«Азиатские тигры» из Аравии: стратегический прыжок арабских монархий

Звенящие в последние годы на весь мир Арабские Эмираты по праву могут считать себя трендсеттерами арабского мира. Совершив резкий скачок за пределы исключительно нефти, они рисуют на наших глазах новое Эльдорадо — экономический рай посреди пустыни, куда тянутся большие деньги и большие люди. Что этот рай на самом деле? Мираж или новое экономическое чудо? ОБ этом — в материале Кирилла Семенова, политолога, эксперта Российского совета по международным делам (РСМД). 

Арабские монархии Персидского залива, объединенные с 1981 года в Совет сотрудничества стран Персидского залива (ССАГПЗ), куда вошли Саудовская Аравия, ОАЭ, Катар, Кувейт, Оман и Бахрейн, имеют полное право считаться «новыми азиатскими тиграми» по аналогии с такими странами, как Южная Корея, Тайвань, Сингапур и Малайзия, сделавшими рывок в своем развитии в 1980‑е годы. Государства ССАГПЗ смогли совершить огромный скачок за последние 30 лет и достигли существенного экономического и технологического прогресса, став мировыми лидерами по показателям экономического роста, опережая Индию. 

Шейхизм и традиционные ценности

Арабские монархии Персидского залива показали пример того, как можно сохранить традиционное общество и традиционные ценности, которые неразрывно связаны с исламом, но при этом внедрять инновационные технологии, создавать современную экономику и финансы, оставляя позади и некоторые государства Европы.

Сама политическая система государств ССАГПЗ часто именуется «абсолютной монархией», однако их политический режим не является таковым. Также было бы заблуждением назвать его и «неограниченной монархией». Систему правления в этих странах правильнее определять как «шейхизм». То есть во главе страны находятся представители самого влиятельного рода из самого влиятельного племени на основании консенсуса с другими племенами, который держится на межклановом балансе и на консультациях с лидерами и шейхами всех племен. В Саудовской Аравии, кроме этого, изначально существовал «конкордат» между племенами во главе с Домом Саудов и религиозными авторитетами из числа потомком Мухаммада ибн Абд Аль-Ваххаба, которые ограничивали светскую власть королей необходимостью следования шариатским нормам.

Конечно, в некоторых случаях этот баланс нарушался. Но и это отнюдь не означало переход к неограниченной монархии в классическом европейском понимании. Иначе и иные режимы персоналистской автократии, чьи лидеры именуются президентами, можно было бы называть «абсолютными монархиями».

В странах Залива также была проведена определенная либерализация правовой системы. Однако реформы не изменили основ государственного устройства и законодательства, по-прежнему опирающихся на исламские нормы и принципы, которые гармонично переплетаются с местной трайбалистской системой и патриархальным родоплеменным строем.

Вместе с тем эти государства идут по пути более гибкого применения шариатских норм и использования прочих правовых механизмов (в том числе на основе континентального или английского права) там, где это не приводит к подрыву традиционной социальной структуры и разрушению традиционных обществ.

Устойчивость к «арабской весне» 

В любом случае страны ССАГПЗ оказались наиболее устойчивыми в период турбулентности «арабской весны», в отличие от тех государств Ближнего Востока, которые прошли ускоренный путь политической модернизации по европейским лекалам и оказались до сих пор погружены в хаос и политическую нестабильность ввиду отсутствия корней легитимности. Так как сами в свое время оказались у власти путем военных переворотов, а не путем межплеменного консенсуса традиционных обществ. Поэтому на фоне успехов государств Залива наиболее рельефно проявились негативные последствия арабских националистических и антимонархических революций 1950‑х и 1960‑х годов в Египте, Сирии, Ираке, Йемене и Ливии, чьи политические системы оказались неустойчивыми и многие из них рухнули под напором вызовов «арабской весны».

Государства Персидского залива успешно преодолевают кризисы и вызовы, связанные как с последствиями «арабской весны», так и более поздние, вызванные глобальной пандемией COVID-19. Их углеводородные богатства, стратегическое расположение и молодое население вновь превращаются в важный элемент сохранения высоких темпов роста и решения экономических проблем.

Арабские монархии также успешно справляются и с геополитическими вызовами. В частности, весной 2023 года случилась нормализация отношений между Саудовской Аравией и Ираном. В свою очередь действия ОАЭ, Омана, Бахрейна и КСА по восстановлению связей с Сирией могут в итоге вернуть эту страну в лоно арабской семьи, оторвав от иранской «Оси сопротивления». Также усилиями самих ближневосточных государств удается заморозить иные конфликты, такие как ливийский, чему, безусловно, способствовало примирение между Турцией и Эмиратами. 

Все это крайне важно для реализации программ развития в этих странах, которые носят «тепличный характер» и восприимчивы к любым негативным факторам по периметру границ. Поэтому и стабилизация в Сирии и Ираке, нормализация отношений с Ираном и прекращение эскалации в Йемене позитивно скажутся на реализации грандиозных экономических проектов в государствах ССАГПЗ.

Наконец, были решены все противоречия и между самими странами Залива после снятия в начале 2021 года блокады с одного из участников ССАГПЗ — Катара. Теперь организация сможет восстановить утраченный после 2017 года импульс и добиться прогресса в вопросах политической и экономической интеграции.

В свою очередь, конфликт России и Запада вокруг Украины открывает перед этими странами новые пути по увеличению собственного геополитического веса, а их шаги оправдывают претензии этих стран по превращению региона в новый полюс многополярного мира. Если ранее сами европейцы и американцы активно продвигали на Ближнем Востоке различные мирные инициативы, то теперь уже сами арабские государства пытаются стать посредниками в урегулировании конфликта между Россией и Западом. Именно этой проблеме и был посвящен визит президента ОАЭ шейха Мухаммада бин Зейда в Россию в октябре 2022 года, а также поездки главы МИД КСА принца Фейсала бин Фархана в Киев и Москву в феврале и марте 2023‑го.

Наконец, затянувшееся финансовое напряжение из-за обвала цен на нефть еще в 2014 году ушло в прошлое, и деятельность арабских государств — членов ОПЕК — по сохранению высоких цен на углеводороды дает результаты. Однако, несмотря на то, что доходы от продаж сырья остаются важным источником для финансирования программ развития, арабским монархиям удается успешно решать и фундаментальные вопросы диверсификации собственной экономики путем увеличения не нефтяного сектора. Это касается их отхода от модели рантье и ее механизмов перераспределения через формирование новой экономической модели, которая находит отражения в таких программах, как «Видение–2030» в Саудовской Аравии, «Видение-2040» в Омане, «Национальное видение — 2030» в Катаре, «Видение-2035» в Кувейте и т. д.

Нефтяное проклятие

После начала постепенного перехода стран ССАГПЗ к экономике нового типа, не связанной с нефтяными доходами, основным вызовом для них, как бы странно это ни казалось, остаются высокие цены на нефть. Периоды их роста серьезно тормозят процесс реформ, заставляя вновь и вновь обращаться к сверхдоходам и использовать их для финансирования социальных программ вместо активизации программ развития.

Однако на нынешнем этапе новые правители монархий Залива смогли сохранить импульс своих инициатив по диверсификации экономики, снижению их зависимости от углеводородных ресурсов. Несмотря на высокие мировые цены на углеводороды, страны ССАГПЗ не намерены отказываться от политики, направленной на диверсификацию источников дохода. Наоборот, они продолжают свой экономический курс, заложенный в периоды низких цен на нефть, начиная с 2014 года, когда происходили сокращения социальных расходов.

В частности, 16 апреля 2023 года наследный принц Саудовской Аравии Мохаммед бин Салман объявил о завершении передачи 4 % акций Saudi Aramco из государственной собственности в инвестиционный фонд Sanabil Investments. Стоимость трансфера оценивается в $77,8 млрд. Этот шаг является частью более важной цели по снижению зависимости королевства от нефти за счет расширения и модернизации экономики в пользу развития не нефтяных секторов и отраслей в рамках программы «Видение–2030».

Тем не менее в 2023 году цены на нефть и газ будут по-прежнему оказывать непосредственное влияние на экономику стран Персидского залива. Нынешний углеводородный бум означает, что у них появилась возможность ускорить диверсификацию своих экономик, находясь в относительно сильной позиции и расходуя на реформы собственные нефтегазовые доходы. Это должен быть последний и главный рывок, который и подведет итоги двум-трем десятилетиям постепенной диверсификации, которая в итоге должна привести к созданию «постуглеводородной» экономики в государствах ССАГПЗ. Новое поколение правителей арабских государств Персидского залива, такие как Мохаммед бин Салман в Саудовской Аравии, Мохаммед бин Заид в Абу-Даби, Хейсам бин Тарик в Омане и Тамим бин Хамад, являются пионерами новых стратегических подходов к диверсификации и будут продолжать ее, несмотря ни на что, а высокие цены на нефть теперь не представляют угрозу для темпов преобразований.

Бахрейн и Оман

Если же обратиться к недавнему прошлому, то окажется, что пример того, как следует проводить постепенный отказ от «нефтяного проклятия», подали своим соседям по ССАГПЗ такие страны, как Бахрейн и Оман. Они никогда не обладали такими баснословными нефтяными или газовыми богатствами, как Кувейт, Катар, Саудовская Аравия или Эмираты, а Оман так вообще не являлся членом ОПЕК. Тем не менее эти государства смогли обеспечить достойную жизнь своим подданным и первыми из стран региона запустить масштабные проекты преобразований собственных экономик.

Бахрейн с момента обретения независимости использовал свои доходы от нефти для создания передовой промышленности, инфраструктуры, транспорта и телекоммуникаций, которые способствовали превращению страны в региональный финансовый и деловой хаб. Манама смогла стать основным банковским узлом и площадкой исламских финансов для государств Залива.

Эмират сосредоточил усилия по созданию обрабатывающей и металлургической промышленности. Aluminium Bahrain — один из крупнейших в мире алюминиевых заводов, открытый еще в 1960‑е годы и с этого времени постоянно развивающийся, теперь превратился в мировой центр переработки бокситов. По выплавке алюминия Бахрейн занимал седьмое место в мире.

Кроме того, в стране были построены судостроительные и судоремонтные заводы. Это, прежде всего, Arab Shipbuilding and Repair Yard, открытый еще в 1977 году. Эта компания с 2010‑х годов также активно занимается строительством и переоборудованием судов и военных кораблей — прежде всего, для зарубежных заказчиков.

Если Бахрейн сделал акцент на тяжелой промышленности и финансах, то султанат Оман в рамках сокращения зависимости от нефтяных доходов старался сохранить традиционные для страны производства, развивать сельское хозяйство и рыболовство. Показательно, что в рамках сохранения традиционного уклада в султанате было запрещено возведение небоскребов и зданий выше восьми этажей. Правительство старалось не отрывать население от традиционных сфер деятельности, в том числе ремесел и иных мелких производств, сосредоточившись на образовательных и медицинских программах.

Кроме того, с 1999 года в стране запущена так называемая оманизация. Проект направлен на замену экспатриантов оманским персоналом. Цель этой инициативы не только обеспечить работой подданных Омана и снизить количество иностранных рабочих в стране, но и оторвать оманцев от чрезмерной зависимости от государственных должностей, простимулировать их переход в сферы бизнеса и предпринимательства. С этой целью правительство выделяет субсидии компаниям для найма местных сотрудников.

С другой стороны, 10‑й пятилетний план развития Омана, принятый в 2020 году, стал первым этапом масштабной программы «Видение–2040». В ее рамках развиваются пять секторов с высоким потенциалом роста и экономической отдачи. Это сельское хозяйство и рыболовство, производство, логистика и транспорт, энергетика и добыча полезных ископаемых, туризм.

Отдельно стоит выделить особую экономическую зону Дукм в султанате, которая неплохо притягивает зарубежные инвестиции. Она крупнейшая в регионе Ближнего Востока и одна из самых больших в мире. В ее рамках функционируют морской порт, промышленная зона, так называемый новый город, рыбацкая гавань, туристическая зона, логистический центр, а также зоны образования и обучения, все они поддерживаются мультимодальной транспортной системой, которая соединяет Дукм с близлежащими районами.

Соскочить с нефтяной иглы

В декабре прошлого года Саудовская Аравия сообщила о большем, чем ожидалось, профиците бюджета на 2022 год: в размере 102 млрд саудовских риалов ($27,13 млрд) — на 12 млрд саудовских риалов больше, чем предыдущая оценка. Принц Мохаммед бен Салман (также известный как МБС) заявил, что успех реформ королевства в операционной модели государственного сектора и экономики способствовал достижению профицита, который будет использован для увеличения государственных резервов, поддержки национальных фондов и укрепления финансового положения королевства в условиях глобальной экономической нестабильности.

В Саудовской Аравии индустриализация началась еще в 1990‑х годах, а в III квартале 2022 года объем обрабатывающей промышленности КСА вырос на 22 %. Тем не менее доходы от нефти составляют 30–40 % реального ВВП Саудовской Аравии, не считая той доли экономики, которая также зависит от распределения нефти. При этом 75 % саудовского бюджета формировалось от дохода от экспорта нефти в 2021 году.

Снижение зависимости от нефтяных ресурсов было одной из целей правительства с 1970‑х годов. Принятая в 2016 году программа «Видение–030» должна помочь преодолеть эту тенденцию к 2030 году.

«Видение» предполагает три основные цели: сделать страну «сердцем арабского и исламского мира», стать глобальным инвестиционным центром, а также использовать местоположение страны для превращения ее в логистический и транспортный узел, соединяющий Африку и Евразию. Цели должны быть реализованы по трем направлениям развития Саудовской Аравии, заложенным в «Видении–2030».

В свою очередь, ОАЭ, которые возглавляет амбициозный президент — шейх Мухаммед бин Зейд (МБЗ), — наиболее далеко продвинулись на пути экономических реформ и в определенной степени уже смогли преодолеть зависимость от экспорта собственных нефти и газа, что называется «слезть с нефтяной иглы».

Кроме того, сетецентрическое государственное управление ОАЭ позволяет напрямую подключаться к другим глобальным сетям и прямо или косвенно привязывать эти узлы к своему центру управления в Абу-Даби. Как отметил д-р Андреас Криег, эти сети обеспечивают гибкие и, что наиболее важно, тайные средства и способы государственного управления, которые превратили ОАЭ из пассивного небольшого государства, чрезмерно зависящего от США, в напористого игрока на региональной арене, с которым великим державам необходимо взаимодействовать — хотят они того или нет.

Возглавляемые Абу Даби Эмираты достигли успехов и в диверсификации собственной экономики. Доля нефтегазового сектора в ВВП страны составляет 30 % (в эмирате Дубай и того меньше). Однако зависимость ОАЭ от нефти все еще является серьезной долгосрочной проблемой.

В ОАЭ продолжается беспрецедентный рост обрабатывающей промышленности, особенно в таких отраслях, как металлообработка, производство мебели, производство алюминия, строительных материалов, удобрений, нефтехимическая промышленность и производство стекловолокна. Еще одно важное направление — металлургия, в первую очередь — ориентированное на экспорт производство алюминия.

Параллельно Дубай уже стал мировым финансовым и деловым центром, где аккумулируются капиталы со всего мира. На фоне конфликта Запада с РФ и КНР Дубай может получить большой приток инвестиций благодаря своему статусу геополитически нейтральной гавани для капитала. Это позволит реализовать экономические программы Дубая, стоимость которых оценивается в $8,7 трлн. 

Катар и Кувейт

Катар — еще одна арабская монархия Залива, достигшая больших успехов в экономическом развитии, которые стали всем очевидны благо даря проведению ЧМ-2022. Доха уже объявила об увеличении бюджета на 16 % в 2023 году.

Из-за разногласий с соседями, прежде всего с Саудовской Аравией и ОАЭ, Катар подвергся экономической и политической блокаде с их стороны. Однако это лишь подтолкнуло Доху более последовательно двигаться по пути экономических преобразований и снижения зависимости от импорта. Катар вышел из кризиса более окрепшим, чем был до него. Доха укрепила не только вооруженные силы, но и свою экономику. Она стала развивать собственные производства, в том числе и в сфере продуктового рынка и сельского хозяйства. Это позволило эмирату частично компенсировать прерванные поставки товаров из соседних государств.

У Катара тоже есть амбициозный и долгосрочный план развития в рамках «Национального видения — 2030» по диверсификации своей экономики. Расходы на инфраструктуру, связанные с транспортом, образованием, спортом, здравоохранением, телекоммуникациями и гостиничным бизнесом, — ключевая часть этого плана. Высокий экономический рост, который пришелся и на времена более низких цен на нефть, свидетельствует, что стратегия экономической диверсификации уже доказала свою эффективность.

При этом Доха в наибольшей степени пытается инвестировать в будущее, развивая систему образования в стране, которая могла бы конкурировать с мировыми лидерами в этой сфере. Катар уже добился значительных успехов в реформе сектора образования, возглавляемого Qatar Foundation и рядом иностранных университетов с филиалами в так называемом Education City. Помимо сети университетов, в Education City также размещаются научные и исследовательские компании мирового уровня, для которых создан Катарский научно-технологический парк (QSTP).

Кувейт в рамках реализации своей программы «Видение-2035» намерен создавать и развивать экологически чистые производства. Это касается и нефтеперерабатывающей промышленности. Так, в качестве сотрудничества с КНР в рамках концепции «Один пояс — один путь» в 2019 году в Кувейте был построен крупнейший на Ближнем Востоке нефтеперерабатывающий завод Al Zour Refinery. Он обладает одними из наиболее высоких экологических стандартов в мире.

Кроме того, в Кувейте развитие получила металлургическая промышленность, в частности производство стали компанией United Steel Industrial Company (KWT Steel). Это вторая по величине отрасль промышленности Кувейта после нефтеперерабатывающей.

Наконец, «Видение-2035» должно превратить Кувейт в финансовый и торговый центр на региональном и международном уровнях и еще больше повысить его привлекательность для инвесторов. Для этого у эмирата есть все предпосылки, так как еще в конце 1970‑х и начале 1980‑х годов в Кувейте возник развитый фондовый рынок, торгующий акциями компаний Персидского залива — Souk Al-Manakh. На пике своего развития его рыночная капитализация была третьей по величине в мире, уступая только США и Японии и опережая Великобританию и Францию.

Так какова же роль арабских стран в сегодняшнем меняющемся мире? Удовлетворятся ли они только экономическим ростом или их амбиции распространятся на область политическую? Саудовская Аравия и ОАЭ могут продолжать сопротивляться давлению США с целью изолировать Россию из-за проведения СВО на Украине и поддерживать инициативы по сокращению добычи нефти, солидаризируясь с Москвой в рамках ОПЕК+. Одновременно и Саудовская Аравия и ОАЭ, скорее всего, будут также нужны Западу, что предотвратит давление на них со стороны США и их союзников. В актуальной сегодня роли арбитров закулисного канала связи между Западом, Украиной и Россией для новых «азиатских тигров» лежат уникальные предпосылки для собственной политической игры.