Человек, взявший имя у фирмы
«Чувствуется рука Голдвина» – так говорили о его фильмах. «Рука Голдвина» – означало вкус и интеллигентность, неукоснительное внимание к деталям и достижение желаемого результата любой ценой. Если сюжет – то запоминающийся и трогательный, если звезды – то яркие и человечные. Голдвин сделал восемьдесят картин, единолично профинансировав каждую.
«Я всегда был одиноким волком, — писал Голдвин в конце жизни. — И успехи, и ошибки были моими собственными. Моим кредо было доставить удовольствие себе, и, когда это удавалось, появлялся неплохой шанс доставить удовольствие и другим».
Голдфиш бросает перчатку. Судьбе
Похоже, что даже киноиндустрию США основали выходцы из России. Л.Б. Майер, о котором мы писали в прошлом номере, родился под Минском, а наш герой, Шмуэль Гелбфиш, – в Варшаве, в то время входившей в состав Российской империи.
Сведения о его детстве крайне скудны. Даже дата рождения точно не известна: в Британской энциклопедии указан июль 1879 года, по другим источникам – это 27 августа 1882 года. Достоверно известно лишь, что родителей звали Абрам и Анна, что отец умер рано и что, осиротев, маленький Шмуэль перебрался к родственникам в Манчестер, где начал работать подмастерьем в кузне. Но тетка была очень строга с мальчиком, который терпеть не мог жесткой опеки. В 1895 году он покинул Англию и третьим классом отправился в Америку, где, как он слышал, перед человеком открываются неограниченные возможности. В Штатах у Шмуэля не было ни друзей, ни родственников, он почти не говорил по-английски. В нью-йоркском порту иммиграционные служащие по созвучию имени выдали ему документы на Сэмюела Голдфиша и определили на перчаточную фабрику в Гловерсвиле близ Нью-Йорка. Там Сэмюел подметал пол за $3 неделю. Благодаря амбициям и природным способностям к 15 годам он стал одним из лучших раскройщиков кожи, а еще через два года уже руководил сотней рабочих. В 19 лет он занялся торговлей перчатками. Довольно сносно выучил английский язык в вечерней школе и в 1902 году получил американское гражданство. В 23 года Голдфиш становится компаньоном в фирме по изготовлению все тех же перчаток, и к 1910 году его личный годовой заработок составлял $15 тыс.
С самого начала коммерческий талант сочетался в Сэмюеле с тягой к совершенству, которая поначалу выражалась в манере подбирать друзей и одежду. Он водил знакомство с детьми фабрикантов и преуспевающих торговцев и до болезненности придирчиво относился к своему внешнему виду. Никогда не носил в карманах костюма ничего тяжелее носового платка, чтобы не испортить элегантность линий.
И быть бы ему королем или по меньшей мере бароном перчаточного дела, если бы не ряд совпадений. Сначала подружка Сэмюела – Бесси Гинзберг уступила артистичным ухаживаниям эстрадного импресарио Джесса Ласки и вышла за него замуж. В утешение она познакомила Сэма с Бланш, родной сестрой Джесса, которая в тот момент скучала без друга. Знакомство быстро завершилось женитьбой.
Приходу Голдфиша в кино невольно поспособствовали конгрессмены-демократы, в 1912 году ощутимо снизившие таможенные тарифы на импорт перчаток. Отечественному производителю был нанесен удар ниже пояса. Производство в Гловерсвиле хирело на глазах. У Сэмюела появилось больше свободного времени, и он с огромным удовольствием ходил в кино на вестерны. Сэму очень хотелось приобщиться к кинематографу, но он понятия не имел, с чего начать. Тогда он решил заинтересовать кинематографом своего шурина, который как-никак был человеком от искусства. Ласки, имевший наработанные связи в шоу-бизнесе, наотрез отказался от авантюры. Но Сэм продолжал рисовать перед шурином заманчивые перспективы, используя рекламные приемы, которые он успешно применял в оптовой торговле перчатками. В конце концов Ласки сдался, но с условием, что зять также вступит в рискованное предприятие. Голдфишу это и требовалось. Он с готовностью согласился, компаньоны скинулись по $7500, затем взяли ссуду в $11 тыс. и в декабре 1913 года основали Jessee Lasky Feature Play Company. Компанию возглавил Ласки. Голдфишу досталась роль «генерального менеджера», а проще говоря — снабженца, толкача и казначея в одном лице.
Самый знаменитый в мире амбар
Первым делом конечно же решили снять вестерн. За основу взяли проверенную на театральных подмостках пьесу со странным названием — Squaw Man, что дословно означает «мужчина-индианка». Да и сама пьеса была странноватым симбиозом английской комедии положений и сценок из жизни Дикого Запада. С режиссером же возникли материальные проблемы. Приглашенный на фильм Дэвид Уэрк Гриффит запросил немыслимую для новорожденной компании сумму – $250 тыс. Гриффиту указали на дверь. Благо был у Джесси Ласки близкий друг – постановщик, которому поднадоела работа в варьете. Друга звали Сесил Блаунт Де Милль. Впоследствии он стал пафосным голливудским режиссером, прославившимся масштабными лентами на библейские сюжеты и тем, что впервые ввел в режиссерскую практику использование на съемочной площадке мегафона. Но в 1913 году для Де Милля тоже все было в новинку. Он согласился на довольно скромный гонорар $100 в неделю (а фильмы в те времена снимались быстро) и занял пост главного режиссера компании. Каждый из этой троицы — Ласки, Голдфиш и Де Милль — владел четвертью фирмы. Оставшуюся долю предложили исполнителю главной роли Дастину Фарнуму — взамен запрошенных им $250 в неделю.
Чтобы все выглядело натурально, картину решили снимать в Аризоне. Да это выходило и дешевле, чем в Бронксе, тогдашней столице американского кино. Но в Аризоне несколько дней кряду шел дождь, и Де Милль телеграфировал Сэму Голдфишу: «Следуем в Калифорнию. Подтвердите полномочия снять амбар за $75 в месяц в местечке под названием «Голливуд». Ответ Сэма: «Уполномочиваю вас снять амбар на условиях помесячной оплаты. На небольшой срок».
В Калифорнии никому не понравилось. Фарнум отказался от своей доли в деле и потребовал $5 тыс. наличными. Чтобы рассчитаться с ним, Голдфиш авансом продал права на прокат картины. Фарнум потом горько жалел о своем решении: всего через десять лет его доля стоила уже $2 млн, а тот амбар на Selma Avenue в Лос-Анджелесе стал легендарным.
Новоявленные кинематографисты снимали Squaw Man двумя разными камерами и двумя разными операторами, так что фильм спас только опытный монтажер. Но в результате получился хит – один из первых полнометражных американских фильмов, собравший $244 тыс. (при том, что затраты на производство картины составили $47 тыс.). Полученная прибыль обеспечивала ближайшее будущее Lasky Feature Play Company. Центр киноиндустрии переместился с запада на восток – в Голливуд.
Включен в число исключенных
Собственно, индустрии, как таковой, пока еще не было. Кино тогда нигде не преподавали, и всем тонкостям приходилось учиться «в процессе». На следующей картине («Миллионы Брюстера») Голдфиш, не довольствуясь ролью снабженца, принял активное участие в выборе натуры и актеров. После «Брюстера» сняли еще 21 фильм — и это всего за год существования Lasky Company! Де Милль экспериментировал со светом на съемочной площадке, а Голдфиш ворчал: «Как можно продать картину, в которой видно только пол-лица главного героя! Придется отдать ее за полцены». «А вы им объясните, что это рембрандтовское освещение», — посоветовал Де Милль. «В таком случае я возьму с них вдвойне», — ответил довольный Сэм, который всегда испытывал по-детски наивный трепет перед высоким искусством.
При этом бизнесменом он был весьма крутого нрава: хлопал дверьми и в сердцах крушил телефонные аппараты. Его уже собирались выставить из фирмы, но тут подоспело коммерческое предложение о слиянии. В середине 1910-х годов единственным конкурентом раскрутившейся Lasky был тогдашний гигант американского кинобизнеса Famous Players Film Company Адольфа Зукора. От него-то и поступило заманчивое предложение. В 1916 году произошло официальное объединение Lasky и Famous Players в корпорацию по производству и прокату фильмов Paramount Pictures. Главой новой кинокомпании стал Зукор, Сесил Де Милль остался главным режиссером, а Голдфишу пришлось довольствоваться декоративной должностью председателя совета директоров. Несмотря на смутно очерченный круг обязанностей, Голдфиш развил кипучую деятельность – к большому неудовольствию Зукора, который поставил Ласки перед выбором, кому оставаться в компании. Ласки предпочел опытного Зукора предприимчивому, но непредсказуемому Голдфишу. Сэм не простил обиды и перестал общаться с бывшим другом и шурином (Голдфиш развелся с Бланш в 1919 году и спустя несколько лет женился на актрисе Фрэнсис Хауэрд, которая ради него пожертвовала карьерой. У них родился сын Сэмюел-младший, впоследствии тоже ставший продюсером, но, впрочем, далеко не таким знаменитым, как его отец).
Как Голдфиш превратился в Голдвина
За неполных четыре года в кинобизнесе Голдфиш заработал $900 тыс. – прекрасный результат для того времени.
Это «выходное пособие» давало ему возможность продолжить начатое дело. Совместно с бродвейскими продюсерами Эдгаром и Арчибальдом Селвинами он создает Goldwyn Pictures Corporation. Название компании состоит из начального слога фамилии Goldfish и последнего – фамилии Selwyn. Говорят, сначала хотели сделать наоборот. Получалось Selfish («эгоистичный»), но это категорически не понравилось Сэму. Зато название Goldwyn понравилось ему настолько, что через два года он официально сменил фамилию, и это один из редчайших случаев, когда не человек дает имя фирме, а фирма – человеку.
Деятельность Голдвина в новой компании была многогранна. Он занимался подбором актеров и драматургов, закупал для проката зарубежные картины, среди которых был немецкий фильм «Кабинет доктора Калигари», теперь вошедший в анналы киноискусства. Голдвин считал, что стоимость не может быть препятствием на пути к наилучшему конечному продукту. Он вкладывал большие средства в авторов, и не всегда удачно. Например, подписал чек на пятизначную сумму Морису Метерлинку, автору знаменитой «Синей птицы», с которым в тот момент разорвал контракт один американский университет, поскольку бельгийский драматург совершенно не мог читать лекции по причине ужасного английского. Каково же было удивление Голдвина, когда он узнал, что Метерлинк написал сценарий по своей символисткой книге «Жизнь пчел». «Бог мой, главный герой — пчела!» — воскликнул обомлевший Голдвин, закрыл проект и тепло распрощался с Метерлинком, уехавшим восвояси вместе с чеком.
Субъективные просчеты усугублялись объективными трудностями военного времени. Упала посещаемость кинотеатров, правительство ввело ограничения на потребление электроэнергии, а между тем звездам выплачивали гонорар $15 тыс. в неделю. DuPont и Chase National Bank, принимавшие финансовое участие в проектах киностудии, стали выражать свое неудовольствие. Голдвин понял, что пора уходить. Формальным поводом к этому шагу стало назначение в 1922 году на должность президента Goldwyn Pictures некоего Фрэнка Годсола. Любимым занятием этого по-своему неординарного человека были азартные игры. Занявший пост в результате интриг спонсоров, он сумел убедить всех, что разбирается в кино гораздо лучше, чем Сэм Голдвин. Тому ничего не оставалось, как хлопнуть дверью, но он уже был внутренне готов к такому решению. «Я всегда был независимым, даже когда имел компаньонов», – писал Голдвин в конце своей карьеры.
Дважды потерпев фиаско с партнерами, он больше никогда их не искал.
Голдвинизмы
Некоторые случаи из жизни Голдвина, ставшие анекдотами
«Какие у вашей жены красивые руки!» — «Да, я сделаю с них бюст». *** Ночные звонки были привычным делом для Голдвина, круглосуточно фонтанировавшего идеями. Однажды он позвонил в три часа ночи Ричарду Нэшу, сценаристу фильма «Порги и Бесс». «Вы знаете, сколько сейчас времени?» — пробурчал недовольный Нэш. «Фрэнсис! Мистер Нэш интересуется, который сейчас час», — крикнул жене Голдвин. *** Перед премьерой фильма «Лучшие годы нашей жизни» работники студии выразили надежду, что прокат картины окупит огромные затраты на производство. «Мне все равно, даже если эта картина не соберет ни гроша. Важно, чтобы ее посмотрели каждый мужчина, каждая женщина и даже каждый ребенок в Америке», — заявил Голдвин. *** Режиссер Уильям Уайлер терпеливо разъяснял Голдвину смысл одной сцены. Все напрасно. «Сэмми, а тебе понятно?» — спросил Уайлер пятнадцатилетнего сына Голдвина. «Конечно!», — ответил мальчик, на что Голдвин тут же возразил: «Разве мы делаем детские фильмы?» *** У Голдвина была мания — хранить даже незначительные записки, письма и счета, связанные с производством фильмов. Как-то раз секретарша спросила у Голдвина, можно ли выбросить хотя бы самые давние бумаги. «Можно, но сперва снимите копию с каждого документа» — таков был ответ. *** Перед запуском картины Голдвина предупредили, что у него могут быть проблемы с цензурой, ибо главная героиня — лесбиянка. «Ничего, — отвечал Голдвин, — в фильме мы сделаем ее американкой».
Оказавшись в 1922 году в вынужденном простое, Голдвин решил написать автобиографию под названием «По ту сторону экрана». Друзья шутили: «А кто будет переводчиком?» Дело в том, что Голдвин уже успел приобрести известность не только как продюсер, но и как автор весьма своеобразных высказываний. Порой он был нелогичен не только в поступках, но и в речи, причудливо смешивая метафоры, слова и мысли. Анекдоты о нем перешагнули границы Голливуда. Отчасти это было связано с тем, что английский так и не стал для него родным, а отчасти вызвано недостатком образования. Так, однажды он хотел послать за Шекспиром, чтобы тот переделал «Отелло».
Вот некоторые из его знаменитых «перлов»: — Наши комедии — это не то, над чем надо смеяться. — Тот, кто собирается к психиатру, прежде всего должен проверить, что у него с головой. — Беда с этими режиссерами: они так и норовят укусить руку, которая несет золотые яйца. — Я никогда не надену обувь, которую не поносил по крайней мере лет пять. — Он относится ко мне как к грязи под моими ногами. — Сегодня утром мне пришла в голову грандиозная мысль, но она мне не понравилась.
И самый известный – можно сказать, фирменный – голдвинизм, не раз примененный на практике: «Вы включили меня в число исключенных!»
Немало высказываний ему приписывали — знак великой популярности. Например, такое: «Если мне когда-нибудь придется послать за чем-нибудь какого-нибудь дурака, я лучше отправлюсь сам».
Его афоризмы переиначивали. Он сказал как-то про одного очень надежного человека: «Его слово стоит больше, чем бумага, на которой оно написано». Впоследствии этот перл переделали в банальное: «Его слово не стоит бумаги, на которой оно написано».
Однако люди, общавшиеся с Голдвином долгие годы, настолько привыкли к его речи, что совсем не замечали смысловых ляпсусов и оговорок. Ни сын, ни жена не припоминали сколько-нибудь ярких голдвинизмов.
Сэмюел Голдвин представляет...
После ухода Сэма Голдвина Goldwyn Pictures объединилась с Metro Pictures, а вскоре вошла в корпорацию с Louis B. Mayer Pictures. Сэм тем временем находился в процессе формирования Samuel Goldwyn Inc., Ltd. со своим 100-процентным капиталом. Metro-Goldwyn-Mayer оспаривала в суде право Голдвина использовать при производстве фильмов имя Goldwyn, но решение было не в пользу MGM. С тех пор началась легендарная вражда Л.Б.Майера и Сэма Голдвина. Масла в огонь подлило и то, что позже они не поделили Грету Гарбо и Кларка Гейбла. Говорят, афоризм «На похороны ходят, чтобы убедиться, что покойник мертв» был произнесен Голдвином в связи с кончиной Майера, но это маловероятно – хотя бы потому, что он слишком уважал дочь Майера Ирен Сэлзник.
Под фирменным титром «Сэмюел Голдвин представляет» вышло ровно 80 фильмов: начиная с «Вечного города» (1925) и заканчивая «Порги и Бесс» (1959). Эру звукового кино Голдвин встретил лозунгом «Дайте мне сценариста!», предвидя усиление сценарного и актерского начал по сравнению с режиссерским. Деньги никогда не были для него самоцелью. «Независимым продюсером я стал не потому, что один хотел получить всю прибыль. Просто я не хотел, чтобы терял еще кто-то, кроме меня».
А терял Голдвин нередко. Например, ему не понравилось, как режиссер Фицморис работал над экранизацией романа Золя «Нана». И тогда Голдвин, заменив режиссера, стал снимать картину заново, хотя она была готова на две трети, а на съемки потратили $411 тыс.
Самой крупной неудачей Голдвина была Анна Стен (Анюшка Стенская). Когда Майер отказался уступить великую Грету, Голдвин решил создать собственную Гарбо. Увидев русскую актрису польского происхождения в немецкой версии «Братьев Карамазовых», он вывез ее из Киева вместе с мужем, в течение двух лет выплачивал ей по $1500 в неделю, нанял для нее преподавателя английского, массажистов, учителей пения и танцев. Но ни один из трех проектов с участием Стен, в том числе и «Брачная ночь» (1935), где ее партнером был Гари Купер, не имел коммерческого успеха — пример того, что звездами рождаются, а не становятся.
И все-таки лент, вошедших в анналы мирового кино, было гораздо больше. Это «Тупик» с Хэмфри Богартом, «Ураган» с Мэри Астор, «Лисички» с Бэтт Девис, «Грозовой перевал» (голливудский дебют Лоренса Оливье), «Лучшие годы нашей жизни» и многие другие. Очень часто этим картинам предрекали провал, но Голдвин продюсировал их, полагаясь на свою интуицию и доверяя своему вкусу, который оказался настолько отменным, что римейки его фильмов с удовольствием делают до сих пор. В результате авторитет Сэма Голдвина в Голливуде стал непререкаемым. Приглашение на обед к Голдвинам в Беверли-Хиллз было знаком отличия, равным аудиенции в Букингемском дворце.
Удалившись от дел в конце 50-х годов, Голдвин активно занимался благотворительностью до самой смерти – даже после того, как в 1969 году его парализовало после серии апоплексических ударов. Высшую награду США – медаль Свободы президент Никсон вручил ему, когда Голдвин уже был в инвалидной коляске.
31 января 1974 года «последний из первых» голливудских магнатов скончался в своем доме в Беверли-Хиллз, и со смертью Голдвина завершилась целая эпоха в истории американского кино.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
