Банки и банкинг
Журнал The Banker опубликовал традиционный рейтинг крупнейших банков мира, анализируя главным образом распределение мощи кредитно-финансовых институтов по странам и регионам. Однако самое интересное в комментариях The Banker содержится между строк. Ведь все рассуждения об изменениях региональных ресурсов и влиятельности коммерческих банков в мире происходят на фоне весьма противоречивых тенденций: с одной стороны, доходы крупнейших мировых банков в 2000 году выросли до небывалой величины, с другой, – коммерческие банки постепенно теряют позиции во многих финансовых секторах, еще вчера казавшихся традиционно банковскими.
В прошлом году 1000 крупнейших мировых банков заработали $317 млрд – против $310 млрд годом ранее. И это, несмотря на то что на 2000 год пришелся крах рынка акций высокотехнологичных компаний (а многие европейские банки были вовлечены в агрессивное кредитование проектов мобильной связи третьего поколения) и замедление экономического роста во всем мире.
Впрочем, итоги 2001 года, скорее всего, окажутся менее впечатляющими, и эхо мировой рецессии в конце концов отразится в итоговых балансах мировых лидеров банковского сектора. Но дело даже не в замедлении темпов глобального экономического роста – это всего лишь конъюнктурные колебания. Речь идет о гораздо более глубинных технологических изменениях. Мы становимся свидетелями конца истории традиционного банковского дела и банков, какими их знал мир на протяжении почти 1000 лет: институтов, принимающих вклады и депозиты от тех, кому деньги в данный момент не нужны, и кредитующих тех, кому они сейчас нужнее. Именно в этом качестве они появились и развились в итальянских свободных городах-республиках: банки принимали ценности от купцов, отправлявшихся в дальнее путешествие, а пока те странствовали в поисках новых торговых путей и рынков, ссужали эти самые ценности окрестным фермерам, выращивавшим зерно и виноград.
Методика оценки кредитных рисков в те времена была проста, как и все гениальное: банкир просто выезжал на поля фермера, чтобы оценить перспективы урожая и соответственно объем требуемого кредита. Залогом возврата кредита была земля фермера и будущий урожай (совсем как сегодня – «нефть у устья скважины»). И еще – банкиры старались не давать кредитов королям и кронпринцам: в отличие от городских ратуш и итальянских республиканских правительств их нельзя было привлечь к суду в случае невозврата кредита. Позже, в XVIII и XIX веках европейские банки фактически финансировали модернизацию переходной европейской экономики (замена тягловой силы на паровой двигатель). Переходной, поскольку в Европе в те времена устанавливались капиталистические отношения (совсем как сегодня в России). Американским банкам тогда не нужно было ничего модернизировать (просто пришлось все строить с нуля), но именно благодаря банкам американская экономика за какие-нибудь два столетия стала ведущей в мире.
Потом коммерческие банки спасли народы Европы и Японии от послевоенной разрухи, повторив подвиг двухсотлетней давности в ускоренном режиме и менее чем за 20 лет восстановив разрушенную войной экономику. Наконец, последний подвиг коммерческих банков – финансирование перехода к постиндустриальному обществу. Благодаря банковским кредитам пресловутый научно-технический прогресс приобрел форму взрыва, максимально приблизив распределение информации среди экономических агентов к идеалам классической политэкономии и «невидимой руки рыночных сил».
И вот теперь традиционный банковский бизнес оказался на грани вымирания. Раньше заемщик знал только одно место, куда он может обратиться за кредитом и получить его на требуемый срок и в требуемом объеме, – коммерческий банк. Потенциальный кредитор тоже знал всего лишь одно место, где он может разместить свои сбережения под проценты именно на требуемый ему (а не заемщику) срок, – коммерческий банк. Теперь оба знают другое место – финансовые рынки, которые с использованием информационных технологий стали доступны практически любому участнику глобальной экономики. А разнообразие финансовых инструментов может удовлетворить одновременно и инвестора, и кредитора. И главное: не нужно платить комиссионных посреднику – то есть коммерческому банку, который раньше неизбежно вставал между кредитором и заемщиком, приводя финансовые интересы обоих к общему знаменателю.
Что мы имеем в итоге: IPO становятся одним из самых популярных методов финансирования инвестиционных проектов; Крупнейшей компанией, предоставляющей потребительские кредиты в Великобритании, является сеть супермаркетов; банковские услуги по телефону предоставляют страховые фирмы (например, Prudential and Scottish widows), а среди крупнейших эмитентов кредитных карточек – Amex и Diners Club, которые банками отродясь не были. Даже ссуды под залог недвижимости сегодня активно торгуются на финансовых рынках. Не говоря уже о таких финансовых инструментах, как фьючерсы и опционы. Вывод: в сегодняшнем мире развитых коммуникаций нет ни одной финансовой услуги, которую предоставляли бы исключительно коммерческие банки и никто более. Причем во всех случаях услуги финансовых фирм дешевле, чем аналогичные услуги банков. Хотя бы потому, что финансовые компании не подвержены столь строгим пруденциальным ограничениям.
Означает ли это, что традиционные коммерческие банки рано или поздно прикажут долго жить? Да, скорее всего. Означает ли это, что банковский бизнес умрет? Нет, ни в коем случае. Просто банковский бизнес наконец перестанет быть достоянием чванливых джентльменов в строгих костюмах и станет динамичным и агрессивным бизнесом, открытым инновациям и быстро адаптирующимся к экономике, которая развивается со скоростью мысли.
Вот о чем не написали аналитики The Banker, представляя 1000 крупнейших банков мира. Хотя к этим выводам вполне можно прийти самостоятельно, посмотрев хотя бы на то, как быстро тает преимущество японских банков среди 25 крупнейших банков мира (в этом году их осталось всего лишь пять – против девяти годом ранее). И как стремительно растут капитализация и доходы американской Citigroup, которая уже давно перестала быть традиционным коммерческим банком, превратившись в финансовый гипермаркет, предоставляющий полный набор финансовых услуг, из которых лишь малую часть составляют классическое кредитование и депозиты.
Впрочем, все вышесказанное не относится к России. Как и к большинству других переходных экономик мира. И если в развитом мире традиционные коммерческие банки уже сходят со сцены, то в России их час еще не пробил. Российским банкам предстоит нелегкий выбор – либо преобразоваться наконец из офф-шорных «прачечных» в институциональных инвесторов, либо умереть вместе с остатками отечественной экономики. Судя по тому, кто представляет Россию в элитном клубе 1000 мировых лидеров, пока российские банки предпочитают умереть, сливая денежные потоки своих клиентов в офф-шоры и скрывая подлинную финансовую отчетность не только от глаз российских надзорных органов или международного отраслевого издания, но и от себя самих. Очевидно, чтобы лишний раз не приходить в ужас от допотопности уровня собственных финансовых услуг.
НАШИ В THE BANKER
Попадание в рейтинг английского журнала с середины 1990-х годов стало для российских банков своеобразной формой международного признания. Хотя размер собственного капитала всегда был и до сих пор остается слабым местом отечественных кредитных организаций, в лучшие предкризисные годы в мировую тысячу крупнейших входило до восьми российских банков. Сейчас – пять.
При этом российские банки – одни из наиболее прибыльных. Все пять входят в мировой top-25 по доходности капитала или активов. И если в случае со Сбербанком очевидна недокапитализированность банка по сравнению с масштабами бизнеса, то, например, головокружительные показатели Собинбанка заставляют задуматься о реальном наполнении его капитала, чем, по сведениям «Ко», сейчас и озабочены новые владельцы банка.
Забавно, но попавшая в top-1000 российская пятерка не совпадает с традиционным рейтингом, рассчитываемым по официальной отчетности, представляемой в Банк России. Все дело в пресловутых международных стандартах, применение которых заметно уменьшает и без того скромный капитал большинства российских банков.
Если сравнить международный рейтинг с российским, то окажется, что не все в порядке с качеством капитала у Международного промышленного, Альфа-банка, Росбанка, Глобэкса и Башкредитбанка. Правда, первые трое из этого списка все же удостоились «международного признания», попав во вторую тысячу крупнейших банков мира, список которых будет опубликован в августовском номере английского журнала. А вот два последних, видимо, совсем не вписываются в мировые банковские стандарты.
Кстати, «Ко» попытался прорейтинговать российские банки с точки зрения международных стандартов, но из первых пятидесяти свои «международные» данные представили только 12 (см. «Ко» от 11 июня 2001г.). В июльском THE BANKER присутствуют еще два наших банка – «Авангард» и «НИКойл». Как рекламодатели. Свое отсутствие в мировой табели о рангах они решили компенсировать декларациями о своих намерениях поддержать российский реальный сектор. Эта тема оказалась столь актуальной, что у двух рекламных модулей практически одинаковые заголовки. «Авангард» строит основы для будущего Russia’s real economy, а «НИКойл» уже является многопрофильным банком для той же самой Russia’s real economy.