных решений. Поэтому кросс-дисциплинарность в образовании сейчас очень важна.

— Как в актерскую мастерскую. Я не отношусь к этому курсу как к очередному вузовскому семестру. Имея большой педагогический опыт, я считаю, что вправе считать его творческой, правовой мастерской. Я буду вести тонкую работу, докручивать, доделывать высококлассных специалистов. Это будет группа единомышленников, которым я стану давать установочные знания, мы будем создавать конкретные проекты. То есть я должна сделать так, чтобы мои выпускники получили высококлассную компетенцию. Ну а методы могут быть разными — полусеминары, лекции-дискуссии, итоговые проекты, чтобы можно было понять, увидели ли они большую картину, которая мне нужна. И другие педагоги, которые сейчас заявлены в Свободном университете, будут делать такие же мастер-классы. За три дня с 1 сентября в Свободный университет были поданы 860 заявок.

— До аккредитации в качестве полноценного университета еще надо дорасти, но и это когда-нибудь произойдет. Но когда мы всё запустим, мы получим лицензию на осуществление дополнительного образования. Уже сейчас половину получаемого в России допобразования студенты получают без дипломов и корочек. Система оценки специалистов изменилась. Тем, кто имеет классические дипломы, я вообще изначально не верю, должна с ними поговорить и понять, что они знают и умеют. Думаю, что будущее как раз за таким подходом.

Пока же выпускники моего курса получат рекомендательные письма за моей подписью, в которых я буду гарантировать, что они овладели предметом, которому я их учила. Часть иностранных вузов, например балтийских, уже предлагают засчитывать наши курсы как сданную дисциплину. Я сейчас как раз веду переговоры с одним европейским вузом, который намерен так поступить.

— Почему должен быть один якорный спонсор? Это же могут быть отдельные люди, которые, например, интересуясь определенной проблемой, будут поддерживать какой-то курс. Дмитрию Зимину, например, может быть интересен курс о теории вероятностей для гуманитариев. Он технарь и всегда вкладывался в наукоемкие технологические проекты. В нашем случае это могут быть и донаты, их схему мы будем продумывать и отрабатывать.

— Любой человек с достаточным уровнем мотивации может стать студентом Свободного университета вне зависимости от его возраста. Интересное наблюдение: я в 1989 году создавала факультет второго высшего образования на юрфаке МГУ и несколько лет была его деканом. Могу ответственно заявить: через год поступившие к нам технари имели лучшие результаты, чем гуманитарии. Все-таки у них более системный подход.

— Ковид помог. Мы научились работать в онлайн, и все к этому привыкли. Еще не так давно против преподавателя, который уехал в командировку и провел всего один онлайн-урок, могло быть возбуждено уголовное дело по статье «мошенничество» — был такой прецедент, когда мы несколько лет назад боролись за завкафедрой одного из региональных вузов. Теперь такая ситуация уже вряд ли возможна.

Сейчас все преподаватели, не только в России, но и в мире, разделились на две группы. Одни говорят: «Вау! Онлайн! Класс! У меня получилось, и результат обучения оказался выше, чем раньше». Это я и про себя говорю: результаты последнего семестра, который был в онлайне, оказались лучше, чем в офлайне. А другие говорят: «Бросьте, нужно живое общение со студентами, не представляю, как это сделать через компьютер». То есть кто-то смог, а кто-то нет. А это хорошая проверка, своеобразный кадровый отбор.

— Я считаю, что частные вузы — это прекрасно. Другое дело, что государство начало вмешиваться и в их академическую деятельность. Действия власти по отношению к частному вузу должны быть строго регламентированы — она должна проверить качество преподавания, соответствие учебному процессу и выдать аккредитацию, не вторгаясь внутрь учебного процесса. Сейчас же государство начинает рулить контентом частных вузов. Я за частные вузы, за то, чтобы они конкурировали на образовательном рынке.

У нас в Свободном университете есть курс Дмитрия Дубровского «Академические права». Он о том, каковы основные международные документы, посвященные академической свободе, каким образом отличаются и как связаны академические свободы и университетская автономия и, наконец, каковы нарушения академической свободы и каким образом можно защищать академические права. Мне лично кажется, что этот курс — один из самых важных. Об этом в России, к сожалению, пока знают мало.

А что касается аккредитаций и дипломов, то это не главное. Хорошим примером является Независимый московский университет. Он существует почти 30 лет, и у него нет и не было никакой аккредитации. Он выпускает только профессиональных математиков, и они в мире на вес золота. Правда, знания математиков, физиков или биологов вряд ли не придут в противоречие с окружающей политической средой. Хотя кто знает? Если, например, ученые разоблачат заявляемые характеристики какой-нибудь очередной суперракеты, которая существует только на картинке, и заявят, что с научной точки зрения она не сможет полететь с заявленной скоростью.