Борман-машина
В тоталитарных и авторитарных государствах самую блестящую карьеру часто делают «серые» люди. Они, на первый взгляд, не обладают особыми способностями и личными качествами, позволяющими руководить страной. В числе других претендентов на руководящий пост эти «темные лошадки» появляются как бы случайно, а потом переигрывают своих харизматичных конкурентов. Так в 30-е годы начал делать карьеру второстепенный функционер Национал-социалистической партии Германии (НСДАП) некто Мартин Борман. Человек с тихим голосом и невыразительным лицом постепенно добрался до второго поста в государстве.
Ручки Буша
Борман в конце 20-х удачно женился на дочери «фюрера суда чести НСДАП» Вальтера Буша. Сразу же после свадьбы он был назначен руководителем Hilfskasse – кассы взаимопомощи боевых отрядов СА. На тот момент это был практически единственный «общак» НСДАП, если не считать официальную партийную кассу, которая была прозрачна для налоговых органов. Для 26-летнего партийца, у которого за плечами были всего семь классов гимназии и год тюрьмы за соучастие в политическом убийстве, должность директора такого фонда была даже слишком щедрым «свадебным подарком». Очень скоро выяснилось, почему папа Буш был так добр. Будущий фюрер Адольф Гитлер соблазнил свою 16-летнюю племянницу Гели Рубаль. Месяц спустя после завершения их бурного романа полиция обнаружила Гели застреленной. Письма и фотографии, которые подтверждали факт связи между Гели и Адольфом, попали в руки шантажиста. Чтобы выкупить компромат, Гитлеру требовалось десять тыс. марок. В любое другое время он просто взял бы нужную сумму в Нilfskasse. Однако в тот момент в верхушке НСДАП шла жестокая борьба между Гитлером и Грегором Штрассером, лидером левого крыла партии. Если бы Гитлер открыто запустил руку в партийные фонды, Штрассер использовал бы это обстоятельство против него. Гитлер развернул интригу, и в результате руководитель Hilfskasse, симпатизировавший Штрассеру, был переведен на другую должность, а его место занял «человек с улицы», которого было бы очень просто завербовать в свои сторонники. Борман не только безропотно согласился выделить деньги, но и взял на себя все контакты с шантажистом. Скоро Гитлер получил возможность сжечь опасные улики в собственном камине. Так Борман, которого Гитлер поначалу планировал использовать как одноразовую салфетку, оказался очень полезным человеком.
Дело писателя
Деньги Гитлеру требовались постоянно. Партийная пропаганда твердила, что вождь национал-социализма происходил из бедной бюргерской семьи. На самом деле его отец был таможенным чиновником и после смерти оставил вдове несколько доходных домов и пять тыс. австрийских крон. Адольф в молодости любил ездить в заграничные турне и никогда не утруждал себя трудовой деятельностью. В первые же послевоенные годы остатки наследства сожрала инфляция, а крохотная ефрейторская пенсия и гонорары платного оратора уже не позволяли Гитлеру вести ставший привычным образ жизни представителя золотой молодежи. Скоро Адольф научился находить богатых спонсоров среди посетителей митингов. Многочисленные «друзья национал-социализма» оплачивали дорожные расходы Гитлера, дарили ему одежду и деньги. Некая Хелен Бехстейн, владелица фабрики музыкальных инструментов, даже подарила своему любимому оратору роскошный «Мерседес». Из-за этой машины он в 1920-м году попал на крючок к немецким налоговым органам, с которого не мог слезть более десяти лет. Адольф действительно вел себя вызывающе: разъезжал в лимузине, жил в 9-комнатной квартире, держал штат прислуги, указывая при этом в налоговой декларации, что никаких доходов не имеет. Мытари трепали лидеру национал-социализма нервы, пытаясь обнаружить факты, уличавшие его в мошенничестве с налогами, что отвлекало Гитлера от партийной борьбы. С приходом Бормана на должность руководителя Hilfskasse эта проблема решилась сама собой. Еще в 1925 году в Германии вышла Mein Kampf – книга, написанная Гитлером в Лейпцигской тюрьме. Тогда она еще не была мировым бестселлером. Произведение Гитлера согласились выпустить два дружественных НСДАП издательства – и то лишь с условием, что партия организует распространение книги среди своих активистов. Но даже верные штюрмеры не очень торопились раскупать нудноватый труд своего лидера, и годовые продажи книги не превышали 8 – 9 тыс. экз. В 1930 году Борман превратил Mеin Kampf в источник неограниченных и абсолютно легальных доходов для фюрера. В действительности источником денег служила, конечно же, Hilfskasse, которая зарегистрировала на подставных лиц несколько фиктивных издательств. Издательства заключили с автором договор, по которому он получал невиданное 15-процентное роялти. Действительно ли они издавали книги или только указывали объемы проданных тиражей в отчетностях – осталось тайной. Но как бы там ни было, в 1930 – 1933 годах Гитлер получал 15% от продажи 100 тыс. и более экземпляров книги. В 1933 году НСДАП захватила власть в Германии, Гитлер стал канцлером, а затем и фюрером нации, и необходимость в симулировании спроса на книгу отпала. Тираж естественным путем вырос до миллиона экземпляров в год и продолжал неуклонно расти. Кстати, после окончания второй мировой войны все права на эту книгу были переданы Австрии, и, несмотря на то что на ее территории издание и продажа Mеin Kampf запрещены, более 1% бюджетных доходов страны составляют отчисления с продаж от зарубежных издательств.
Марки союза филателистов
После прихода к власти Гитлера неприметный руководитель Hilfskasse был избран депутатом в рейхстаг. А в его теневой карьере произошло еще более значительное повышение. За три года работы на посту директора кассы штюрмеров он познакомился с многими представителями концернов, которые спонсировали предвыборную борьбу фюрера. На основе этих контактов он начал создавать сразу две новые структуры – Фонд Адольфа Гитлера (Adolf Hitler Spende) и Союз немецких филателистов. В качестве филателистов выступали крупные немецкие промышленники, желавшие пролоббировать свои интересы в новой немецкой плановой экономике. Ежегодно в фонд поступало до 50 млн марок, конечным получателем которых являлся непосредственно Адольф Гитлер. На эти деньги покупались земли в Альпах, где позже придворный архитектор Шпеер возвел многочисленные замки и поместья для фюрера. Формально промышленники платили фюреру за право печатать его портрет на почтовых марках, хотя пользовались этим правом лишь единицы. Adolf Hitler Spende был ориентирован на менее респектабельную публику – средних и мелких бизнесменов (в основном из числа еврейских предпринимателей). Этим было не до лоббизма – они делали взносы, чтобы гарантировать собственную безопасность. Средства Adolf Hitler Spende шли уже не столько на обеспечение личных расходов вождя, сколько на проведение партийных празднеств, шествий и съездов. Из этого же фонда финансировалось издание нескольких газет. Адольф Гитлер не любил проводить четких границ между собственными деньгами и средствами партии. Теперь, когда его личные доходы стараниями Мартина Бормана достигли колоссальной суммы в 150 млн марок (в современных долларах она составила бы около полумиллиарда) в год, он не видел ничего зазорного в том, что некоторые государственные и партийные программы финансируются из его личных средств. Действительно, потратить на себя столько денег он не мог, а поскольку вся Германия, по сути дела, являлась его вотчиной, Гитлер позволял себе вкладывать деньги и в страну. В 1935 году, когда оба фонда уже работали в полную силу, германский генштаб под руководством фюрера начал детально разрабатывать стратегию будущей войны «за расширение жизненного пространства арийской расы». Одной из важнейших задач было не допустить вмешательства в эту войну США. Борман при личной встрече с Гитлером предложил программу, которая позже была от его имени представлена генштабу и вызвала всеобщую поддержку. Смысл идеи сводился к следующему: в Штатах практически всем заправляют концерны. Они лоббируют решения конгресса, они рулят общественным мнением, при их поддержке избираются губернаторы, снимаются и назначаются министры. Если американские корпорации финансово заинтересовать в мире с Германией, то США объявят войну рейху не раньше, чем люфтваффе разбомбит статую Свободы. Вскоре некоторые из членов Союза немецких филателистов получили от Бормана задание вступить в картельные соглашения с американскими корпорациями на чрезвычайно выгодных для заокеанских партнеров условиях. Убытки от этих сделок рейх покроет за счет того, что, во-первых, избавит их на несколько лет от взносов в Союз филателистов, а во-вторых, обеспечит их самыми выгодными военными подрядами. Реализуя это поручение, оптический концерн Karl Zeiss заключил контракт с американской компанией Bausch & Lomb – производителем сложных оптических прицелов для артиллерии. Благодаря кредитным поставкам лучшего на тот момент в мире цейссовского оборудования американская компания стала монополистом на национальном рынке. А за счет того, что значительную часть ее продукции по завышенным ценам закупал тот же Zeiss, компания не знала проблем со сбытом. Когда в 1940 году ее прицелы на сумму в $1,5 млн пытались закупить армии антигерманской коалиции, компания наотрез отказалась от сделки. Аналогичные картели были заключены между I. G. Farbenindustrie и Remington Arms, Thyssen и Bruster, Daimler Benz и Ford Motors и еще между десятками немецких и американских концернов. Эти сделки гарантировали американцам 200 – 300% прибыли и обеспечивали им доминирование в своей отрасли на рынке. В результате практически без вмешательства внешней разведки Германии в Штатах возникла настоящая «пятая колонна», проповедовавшая изоляционизм, то есть невмешательство Америки в дела Европы. Концерны профинансировали создание таких организаций, как «Национальный комитет борьбы против участия Америки в войнах за границей», «Чикагский комитет граждан против участия Америки в войне», «Комитет защиты военных долгов» и др. Кроме того, немецкая промышленность и разведка всегда были в курсе самых последних данных о военно-техническом состоянии американской армии. «Америка прежде всего» и прочие изоляционистские движения прекратили свою активную деятельность только в 1944 году, когда никаких надежд на победу Гитлера в войне не осталось, зато забрезжила перспектива поучаствовать в разделе богатств повергнутого рейха. По счастливому «совпадению» в тот же год США согласились на открытие «второго фронта».
Преемник
В конце 1941 года германская армия увязла в боях под Москвой, а сам фюрер увяз в борьбе с собственным аппаратом, влиятельными функционерами НСДАП и промышленным лобби. Несмотря на то что Гитлер обладал всей полнотой власти в стране, каждый винтик созданной им машины управления пытался играть собственную игру. Военные планировали заговоры, СС захватывала все больше и больше полномочий, старые союзники Геббельс, Гиммлер и Геринг начали плести интриги, вымогать взятки и потихоньку вывозить ценности за рубеж. Во всем НСДАП у Гитлера остались только два человека, которым он мог доверять. Первый – пламенный партиец и формально второй человек в рейхе Рудольф Гесс (заместитель фюрера по делам НСДАП); второй – «тихоня» Борман, который занимал должность секретаря аппарата Гесса. И был при этом фактическим «вторым». Единственный выход из кризиса Гитлер видел в том, чтобы изолироваться от всех групп влияния, поставив между собой и внешним миром надежного человека. Гесс на эту роль не подходил – он сам увлекся интригами. Оставался Борман, но чтобы «легализовать» Бормана, сначала нужно было избавиться от Гесса. Цель общей игры Гитлера и Бормана состояла в том, чтобы подвигнуть заместителя по партии на самодеятельный, не согласованный с фюрером поступок. Гитлер теперь большую часть времени проводил в одном из поместий в Альпах, ограничив свой круг общения Хоффманом – личным фотографом, Шпеером – личным архитектором, Евой Браун и еще двумя-тремя ничего не значившими в большой политике людьми. Партийная и военная верхушка ожидала руководящих решений от фюрера, на котором была замкнута власть, а их не поступало. Борман тем временем обрабатывал Гесса, убеждая того вступить в сепаратные переговоры с англичанами. Якобы источник Бормана в резиденции вождя слышал, что Гитлер высказывал эту мысль, но сам фюрер не может так рисковать своей репутацией. Гесс на это клюнул – у него появился шанс войти в историю как человек, который выиграл мировую войну. Угнав истребитель люфтваффе, он перелетел через Ла Манш и десантировался над Шотландией. Местные фермеры сдали этого «голубя мира» со сломанной лодыжкой в ближайший полицейский участок, откуда его перевели в Тауэр, где и продержали до конца войны. А после Нюрнбергского процесса Гесс уже до конца жизни не выходил из камеры в тюрьме Шпандау. Борман получил все официальные полномочия второго человека рейха. До конца войны он и фюрер работали как единая команда, которая могла эффективно управлять страной и через официальные каналы власти, и макиавеллевскими методами, которыми в совершенстве владел Борман. Это чуть ли не единственный случай в истории, когда «серый кардинал» занимал адекватный пост в государственной иерархии. После оккупации Берлина союзническими войсками ни самого Бормана, ни его останков так и не обнаружили. Вместе с ним исчезли в никуда более половины золотого запаса Германии и вся информация о счетах, на которых хранились около пяти млрд марок из средств Adolf Hitler Spende и Союза немецких филателистов. По одной из распространенных легенд, Гитлер перед тем как покончить с собой передал Борману титул фюрера нации, и тот чуть ли не до наших дней продолжал руководить правительством рейха в изгнании. А за счет денег нацистской Германии до сих пор финансируются террористические и неонацистские движения по всему миру.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
