Банкиры в вине

Новый председатель Банка России Сергей Игнатьев отстал от жизни. По собственному признанию Игнатьева, важнейшие банковские новости он узнает из газет. Между тем сейчас решается судьба всех трех крупнейших государственных банков. Пока ясность наступила только в отношении Сбербанка. Его президент Андрей Казьмин остается на своем посту. Это стало очевидным после того, как единственный вероятный сменщик Казьмина – заместитель управделами президента Борис Юрлов сменил в «Газпроме» Виталия Савельева (см. рубрику «Главный герой»).

Впрочем, шансы Казьмина и без того оценивались довольно высоко, а главной банковской новостью последних дней стал план правительства по объединению Внешторгбанка и Внешэкономбанка. Эти два крупнейших российских финансовых института возникли десять лет назад на развалинах обанкротившегося Внешэкономбанка СССР, в котором оставили все советские долги. Собственно банковский бизнес был переведен тогда во вновь созданный Внешторгбанк. Так что в объединении этих банков есть некая историческая логика.

Однако может показаться, что ее нет в заявлении председателя ЦБ, поскольку именно Банку России принадлежит 98% акций ВТБ. Впрочем, если посмотреть повнимательнее, то Игнатьев выглядит не таким уж законченным простофилей. Просто потому, что версия о слиянии ВЭБ и ВТБ – чушь: ни с формально-юридической, ни с содержательно-финансовой стороны такое объединение невозможно. И рассуждения о балансовых показателях нового супербанка – не более чем арифметические абстракции.

Все дело в том, что Внешэкономбанк СССР не может участвовать ни в каких слияниях. Сначала его надо реорганизовать - о чем председатель Внешэкономбанка Андрей Костин говорит уже шесть лет. Сейчас ВЭБ – организация с уникальным правовым статусом, имеющая на балансе не только долги и активы бывшего СССР, но и весьма специфические активы, которые едва ли можно пристроить на баланс нормального коммерческого банка – сразу «полетят» все нормативы. Например, стомиллионный кредит телекомпании ОРТ или задолженность «АвтоВАЗа» в полмиллиарда долларов. Одним словом, чтобы ВЭБ с чем-либо объединить, его нужно сначала разъединить. На сегодняшний день из не слишком внятных заявлений вице-премьера Алексея Кудрина можно понять лишь то, что правительство решило в очередной раз пересмотреть схему реорганизации Внешэкономбанка.

В судьбе Внешторгбанка тоже пока много туману, в связи с чем, похоже, сдают нервы у его руководителя Юрия Пономарева. Начитавшись в газетах про слияние, он сделал эффектное, но бессмысленно жесткое заявление. Глава ВТБ фактически обвинил Алексея Кудрина в подрыве экономических интересов страны, сказав, что планы правительства приведут к «сокращению инвестиционной привлекательности банка и снижению конкуренции на рынке банковских услуг». Источники в правительстве тут же высказали сомнение в кадровых перспективах Пономарева, которого всего пару недель назад переизбрали на годовом собрании акционеров ВТБ. Впрочем, у банка вскоре должен смениться собственник. Хотя принципиальное решение о передаче его акций от ЦБ правительству уже принято, удовлетворительного способа оформления такой сделки пока не найдено. Дело в том, что «живых денег» на столь дорогую (около $1,5 млрд) покупку в бюджете просто нет. Сергей Игнатьев не против того, чтобы правительство заплатило за акции гособлигациями (эту схему он сам и придумал в бытность первым заместителем министра финансов), но принципиальный глава ЦБ возражает против чисто символической доходности этих бумаг – правительство предлагает 1% годовых.

В позиции Игнатьева есть глубокая житейская мудрость. После перехода акций ВТБ к правительству (в перспективе то же самое должно произойти и с принадлежащими сейчас ЦБ акциями Сбербанка) резко повышается вероятность приватизации банка. А, как известно, то, что дешево досталось, не жаль и дешево отдать. Сейчас, конечно, не 1995 год, но вот у меня лично с тех пор доверия к приватизационной политике российского правительства не прибавилось.