Банковское слияние
Объединение нескольких крупнейших российских банков окончательно закрепило новую тенденцию на финансовом рынке. В ближайшие полтора-два года в России начнется бум слияний и поглощений в банковском секторе. Рынок диктует свои условия, и банки вынуждены им следовать, чтобы выжить в новых условиях.
Каковы основные итоги деятельности российских банков за последние несколько лет? В первую очередь все более отдаляется то время, когда банки бесконтрольно расходовали средства, абсолютно не думая о перспективах собственного развития и развития финансового рынка. Во-вторых, менеджеры и собственники кредитных институтов стали выстраивать четкие стратегии развития организаций на ближайшую перспективу. Заканчивается время метания от одного направления банковского бизнеса к другому. Недавнее поголовное увлечение розничным бизнесом показало, что на этом поле побеждают наиболее подготовленные к суровым условиям жесткой борьбы за клиента и за географию бизнеса.
В результате возникла ситуация, когда банки сами вынуждены принимать решение: оставаться им самостоятельными игроками и при этом нести колоссальные затраты или же объединять усилия с другими кредитными организациями и финансовыми компаниями, чтобы выжить на рынке.
На Западе существует термин «амальгамация банков» – слияние двух или нескольких ранее самостоятельных финансовых институтов в процессе конкурентной борьбы, одна из форм централизации банковского капитала. Различают два вида амальгамации: 1) поглощение одним крупным банком другого; 2) образование нового банка путем слияния. Впрочем, до настоящей амальгамации российскому банковскому сектору еще далеко.
Поглотительный процесс
О слияниях и поглощениях в России заговорили спустя два-три года после финансового кризиса 1998 года, когда российские олигархи, оправившись от дефолта, стали задумываться о приобретении новых активов.
Вообще августовский кризис полностью изменил отношение отечественных предпринимателей к бизнесу. Раньше банки «кормились» за счет финансовых ресурсов и выдавали де-факто необеспеченные кредиты. Инвестиционные компании скупали акции предприятий, а затем их перепродавали. Страховые компании отрабатывали зарплатные схемы. И только кризис показал, что при таких финансовых потрясениях в меньшей степени страдают и быстрее выходят на нормальный рабочий темп финансово-промышленные группы с диверсифицированной структурой бизнеса. Поэтому бизнесмены, нашедшие в себе силы после кризиса не продавать свой бизнес, будь он торговым, производственным или банковским, занялись построением новых структур. Уже за два первых года созрел новый, еще не примелькавшийся, но уже известный по иностранному опыту символ нового бизнеса – финансово-промышленная группа. К созданию групп бизнесменов толкал не экономический расчет, а банальное недоверие. Образно говоря, промышленники перестали верить банкирам, так как те в кризис парализовали хозяйственную деятельность их предприятий, а банкиры, в свою очередь, требовали от промышленников возвращения кредитов.
В результате банкиры скупали и реанимировали производство после возврата части выведенных на Запад капиталов. Промышленники создавали собственные банки, скупая обанкротившиеся или мелкие кредитные организации.
Принимая во внимание невысокую стоимость большинства активов, бизнесмены приобретали их в значительных объемах. С ростом экономики многие активы существенно возросли в цене уже через два-три года. И те предприниматели, которые не побоялись инвестировать деньги в 2000-м, к 2002 – 2003 годам смогли значительно увеличить собственные капиталы.
Кроме того, банкиры активно занимались созданием бридж-банков (опыт 1998 года показал, что «запасными» кредитными организациями можно успешно пользоваться для перевода туда своих финансовых активов из «тонущих» банковских гигантов).
В результате некоторым олигархам удалось построить диверсифицированный финансово-промышленный бизнес, куда входили как предприятия реального сектора, так и инвестиционные, страховые компании и банки. При этом внутри ФПГ при едином централизованном бюджете были созданы четкие системы управления и контроля за денежными потоками. Таким образом, именно кризис породил первую волну слияний и поглощений в финансовом секторе.
В целом процедуры слияний и поглощений можно разделить на три типа: агрессивное, мягкое и ожидаемое.
Первые проходят с большим шумом, в жесткой борьбе со старыми акционерами или владельцами. Пример – покупка финансовой корпорацией «НИКойл» Автобанка.
Второй вариант мягкий, все происходит по взаимной договоренности (Росбанк, купивший группу банков ОВК, а также слияние «Еврофинанса» и Моснарбанка).
Ожидаемое поглощение или слияние происходит при наличии у двух или нескольких банков одинаковых акционеров и при условии, что банки занимают равноценные сильные позиции на финансовом рынке и частично дублируют деятельность друг друга. (Пример: Московский Международный банк – Банк Австрии.) Результатом объединения становится оптимизация бизнеса акционеров.
Борцы с умом
К началу 2002 года большая часть банков полностью вернулась к деятельности на всех сегментах финансового и фондового рынка. Банкиры заработали достаточно прибыли не только для покрытия убытков прошлых лет, но и для дальнейших инвестиций в банковский бизнес. Появились крупные игроки, которые стали доминировать на рынке банковских услуг. Возникла новая ситуация в банковском секторе, порожденная конкурентной борьбой за рынок услуг и за клиентов.
Банки четко осознали необходимость существенного усиления собственного веса. Следует идти по пути выделения дополнительных затрат и расходов, связанных с созданием и развитием новых направлений бизнеса, формированием штата, перекупкой команд профессионалов, запуском технологий. Идея не новая, однако у нее есть один недостаток: процессы создания нового направления в банковском бизнесе занимают не один месяц, а иногда год и более. Тогда банкиры могут избрать второй путь – на их взгляд, более простой. Это слияние или поглощение кредитного института (как правило, с широкой филиальной сетью) с развитым направлением бизнеса, которого не хватает банку – инициатору сделки. Такую стратегию избрали в «Финансовой Корпорации НИКойл», Внешторгбанке, Росбанке. Ей готовы следовать еще несколько банков. Все эти крупные финансовые институты не имели развитого розничного бизнеса, который они усилили за счет приобретений. Например, «НИКойл» купил башкирский «Уралсиб» и Автобанк, а Росбанк – «Первое ОВК», наследие империи «СБС-Агро». Внешторгбанк недавно приобрел блокирующий пакет Промышленно-строительного банка Санкт-Петербурга. Однако никто из них не учел, что укрупнение бизнеса не просто сложение активов и капиталов, а нечто большее. Консолидация может потребовать существенных финансовых и временных затрат. В таком случае необходимо задаться вопросами: «Окупятся ли затраты по слиянию или поглощению? Эффективен ли вновь созданный крупный бизнес? Ведь совершенно очевидно, что, консолидируя свои усилия на создании нового качественного направления бизнеса, банк наверняка утратит позиции на других направлениях, так как невозможно сохранять сильное присутствие во всех сегментах. Пока известно, что «НИКойл» работает над консолидацией бизнеса трех своих крупных банков, не считая их мелких «дочек» и «внучек». Для этого привлечена крупная и именитая консалтинговая компания.
Ясно пока одно: нынешнее укрупнение необходимо российским банкам скорее для выживания в конкурентной борьбе и привлечения внимания крупных западных инвесторов, чем для нормального построения бизнеса. К этому их толкает и снижение рентабельности банковской деятельности.
Болезненные последствия подобных слияний еще дадут о себе знать. В странах с развитой экономикой компании и банки имеют реальный рыночный капитал и при этом высокую степень прозрачности для инвесторов. Поэтому акционеры могут получить прибыль от повышения курса акций объединенной компании или банка, за счет чего в итоге и будут покрыты все финансовые издержки по самой процедуре слияния. Прозрачность собственности и бизнеса российских банков давно вызывает нарекания даже у игроков российского финансового рынка. При этом проблема еще и в оценке бизнеса как объекта приобретения. Иностранные методики, по которым ведется оценка стоимости компаний или банков, у нас просто «притянуты» и «подогнаны» под российские стандарты учета и не могут являться для банкиров руководством к действию. Поэтому те похожие на поглощения слияния, которые мы наблюдаем сегодня, напоминают скорее эксперименты с непрогнозируемым исходом, чем серьезные сделки. И период «сознательных слияний и поглощений» мы сможем наблюдать не ранее чем к 2006 году, после частичной стандартизации МСФО в российских банках и вывода акций большинства крупных банков на фондовый рынок (IPO). И конечно, это произойдет только после того, как наши банкиры и бизнесмены научатся договариваться: сделать это в России при разделе бизнеса или объединении нескольких даже профильных бизнесов очень непросто.
Интересная новация на рынке слияний и поглощений – конгломераты. Банки на финансовом рынке объединяются для достижения общих целей. Но при этом у них исключительно децентрализованное руководство, различные стратегии развития и пути достижения целей. Такие банки заключают соглашение, помогают друг другу ресурсами, участвуют на паях в синдицированном кредитовании и в инвестиционных проектах, а зачастую предлагают выгодные услуги региональным и московским клиентам всех банков, входящих в объединение. На сегодня таких конгломератов (как формальных, так и неформальных) несколько. Возможно, это промежуточный этап перед объединением и новый способ выживания. Или же попытка решить извечную проблему, возникающую при объединении: распределение полномочий, власти, долей и степени принятия решений в новой объединенной кредитной организации.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
