Бесконечный ГОЭЛРО
Реформы, которые сейчас планируются в сфере энергетики, сами их авторы любят сравнивать с ленинским планом электрификации. Аналогия, мягко говоря, сомнительная. Впрочем, обе реформы имеют и массу сходных моментов: скрытый политический мотив, джунгли частных интересов и невероятная пропагандистская шумиха.
У нынешних реформаторов те же проблемы, что и у их коллег в 20-е годы. Самая главная из них: как проводить государственную электрификацию, если у государства нет денег?
РАО «ЕЭС» унаследовало от советской энергосистемы огромное количество устаревшего оборудования и капитальных объектов со степенью износа 80% и более. Анатолий Чубайс, желая продемонстрировать, насколько устарела отечественная энергосистема, недавно «признался», что все лампочки в администрации президента горят благодаря турбине, полученной в ходе репараций у нацистской Германии.
Ленинское правительство к моменту постановки вопроса о необходимости электрификации было в значительно лучшем положении. В его распоряжении находилось несколько десятков новейших электростанций, построенных западными концернами в России незадолго до революции.
В начале века развитие энергетики в нашей стране значительно опережало рост всей остальной экономики.
Ситуация в этой отрасли чем-то напоминала нынешний Интернет-бум: несмотря на убыточность вложений в эту отрасль, западные концерны импортировали в Россию колоссальные средства, чтобы «застолбить участок». За десять первых лет ХХ века иностранные капиталовложения в электротехническую промышленность России выросли на 65%, а в предприятия, занимавшиеся электрическим освещением, и в трамвайные компании, которые приносили некоторую прибыль, – на 205% и 580% соответственно.
Еще в 1899 году был подписан договор о создании синдиката германских электротехнических фирм – Siemens, Union, AEG. В ожидании технической и промышленной революции, которые приведут к масштабному
коммерческому использованию электричества, эти и другие компании вложили в развитие российской энергетики сотни миллионов рублей.
Кстати, проект электрификации России, предусматривавший строительство крупных гидроэлектростанций и теплоэлектроцентралей, а также перевод большей части промышленных предприятий с паровой на электрическую тягу, был разработан профессором Кленингсборгом по заказу российско-германо-бельгийского «Общества электрического освещения 1886 года». Проект Кленингсборга предусматривал электрификацию России за счет как частного капитала, так и государственных средств. Именно этот проект и лег в основу знаменитого плана ГОЭЛРО.
Известно, что еще в 1907 году большевик Глеб Кржижановский, который впоследствии возглавил комиссию ГОЭЛРО, получил от ЦК партии большевиков задание внедриться в «Общество электрического освещения 1886 года» и создать там большевистскую ячейку. Кржижановский смог получить должность в администрации компании, и не исключено, что помимо подрывной деятельности он занимался в этот период еще и промышленным шпионажем.
В декабре 1917 года два видных члена петербургского отделения «Общества электрического освещения 1886» – Радченко и Винтер при содействии Кржижановского добились приема у Ленина. Они были
уполномочены советом акционеров убедить Ильича не подвергать компанию национализации, а вместо этого поручить ей реализацию плана электрификации России. Радченко и Винтер даже обещали привлечь для этого крупные средства из Германии.
Ленин в тот момент по политическим соображениям не мог принять столь заманчивое предложение: положение революционного диктатора было крайне неустойчивым, и ему вовсе не хотелось предоставлять своим политическим противникам новые факты о своих связях с германским капиталом.
Лампочка как дубинка
«Общество 1886 года» было ликвидировано, однако идея электрификации заинтересовала вождя еще больше – естественно, с политической точки зрения.
Электроэнергетику можно было превратить в один из самых эффективных инструментов управления страной. До той поры все участники производственного процесса в России легко могли обойтись без большевиков, а многие даже с удовольствием бы от них избавились. На то, чтобы окончательно ликвидировать частный сектор, ушли бы десятилетия, и еще неизвестно, чем могла закончиться эта борьба. Перевод же всей промышленности на электрическое питание, источники которого находятся в руках государства, уничтожил бы саму возможность какой-либо экономической самостоятельности регионов или отдельных предприятий.
Собственно, ГОЭЛРО считается прародителем госплана. Уже в 1918 году началось строительство двух больших гидроэлектростанций под Каширой и Кызылом. Однако вскоре выяснилось, что у новой власти недостаточно ресурсов даже на эти стройки. К тому же началась гражданская война, и коммунистам стало совсем не до строительства «энергетической вертикали». Настоящей катастрофой для российской экономики стало заключение Брестского мира, в соответствии с которым Германии отходили наиболее развитые регионы европейской части России. В определении границ аннексии принимали участие представители того самого синдиката немецких электротехнических фирм, которые осуществляли самые значительные инвестиции в развитие энергетики Российской империи. Им удалось вернуть немецким концернам порядка 30% предприятий, принадлежавших им до революции. Германия получила также около 70% всех российских разработанных месторождений угля – основного энергоносителя того времени. В итоге промышленность страны оказалась на краю гибели.
Это создало идеальные условия для проведения государственной электрификации: ленинское правительство могло приобрести имидж спасителя экономики, которую оно само же и разрушило.
Оставался только один серьезный вопрос: кто заплатит за «лампочку Ильича»?
Враги света
В феврале 1920 года прошло учредительное заседание комиссии по государственной электрификации, в которую вошли 18 человек. Большую часть членов комиссии составляла профессура кафедры электростанций МВТУ, петербургских институтов (Политехнического, Технологического, Путей сообщения) и инженеры центра Московской трамвайной станции.
Красных комиссаров в комиссии было очень мало, чем и объясняются невероятные темпы ее работы: план ГОЭЛРО был разработан менее чем за год. Впрочем, задача перед комиссией стояла не слишком сложная: нужно было только переработать научную работу Кленингсборга, адаптировать ее к современным условиям, дополнить некоторыми техническими деталями и оценить стоимость реализации.
Вопросы финансирования и управления решались на более высоком уровне – в ЦК партии. Там «ленинский» проект сразу же приобрел серьезных оппонентов в лице Троцкого и Рыкова, которых не обманули тезис Ильича «Коммунизм – это советская власть плюс электрификация всей страны» и его теоретические выкладки о том, как электричество поможет ликвидировать наемный труд – базовый устой капитализма.
Троцкий, Рыков и их союзники осознали, какие рычаги власти окажутся в руках Ленина после реализации этого плана и какую жалкую роль они тогда будут играть, но открыто противостоять «движению к коммунизму» не решились. Вместо этого они завалили ЦК альтернативными предложениями по финансированию строительства и управлению будущей энергосистемой. Так, Рыков предложил вместо единой энергосистемы построить 30 крупных электростанций, работа которых будет контролироваться местными администрациями. Троцкий предложил привлечь к строительству и управлению зарубежные концерны, расплатившись с ними концессиями на разработку природных ресурсов, поскольку денег в казне все равно нет.
Однако Ленин к тому времени уже создал мощную внутреннюю партию в ЦК, в которую входили Сталин, Куйбышев, Калинин, Кржижановский и Феликс Дзержинский – руководитель Всероссийской чрезвычайной комиссии, которая уже тогда пользовалась мрачной славой лучшего средства против политических оппонентов. Эта группа не пропустила ни одного альтернативного предложения. В результате был утвержден именно «ленинский» план, предусматривавший финансирование ГОЭЛРО только за счет «внутренних резервов».
В декабре 1920 в Большом театре состоялась «презентация» плана ГОЭЛРО. Глеб Кржижановский, стоя перед огромным электрифицированным стендом, тыкал указкой в точки, где будут построены электростанции или предприятия на электрической тяге. Там послушно вспыхивали яркие лампочки. Чтобы продемонстрировать собравшимся необходимость электрификации, Кржижановский сообщил, что на освещение этого стенда ушла почти вся мощность Раушской электростанции и сейчас даже в Кремле нет света.
Присутствовавшие журналисты были настолько впечатлены, что даже забыли спросить, за счет каких именно «внутренних резервов» правительство собирается электрифицировать страну. Только англичанин Герберт Уэллс не выдержал и ушел с раута в Большом, а потом разразился знаменитой статьей в лондонской The Times, где назвал план ГОЭЛРО «электрической фикцией» и «утопией», а самого Ленина – «кремлевским мечтателем».
Зеленая капуста
Вскоре выяснилось, что под «внутренними резервами» Ленин подразумевал включение на полную мощность печатного станка на Монетном дворе и использование моментально обесценившейся рабочей силы.
Затраты на строительство того или иного объекта ГОЭЛРО обычно оценивались не в рублях, обесценивавшихся с каждым днем, а в рабочих днях. На государственных стройках с рабочими рассчитывались натуральными продуктами. Оклад чернорабочего, получавшего снабжение по первому (высшему) разряду, составлял 2,5 фунта хлеба, 1 фунт капусты и 34 грамма масла в день. Служащие и квалифицированные работники получали в три-четыре раза меньше.
Кроме того, рабочие получали зарплату обесцененными рублями, а к пуску объекта передовикам строительства и руководству выдавали премии, которые даже современным рабочим могли бы показаться оскорбительными. По случаю введения в строй Каширской ГЭС 87 человек получили по 8 кг капусты и по 4 буханки хлеба, героев труда наградили серебряными карманными часами, а главного инженера Цюрупу – золотыми.
Почти все стройки ГОЭЛРО пользовались неограниченным кредитом в государственной казне. Дензнаки допечатывали по мере надобности и тут же передавали администрациям электростанций, чтобы те гасили задолженности перед работниками и поставщиками. Каширская станция получила 263 млрд советских рублей для погашения задолженности перед совхозами и крестьянскими хозяйствами, которые обеспечивали строителей хлебом и капустой. Строительство Шатурской ГЭС финансировалось сверх сметы несколькими миллионами рублей в месяц.
Из-за повсеместных хищений выделяемых средств (а также из-за отказов крестьянских хозяйств продавать сельхозпродукцию за ничего не стоящие советские дензнаки) даже эти скромные пайки выдавались очень нерегулярно, поэтому настоящим бичом всех строек стала постоянная текучка кадров. Нередко состав рабочих полностью обновлялся в течение месяца, а через площадку Кызылстроя за полгода прошло более 22 тыс. человек.
Чтобы прекратить утечку рабочей силы с объектов ГОЭЛРО, Совет труда и обороны принял в 1921 году постановление о мобилизации всех работников, занятых в сфере энергетики. Теперь рабочий, который оставил
стройку из-за того, что не получал продуктов больше недели, приравнивался к дезертиру и отдавался под трибунал.
Это решение не могло не отразиться на снижении качества строительства и вовсе не способствовало привлечению новых рабочих рук на стройки ГОЭЛРО. Несмотря на колоссальный напор пропаганды, среди пролетариев стали распространяться слухи о том, что большевики хотят вернуть крепостное право, и рабочие начали шарахаться от строек. В результате к концу 1921 года план ГОЭЛРО оказался под угрозой срыва и ЦК пришлось пересмотреть методы проведения электрификации.
Частная электрификация
Было решено обратиться к методам параллельно проводившейся партией новой экономической политики (нэп), которая допускала частную предпринимательскую инициативу. В конце 1921-го – начале 1922-го на местах стали возникать акционерные общества со смешанным капиталом, которые концентрировали в своих руках строительство и эксплуатацию небольших энергетических объектов мощностью не более 500 кВт. И хотя план ГОЭЛРО не изменил своего названия, электрификацию России уже сложно было назвать исключительно государственной.
Часто все происходило следующим образом: мужики из большого зажиточного села в складчину покупали динамо-машину и проводили электричество в свои дворы и в соседние села. Каждая из таких небольших электростанций обеспечивала энергией около 20 тысяч дворов и могла приносить прибыль до полумиллиона золотых рублей в год. Электростанция регистрировалась в местном отделении Электропромхоза ВСНХ и работала под его контролем. Большевистское правительство ввело значительные налоговые льготы для маленьких электрохозяйств, а в середине 1922 года возник ряд крупных государственных кредитных структур – таких, как АО «Электрокредит» и АО «Электросельстрой». Эти структуры занимались кредитованием частных электрохозяйств и распределением подрядов между артелями и кооперативами, нанимавшимися на строительство или восстановление государственных объектов электроснабжения.
«Частная» электрификация России проходила весьма успешно, так что большая часть объектов ГОЭЛРО была построена нэпманами. К 1931 году суммарная мощность советской энергосистемы достигла 1,75 млн кВт, и сразу же после отмены нэпа полностью перешла в государственный сектор.
Сам Ленин не успел воспользоваться плодами государственной электрификации, однако электрическую лампу накаливания до сих пор хотя бы в шутку называют «лампочкой Ильича», а значительная часть «красного» электората уверена, что технический прогресс России в ХХ веке был бы невозможен без «чуткого руководства» компартии. Для справки: суммарная мощность электростанций России в канун октябрьского переворота составляла 1,4 млн кВт, то есть с 1917 по 1931 год мощность энергосистемы выросла примерно на 25%. Причем примерно половину достигнутой суммарной мощности давали не новые электростанции, а кустированные (то есть вновь подключенные к электросети) станции дореволюционной постройки.
Так что с технической точки зрения план ГОЭЛРО был не чем иным, как восстановлением уже существующей электроэнергетической системы после войны и революции.