Без замачивания и отбеливания
Физическое устранение врагов государства возвращается в практику работы спецслужб. В инвалидную коляску духовного лидера «Хамас» шейха Ахмеда Ясина угодила израильская ракета. Власти Катара задержали сотрудников ФСБ, подозреваемых в ликвидации апологета чеченского экстремизма Зелимхана Яндарбиева. Агенты ЦРУ вновь получили право на убийство, которого они были лишены с 1974 года. Пакистанские и американские спецназовцы в открытую говорят о намерении убить Аймана аль-Завахири – «человека №2» в «Аль-Каиде» (террористическая организация, запрещена в России).
В мировых СМИ и парламентах разных стран с 11 сентября 2001 года не прекращается дискуссия в духе Достоевского: куда качнутся весы, если на одной чаше окажется «слезинка» подозреваемого в причастности к терроризму, а на другой – общественная безопасность. И насколько этично отстреливать террористов без суда и следствия, если это позволяет спасти множество жизней.
Сейчас мало кто вспоминает, что большинство разведок мира лет 30 назад добровольно отказались от практики физической ликвидации врага, широко применяемой на раннем этапе «холодной войны». Причем «мочить» противников агенты перестали не столько по этическим соображениям, сколько в силу абсолютной неэффективности и политической рискованности подобной тактики с точки зрения защиты государственной безопасности.
Подотдел очистки
В начале 1950-х годов ЦК поставил перед советскими разведчиками задачу – возобновить практику ликвидации врагов СССР за рубежом. Подобные операции не проводились с конца 1930-х, когда советские «рыцари плаща и шпаги» охотились по всему миру за троцкистами. Еще свежа была память о громких убийствах Льва Троцкого, Льва Седова и Андре Нина, которые приписывались НКВД, хотя это и не было доказано. После разоблачения культа личности, смещения Лаврентия Берия и расчленения его могущественного ведомства на Министерство внутренних дел и Комитет государственной безопасности, получили международную огласку еще многие неприглядные акции советских спецслужб за рубежом.
Например, в 1953 году правительство Франко узнало от советского перебежчика Александра Орлова историю исчезновения золотого запаса Испанской республики в годы гражданской войны. По соглашению с премьер-министром Франциско Ларго золотые слитки стоимостью $518 млн были тайно вывезены в СССР на хранение, после чего среди испанских социалистов, причастных к этой операции, началась настоящая эпидемия несчастных случаев и сердечных приступов со смертельным исходом. Публичный скандал, разразившийся вокруг этой истории, привел к отставке и аресту Павла Судоплатова, руководителя работы советских спецслужб за рубежом с 1937 года.
Устранением врагов коммунизма за рубежом теперь должен был заняться созданный в марте 1954-го Тринадцатый отдел Первого главного управления КГБ. Руководил этой конторой Александр Панюшкин, прежде служивший послом СССР в Вашингтоне. Его спешно вызвали из США, поскольку после удаления из разведслужб людей Берии и Судоплатова там ощущался острый дефицит руководящих кадров, владевших иностранными языками.
Бывший дипломат разработал операцию «Рейн» по физическому устранению лидеров украинских националистических организаций в Западной Германии. Выбор цели мог показаться странным: Георгий Околович, Лев Ребет, Степан Бандера и другие лидеры украинских националистов, воевавших в годы второй мировой войны на стороне Гитлера, после разгрома Рейха в 1945 году уже считались «отработанным материалом» и большой угрозы для СССР представлять не могли.
Трудные мишени
В различных источниках по истории разведки утверждается, что необходимость устранения Околовича, Ребета и Бандеры была вызвана тем, что эмигрантские лидеры, заручившись поддержкой американского госдепартамента, вновь начали вести подрывную работу против СССР. Однако не исключено, что действительной причиной этого решения послужило стремление председателя КГБ генерала Ивана Серова угодить первому секретарю ЦК Никите Хрущеву, у которого за долгие годы партийной работы на Украине накопились к местным националистическим вождям немалые личные счеты.
Весной 1954 года ликвидатор КГБ Николай Хохлов, действующий под оперативным псевдонимом «Свистун», вместо того чтобы расстрелять Околовича, рассказал ему о своем задании и сам вызвал франкфуртскую полицию. Несколько дней спустя на пресс-конференции «Свистун» продемонстрировал журналистам револьвер с отравленными пулями, разработанный для него техническим отделом при Первом главном управлении КГБ, и со слезой в голосе рассказал, что его жена – глубоко верующая женщина – убедила его «не брать грех на душу».
Хохлов получил хорошо оплачиваемую должность консультанта Центрального разведывательного управления США, «глубоко верующая женщина» вместе с сыном отправилась на шесть лет в ссылку за антисоветскую деятельность, а Панюшкин с Серовым начали анализировать причины провала. Было решено, что Хохлов – в прошлом профессиональный актер и информатор НКВД в среде столичной интеллигенции – пошел на предательство, поддавшись соблазнам буржуазного общества.
С учетом неудачного опыта была разработана новая тактика работы Тринадцатого отдела, которая предусматривала использование в операциях по устранению эмигрантских вождей профессиональных убийц. Эта идея тоже провалилась. Немецкий киллер Вольфганг Вильдпретт, которому Панюшкин в 1955 году «заказал» президента Национально-трудового союза Владимира Поремского, сразу же после получения аванса открылся западногерманской полиции, а также принял участие в серии пропагандистских акций, сильно ударивших по международной репутации СССР.
После очередного скандала Панюшкин вновь был переведен на дипломатическую работу, а место генерала Серова занял Александр Шелепин. В качестве исполнителей убийств он рекомендовал использовать не морально разложившихся интеллигентов и беспринципных иностранных наемников, а агентов, которые четко осознают, какую их «мишени» представляют опасность.
Чертова дюжина
В 1956 году в Тринадцатый отдел был переведен агент Богдан Сташинский, прежде работавший в органах госбезопасности Западной Украины. Директор ЦРУ Алан Даллас, получивший позже возможность ознакомиться с досье Сташинского, утверждал, что этот человек с конца 1940-х годов возглавлял группу контрразведчиков, которая выявляла и уничтожала националистическое подполье в Львовской области. Идеальный кандидат на «ликвидаторскую должность» заучил свою легенду и был направлен в Мюнхен с заданием – убить одного из лидеров НТС Льва Ребета.
В октябре 1957 года Сташинский, подкараулив «объект» на лестничной площадке, выстрелил ему в лицо струей ядовитого газа, который вызвал остановку сердца. Два года спустя агент, действуя по той же схеме, ликвидировал главу Организации украинских националистов Степана Бандеру. Патологоанатомы признали причиной смерти обеих жертв сердечную недостаточность.
Московский центр праздновал победу. За ликвидацию Ребета агент был награжден фотоаппаратом «Зенит», за Бандеру получил из рук «Железного Шурика» орден Красного Знамени. Но самой щедрой наградой для ликвидатора стало разрешение на брак с немкой Ингой Поль, которого Сташинский добивался от руководства на протяжении всех четырех лет работы в Германии. Девушку проверили на предмет возможных связей с иностранными разведками, после чего позволили агенту «раскрыться» перед ней и убедить уехать с ним в Москву, куда Сташинского переводили на аппаратную работу.
Инга, узнав о том, что ее муж – агент-ликвидатор, наотрез отказалась ехать с ним в «эту кошмарную страну», где их, скорее всего, сразу же убьют. Сташинский обратился к начальству с просьбой разрешить ему проживание в Германии, но просьба его по вполне очевидным причинам не была удовлетворена: находясь за рубежом, он представлял собой своего рода «бомбу замедленного действия». 12 августа 1961 года, за день до перекрытия секторальных границ и начала возведения Берлинской стены, Сташинский уехал в Западную Германию и сдался властям.
Ликвидация Степана Бандеры оказалась последней операцией «убойного отдела» КГБ. После бегства Сташинского около 20 высокопоставленных чекистов отправились в отставку, а Тринадцатый отдел был полностью расформирован. Международный отдел ЦК признал, что политический риск, связанный с убийствами за рубежом, не оправдывает себя. Напуганные европейцы одобряли открытие новых американских военных баз и территориальных управлений ЦРУ, которые должны были защитить их от советских ликвидаторов. Усилилась международная изоляция СССР, а идея независимости Западной Украины после гибели ее адептов получила еще больше сторонников. В течение последующих 20 лет в советских спецслужбах существовало своего рода табу на политические убийства за рубежом, которое было нарушено только в 1979-м во время штурма дворца афганского правителя Хафизуллы Амина.
Медный бунт
Правительства стран развитой демократии, критикуя Советский Союз за «циничные террористические методы работы спецслужб», в свою очередь, не всегда могли устоять перед соблазном пристрелить без суда и следствия того или иного несимпатичного деятеля из «третьего» мира. Так, 17 января 1961 года офицеры бельгийской армейской контрразведки казнили Патриса Эмери Лумумбу – премьер-министра Демократической республики Конго.
Решение о ликвидации конголезского премьера стало следствием панической реакции Брюсселя на социально-экономический кризис, связанный с распадом колониальной системы. После 20 февраля 1960 года, когда специальная конференция ООН приняла решение о предоставлении независимости Бельгийскому Конго, обнаружилось, что экономическое положение и социальная стабильность в благополучной европейской монархии находятся в прямой зависимости от того, что происходит в ее бывшей колонии.
Государственный долг Бельгии в тот период достигал 370 млрд франков, а капиталовложения ее компаний в Конго превышали 150 млрд франков. Предписание ООН о выводе бельгийских войск с территории независимой африканской республики с точки зрения деловой и политической элиты Брюсселя означало потерю контроля над колониальными инвестициями. Кроме того, работа бельгийской промышленности, в которой доминировали металлургические и станкостроительные предприятия, полностью зависела от регулярных поставок полезных ископаемых (в основном меди и других цветных металлов), добываемых в колонии. Политическая нестабильность в Бельгийском Конго вызвала остановку металлургических предприятий групп Pinnok-Paxt, Arbed и ASEC, за этим последовали забастовки рабочих-металлургов. А после того как правительство Эйскенса внесло в парламент законопроект, предусматривавший увеличение налогов и секвестр социальных ассигнований для возмещения потерь финансового капитала в Конго (профсоюзные лидеры назвали его «Законом всеобщей нищеты»), в Бельгии началась всеобщая стачка, в которой приняли участие около 1 млн человек.
Избранный президентом Республики Конго Джозеф Касавубу и премьер Лумумба были не более чем представителями богатых туземных семейств, получившими европейское образование. Любое государство или даже частное лицо с помощью небольшого отряда наемников могло теперь вынудить лидеров независимого Конго, лишенного поддержки бельгийской армии, национализировать предприятия, а затем передать их в управление компании с ничего не говорящим названием. Только в течение 1960 года бельгийская контрразведка в бывшей колонии предотвратила восемь попыток такого рода.
В июле 1960 года в Леопольдвиль, столицу государства, были введены бельгийские войска «для защиты белого населения». Между ними и регулярными частями конголезской армии произошли отдельные столкновения – Касавубу и Лумумба решили, что Брюссель пытается заменить их другими, более лояльными, кандидатами.
Тихий бельгиец
Власти Леопольдвиля пожаловались в ООН на бельгийского короля Бодуэна I, который медлил с выводом войск. Генеральный секретарь ООН Даг Хаммершельд лично прилетел в Конго в сопровождении «голубых касок», которые впредь должны были вместо бельгийцев гарантировать стабильность в республике. Брюссель уже примирился с мыслью, что «компания с ничего не говорящим названием», у которой бельгийским металлургам в скором времени придется покупать сырье, будет американской. Тогда Моиз Чомбэ – губернатор провинции Катанга, где находилось почти 70% конголезских медных рудников (принадлежали бельгийскому акционерному обществу Union des mineurs du o`Katanga), – заявил, что не допустит замены воинского контингента бывшей метрополии силами ООН на подвластной ему территории.
В ходе консультаций между кабинетом Эйскенса и американским госдепартаментом было принято решение об автономии Катанги. Этот вариант компромисса устроил все стороны за исключением конголезского премьера, которому не очень понравилось, что судьбу Республики Конго даже после обретения страной независимости по-прежнему решают белые люди, не намеревающиеся прислушиваться к его мнению. Лумумба по дипломатическим каналам обратился к Никите Хрущеву с просьбой вмешаться в конфликт и обеспечить сохранение целостности страны. Пока в Москве размышляли над этим посланием, премьер был подвергнут домашнему аресту под охраной «голубых касок».
В ноябре 1960 года Лумумбе разрешили покинуть премьерскую виллу. Он отправился в восточную провинцию Стенливиль, где его сторонники готовили восстание против президента и нового премьера Мобуту. По дороге его машину перехватил отряд катангского спецназа во главе с капитаном бельгийской контрразведки Жульеном Гатом. Лумумбу доставили на базу ВВС, находившуюся под контролем Чомбе. Капитан отрапортовал в Брюссель об успешно проведенной операции и спустя несколько месяцев получил приказ расстрелять бывшего премьера.
Трудно предположить, чем могли завершиться события в Конго, если бы планы Лумумбы осуществились, но очевидно, что смерть конголезского премьера не способствовала разрядке социально-экономической напряженности в Бельгии. В конце января 1961 года правительство Эйскенса под давлением профсоюзов ушло в отставку, вслед за ним досрочно был переизбран парламент. Диктатор Мобуту, на которого сделал ставку Брюссель, развязал в Республике Конго гражданскую войну, а спустя пять лет ликвидировал бельгийскую компанию Union des mineurs du o`Katanga и передал катангские медные рудники под контроль американским и британским концернам.
Эту точку зрения на события в Конго 1961 года тиражировали советские издания. Западная пресса придерживалась официальной версии, согласно которой Лумумба был убит по дороге в Стенливиль конголезскими крестьянами. В 2002-м в Брюсселе прошли парламентские слушанья по «делу Лумумбы», в ходе которых бельгийские силовые структуры признали свое участие в убийстве конголезского премьера. Нынешний премьер-министр Бельгии Ги Верхофстадт принес извинения родственникам Лумумбы и учредил фонд его имени для поддержки социальных реформ в бывшей колонии.
Минус 00
Дольше других в период «холодной войны» «мокрые» операции практиковало Центральное разведывательное управление США. Это направление деятельности американских разведчиков получило широкую огласку в 1975 – 1976 годах в ходе работы парламентской комиссии во главе с сенатором-демократом Фрэнком Черчем.
В ноябре 1975-го Черч выступил на совместном заседании палат с сообщением о том, что «ЦРУ с момента своего создания в 1947 году было причастно к гибели по меньшей мере пяти иностранных лидеров… причем заговоры были намеренно организованы так, чтобы трудно было установить, на каком уровне принимались решения и на ком конкретно лежит за них ответственность». После этого заявления законодатели и госдепартамент выпустили ряд актов, которые ограничивали оперативные полномочия сотрудников ЦРУ. В частности, президент Джеральд Форд подписал указ №11905, запрещавший участие сотрудников американских спецслужб в заговорах с целью убийства, и предписывающий проводить финансовые сметы плановых операций через процедуру утверждения в парламенте.
Сейчас уже непросто оценить, насколько активно население поддерживало тогда идею перестать «мочить в сортире» врагов государства. С одной стороны, в обществе распространялись зловещие слухи о причастности ЦРУ к смерти Джона Кеннеди, Мартина Лютера Кинга и других граждан США, с другой – некоторые жертвы «тихих американцев» не многим отличались от нынешних международных террористов. Их деятельность угрожала жизни и благополучию простых американцев не меньше, чем отряды смертников «Аль-Каиды». Другой вопрос – насколько безопасней стала жизнь в США в результате их ликвидации.
Берет вместо чалмы
Одной из последних специальных миссий с целью физического устранения конкретного лица стала охота латиноамериканского отдела ЦРУ на легендарного революционера Эрнесто де ла Серна Гевару, по прозвищу «Че». Гевара попал «на карандаш» ЦРУ в 1954 году, когда принимал участие в защите дворца президента Гватемалы Хуано Арбенса от армии наемников полковника Кольоса Кастильо Армаса, за спиной которого маячил латиноамериканский отдел ЦРУ. Арбенс пришел к власти с обещанием провести в Гватемале аграрную реформу, и первым его шагом стала национализация имущества компании United Fruits, которой принадлежало 40% сельскохозяйственных земель страны. Среди членов комиссии Черча циркулировала неофициальная версия, объяснявшая причину повышенного интереса Лэнгли к политическим процессам в Латинской Америке. Дело в том, что около 25% акций United Fruits находилось в собственности ближайших родственников директора ЦРУ Алена Далласа.
В 1956 году Че вместе с братьями Фиделем и Раулем Кастро предпринял поход на яхте «Гранма» к берегам Кубы, чтобы свергнуть проамерикански настроенного диктатора Батисту и создать на острове независимое революционное правительство. Отряд из 80 повстанцев высадился на кубинском побережье Лас-Колорадас и укрепился в неприступных горах Сьерра-Маэстра. Собрав там армию из противников режима Батисты, Кастро и Гевара двинулись к столице.
Американский госдепартамент наблюдал за происходящим, но пока не вмешивался – присутствие американских вооруженных сил на острове в случае гражданской войны было запрещено двухсторонними договорами. Кроме того, революции в странах Латинской Америки происходили регулярно – диктаторы и президенты сменяли друг друга, но вне зависимости от своей политической платформы оставались сторонниками США.
Однако на этот раз обстоятельства сложились иначе. Кубинская армия оказалась небоеспособна – солдаты готовы были служить за небольшое жалование в мирное время, но умирать за него они не собирались. Повстанцы в январе 1959 года взяли Гавану, Че занял в революционном правительстве должности начальника департамента промышленности, затем директора Национального банка Кубы и, наконец, министра промышленности.
О финансовых талантах Че – медика по образованию – ходили легенды и анекдоты. Участники экспедиции на Гранма вспоминали, как Гевара стал банкиром. Фидель на заседании правительства бросил призыв: «Нам нужен настоящий экономист, который сможет провести реформу кубинских финансов!», Че отвлекся и, услышав слово «коммунист» вместо «экономист», предложил свою кандидатуру. Отец Че был поражен этой новостью: «Эрнесто распоряжается деньгами Республики Куба? Фидель сошел с ума. Когда мой сын берется за бизнес, дело всякий раз заканчивается крахом». Его друзья вспоминали историю о том, как 19-летний Гевара, мечтая быстро разбогатеть, чтобы жениться на девушке из обеспеченной семьи, закупил на все имеющиеся деньги бракованную обувь, которую ему пришлось целых десять лет носить самому.
Не обращая внимания на эти остроты, майор Че уверенно взял в руки рычаги управления экономикой. Первое время он занимался в основном выявлением американо-кубинских компаний, которые (как, например Cubanitro) при Батисте получали крупные казенные кредиты, а затем банкротились. Накануне революции они заморозили на своих счетах более $120 млн. Гевара провел реформу, в ходе которой крупные землевладельцы обязаны были продать за символическую плату большую часть земли своим арендаторам. Он же в ходе визита на Кубу Анастаса Микояна заключил торговый договор с СССР, после чего кубинская республика приобрела экономическую независимость от США. Союз теперь покупал нереализованные остатки кубинского сахара и поставлял на Кубу нефть по льготным ценам. Правда, после этого недоброжелатели стали приписывать дополнительные буквы к подписи Че на банкнотах Кубинского национального банка, после чего она читалась по-испански как «Хрущев».
Заветы Че
Латиноамериканский отдел ЦРУ все эти факты беспокоили в значительно меньшей степени, чем создание майором Геварой особого фонда в структуре счетов Национального банка, где аккумулировались десятки миллионов долларов. Пламенного революционера Че трудно было заподозрить в стремлении накопить «на достойную старость». Скорее всего, эти деньги предназначались для финансирования революционных движений в других странах «третьего мира». Гевара грезил континентальной герильей, в ходе которой страны Латинской Америки приобретут политическую и экономическую независимость от США и в то же время не попадут под влияние СССР, отношения с которым у Гевары становились все более прохладными. Че намеревался втянуть США в войну на множество фронтов – «мы устроим США два, три… десять Вьетнамов». После чего революция должна была вспыхнуть в самих Соединенных Штатах, которые в результате перестанут претендовать на мировую гегемонию.
Самые мрачные предположения американских разведчиков не замедлили сбыться: 1 апреля 1965 года Че, оставив прощальные письма родителям, детям и Фиделю Кастро, исчезает в неизвестном направлении вместе с деньгами из спецфонда. Американские газеты выдвинули версию, согласно которой Гевара поссорился с Фиделем и Хрущевым и отправился подыскивать другую страну, нуждавшуюся в революции. Версия, выдвинутая кубинской стороной, отличалась немногим: Гевара ушел, чтобы посвятить себя главному делу своей жизни – войне с империализмом.
Че видели в Республике Конго, где он пытался свергнуть Мобуту, затем в Бразилии, Парагвае и Аргентине – здесь «пламенный революционер» подыскивал базу для развертывания континентальной герильи. Наконец, в ноябре 1966 года Гевара основал центральный штаб своего революционного движения в Боливии – возможно, с разрешения президента страны Гонсало Санчеса де Лосада, который доверял Че больше, чем собственной армии, контролируемой американскими военными советниками. Полгода спустя штаб Че в Боливии был раскрыт ЦРУ, и против него бросили отряды рейнджеров, агентов прошедших специальную подготовку для войны с партизанскими движениями.
Небольшой и плохо подготовленный к боевым действиям отряд Че с марта по октябрь 1967 года скрывался в горах, а затем был окружен и разбит подразделением рейнджеров во главе со спецагентом латиноамериканского отдела Феликсом Родригесом. Захваченный в плен Гевара был тайно расстрелян по приказу генштаба боливийской армии. Образ погибшего герильо, призывавшего устроить Америке «десять Вьетнамов», скоро превратился в икону для леваков всего мира. Средства, собранные Че для финансирования революционных армий Латинской Америки, так и не были обнаружены.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
