Без русского Grand Cru
Фото: Сергей Мальгавко / ТАСС
О великих винах в России пока стоит забыть — считает Дмитрий Евтеев, автор телеграм-канала «Цитрон Цюрупинский».
Все последние годы прошли под патетическим лозунгом создания великого российского вина. Оно должно было заявить миру, что российское виноделие не просто существует, а что оно возродилось с времен князя Голицына и встало на один уровень с винами Франции, Италии, Германии. Великое российское вино должно было быть, с одной стороны, самобытным, с другой — соответствовать всем критериям премиальных зарубежных вин.
Потребители, эксперты, да и сами виноделы находились в ожидании, что вот-вот появятся отечественные аналоги Chateau Margaux или Sassicaia, с которыми Россия прорвется в мировой топ-рейтинг и будет достойно представлять нашу страну среди лучших из лучших. Виноделы экспериментировали как с автохтонными сортами, так и международными. Уже начали стихийно формироваться российские аппелласьоны — от Крыма до долины Волги.
И хотя великого вина у нас пока еще не создали, за последние годы образовался целый сегмент российских вин класса премиум стоимостью более 2000 рублей. Сейчас его будущее находится под угрозой.
Что необходимо для премиум-вина?
Сильный бренд. Классическая реклама алкоголя запрещена уже давно, но хорошо работали другие инструменты продвижения — социальные сети, которые одномоментно перестали существовать в привычном виде. И хотя взамен винные компании попытались создать альтернативные площадки в Telegram и VK, нащупать там аудиторию пока так и не смогли. В результате новый винный бренд сегодня «раскрутить» гораздо сложнее, чем полгода назад, а те, кто уже известен, пока не умеют работать с контентом. И до того сонный винный маркетинг российских вин перешел в стадию дремы, граничащей с глубоким сном.
Содержание. В начале своего пути многие винодельни брали за основу образцы мировых регионов, на кого они хотели бы равняться. Для кого-то это была Тоскана, для кого-то Бордо, кому-то была ближе стилистика Южной Роны, а кого-то манила и родная Болгария. Оттуда приезжали эксперты-консультанты, что во многом предопределило развитие российского виноделия в конце 2000‑х годов. И надо отметить, достижения были, даже было признание на международном уровне. Вина «Имения Сикоры», «Абрау Дюрсо», «Шумринки», «Фанагории» и даже «Шато Пино» стабильно обеспечивали заслуженные золотые медали, а в исключительных случаях дотягивались до категории «платина» (к примеру, «Фанагория 100 Оттенков Красного Саперави — 2015» и «Шумринка Семисам Саперави — Сира 2018»). И пусть пока по общему уровню наша полка вин не достигла коммунальной Бургундии, но до австралийского бочкового шардоне российский премиум точно дотянулся.
Иностранцы уехали, новых консультантов привлечь будет невероятно сложно. Тех российских виноделов, кто успел набраться опыта за короткую историю взлета российского вина, можно сегодня перечислить поименно — даже до 2022 года зачастую несколько разных премиальных проектов велись одним виноделом, который был вынужден разрываться между хозяйствами.Дизайн бутылки и этикетки. Детские рисунки путешественников, минималистичный дизайн, экспрессионисты, дизайн под Бордо и ручная раскраска под гжель никуда от нас не денутся. Но печатать их уже приходится не на финской бумаге и не германскими и даже не польскими красками.
Выдержка. Способность вина к выдержке в сегменте премиум-вин жизненно важна. Вино должно развиваться после того, как выехало из ворот винодельни.
Выдержка во многом диктуется несколькими необходимыми атрибутами — это винные бочки, оборудование для высокотехнологичной работы с вином, а также винные пробки, рассчитанные на десятилетия укупорки (в мире есть еще и сервис переукупорки коллекционных образцов, но мы пока до него не доросли).
Пятый блок санкций ЕС значительно скорректировал планы виноделов. Французская бочка, наравне со словенской и венгерской, будет поставляться по текущим контрактам только до первой декады июля. С пробкой такая же ситуация. Бутылки, в которые традиционно разливаются премиальные вина, больше не поставляются.
Как заместить
Многие российские виноделы уже заявили, что готовы переходить на винтовую пробку, а то и вовсе укупоривать бутылки кронен-пробкой. Кто-то даже вспоминает про алюминиевые банки.
Но проблема в том, что выдерживать вина под винтовой пробкой в России никто не пробовал, результат в этом случае практически не предсказуем. Такая неопределенность вряд ли устроит обеспеченных ценителей, кто планирует пополнить коллекцию на пять-десять лет для хранения.
Бочки вроде бы были в Армении, кто-то вспоминает про Азербайджан. Своя бондарня есть у компании «Фанагория» (одна на всех). Но известные эксперименты с бочками из Кавказского региона показывают, что это примерно, как езда на одноколесном велосипеде — кто-то находит баланс и проезжает дистанцию, а кто-то с него падает сразу же. В предыдущие годы всего несколько хозяйств были готовы на такие эксперименты, сейчас, похоже, силы в балансе придется проверить всем.
Краски мы тоже найдем, а некоторые виноделы премиум-сегмента с самого начала не печатали этикетки, а рисовали на бутылках, как Константин Дзитоев.
А теперь главный вопрос: как объяснять обеспеченному человеку, почему ему стоит приобрести именно это вино с этикеткой, напечатанной на офисном принтере. Ради чего? Не стоит надеяться, что конкуренция с мировыми винами исчезнет. Структура рынка элитного вина в России поменяется не сильно. Вино отнесено Евросоюзом к продуктам питания, поэтому большинство стран ЕС, не говоря уж об Аргентине, Чили, ЮАР, продолжат поставлять основной ассортимент дорогих вин (кроме тех, что попадают под ограничение стоимости в €300). И хотя США и Австралия полностью отказались от поставок вина в Россию, их доля в структуре импорта никогда не была определяющей.
Как поддержать
Виноделам, чтобы справиться со сложившейся ситуацией, могут помочь три изменения, которые давно обсуждаются, но так и застыли, не достигнув видимого результата.
Реклама. Российский винодел должен иметь возможность рассказывать о своем товаре во всех медиа (кино, концерты, фильмы, книги, журналы), имеющих возрастную маркировку «18+». Это позволит, с одной стороны, ограничить несовершеннолетних от подобной информации (иначе зачем эта маркировка вообще нужна?), а виноделам — работать только с той аудиторией, которая может быть заинтересована в продукте.
Онлайн-торговля. 31 марта 2022 года должен был начаться эксперимент «Почты России» по продаже вина через свою структуру дистанционно. Но не начался. Единственным достижением, которое удалось отследить, остались «кофры» для бутылок из пенопласта. В сложившейся ситуации эксперимент просто необходимо возобновить, чтобы создать короткие торговые цепочки «винодел — „Почта России“ — потребитель».
Возможность легальной перепродажи. В России запрещена перепродажа алкоголя. Невозможно приобрести бутылку вина, поставить ее в коллекцию, а через несколько лет легально перепродать заинтересованному лицу. Именно поэтому вторичный рынок вин, имеющих историческую значимость (пример — «Ведерниковъ Красностоп» 2012 года), не существует. Это ставит российские вина в неконкурентную позицию по сравнению с западными аналогами, которые часто хранятся в специальных хранилищах, прибавляя в цене год от года.
Российским виноделам в сегменте элитарных вин предстоит непростая задача. Им придется одновременно преобразовывать свой продукт и каким-то образом доказывать, что мерло из бочки карабахского дуба с винтовой пробкой и этикеткой, отпечатанной на офисной бумаге, может стоить больше 2000 рублей — и это при том, что в этом ценовом сегменте потребителю по-прежнему будут доступны итальянские и французские вина высшей категории.
Российское виноделие сегодня попало в уникальные условия, и вина, выпущенные в данный период, вполне могут стать коллекционной редкостью. Нужно только помочь им остаться на плаву. Иначе в ближайшие годы путь к отечественному гран крю будет закрыт, и российское виноделие под давлением внешних факторов рискует откатиться на 20 лет назад.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
