Божественный транзит

Проблем в России всегда хватает. Главное – вовремя определить самую важную их них и плотно ею заняться. Вот, например, к решению проблемы Калининграда, похоже, скоро будут подключены и высшие силы.

Во всяком случае, на первом этапе предложения по этому направлению озвучил глава отдела внешних связей Русской православной церкви митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. Спорить с его высказываниями сложно, особенно с тем, что безвизовое перемещение граждан анклава по Шенгенской зоне – модель идеальная, но нереалистичная. Более реалистичная мера – впрочем, уже обсуждаемая – сквозной скоростной проезд россиян через Польшу и Литву с обычным паспортом, где есть отметка о постоянном проживании в Калининградской области. В общем, полезное слово в актуальной дискуссии.

Есть, правда, один нюанс. Решение проблемы Калининграда сегодня находится не только в юридической, но и в политической плоскости. Назначен даже специальный представитель президента России по этой проблеме. Что он, этот представитель, говорит и делает или не делает и каковы результаты его деятельности, – это уже другой вопрос. Речь о том, что данной проблемой сейчас занимаются на политическом уровне. И в связи с новыми инициативами может создаться впечатление, что участие в политической жизни России становится для РПЦ постоянным – если не главным – направлением деятельности. Ну ладно, занималась церковь бизнесом – да ведь с такими льготами кто бы отказался заниматься. А водка или, например, сигареты – они ведь сомнительны с точки зрения морали только в товарной форме. В денежной, да еще в безналичной – это практически благодать. Особенно если предположить их дальнейшую благотворительную судьбу. Так вот: бизнес – это бизнес. Разговоры о возврате церковных земель тоже, в сущности, бизнес. И хотя понятно, почему известные русские дворянские и купеческие фамилии, сделавшие для России никак не меньше, никогда своих земель обратно не получат, может создаться впечатление, что РПЦ становится не «равноудаленным», а наоборот, вполне приближенным олигархом.

А с учетом последних событий и вовсе кажется, что речь идет об олигархе нового типа, который пытается влиять не только на внутреннюю, но и на внешнюю политику. Вот некоторое время назад патриарх встречался с президентом и рассказал (так и тянет написать «доложил», что по контексту было бы точнее) ему о ходе строительства православного храма в Эстонии. Ну, есть у русской православной церкви дела в Эстонии – и Слава Богу. У государства российского с этим независимым государством свои межгосударственные отношения, и не совсем понятно, почему президент должен обсуждать ход строительства церкви в соседнем государстве.

А совсем недавно Россия отказала во въездной визе Далай-ламе, хорошему и мудрому человеку. Но не по капризу или по причине сохранения тоталитарного мышления (во всяком случае, в этой конкретной ситуации) –  значимость российско-китайских отношений заставила так сделать. Тогда РПЦ тут же показала и широту взглядов, и свой новый демократический подход,  выразив сожаление по поводу того, что жители Калмыкии и Бурятии не смогут встретиться со своим буддийским лидером.  Отметив при этом, что церковь понимает мотивы решения светских властей. То есть мотивы понимаем, но все равно выскажемся. Прямо как наши публичные политики – дай только повод, а уж позицию мы сформулируем. Правда, по поводу того, что какие-то жители других российских регионов не смогут встретиться со своими католическими наставниками, РПЦ вряд ли будет выражать сожаление. Хотя именно верующие христиане в результате страдают из-за того, что Русская православная церковь никак не может поделить Его с Ватиканом. Вот митрополит Кирилл по поводу Калининграда заявил о недопустимости в начале ХХI века возведения новой «берлинской стены». Кто бы спорил – и не только по поводу анклава… А то иногда после заявлений Русской православной церкви так и тянет обратиться в Министерство по антимонопольной политике.

В светском государстве, конечно, может быть базовая, исторически сложившаяся и потому объективно преобладающая религия. Но вот быть в России официальной, то есть государственной, она не может по определению, поскольку таковая норма не заложена в Конституции. Тем более что реальное количество граждан России, причисляющих себя к членам церковных общин, согласно опросам составляет 3 – 8% от общего населения. При всем уважении к верующим, согласитесь, что этого недостаточно, чтобы  получать столь непропорционально большое политическое влияние.