Через год у банков не будет источников для поддержания роста экономики

Росбанк, решивший еще два с половиной года назад стать розничным финансовым институтом, на прошлой неделе завершил объединение с банковской группой ОВК, ранее принадлежавшей Александру Смоленскому. Потратив на слияние $30 млн, председатель правления Росбанка Александр Попов полагает, что его банк сумеет стать одним из лидеров на рынке частных финансовых услуг.

Ко: С чем было связано решение объединения банковской группы ОВК и Росбанка?

Александр Попов: Еще в конце 2002 года менеджмент и основной акционер банка – холдинг «Интеррос» – обсуждали перспективы развития Росбанка. На тот момент мы специализировались на обслуживании крупной корпоративной клиентуры, а также на операциях на российских финансовых рынках. Полноценного розничного бизнеса у банка не было, например, доля кредитования частных лиц в совокупном кредитном портфеле составляла менее 1%. Мы привлекали вклады населения, однако работали лишь с очень состоятельной клиентурой. Продуктов, рассчитанных на массового потребителя, у нас не было.

Объемы бизнеса, связанного со структурами «Интерроса», были значительными, их доля в пассивах банка на тот момент достигала 30 – 35%. Что касается крупных корпоративных клиентов, то мы работали и сейчас продолжаем сотрудничать с предприятиями горно-металлургической отрасли, лесной, транспортной, нефтяной и нефтехимической промышленности.

Уже тогда было ясно, что ниша, которую занимал банк, постепенно теряет свою привлекательность – снижается рентабельность, падают объемы рынка, усиливается конкуренция. Поэтому мы приняли решение о стратегическом развитии розницы. У нас было два пути решения задачи – покупать уже действующий на рынке финансовый институт, специализирующийся на ритейле, или же строить бизнес с нуля.

Мы выбрали первый вариант. Сделка по приобретению банковской группы ОВК у прежнего владельца Александра Смоленского была завершена в октябре 2003 года. В первом квартале 2004 года мы утвердили новую стратегию группы, которая предусматривала консолидацию банковского бизнеса ОВК и Росбанка на балансе и под брендом последнего. Таким образом, мы приняли решение о том, что 12 финансовых институтов, существовавших в группе (6 банков ОВК, Росбанк и его «дочки») будут преобразованы в единый банк. В первой половине 2004 года Росбанк унифицировал основные бизнес-процессы, а именно бюджетирование, планирование, управление кредитными портфелями, управление рисками, продуктовые ряды и т. д. Кроме того, мы подготовили единую ИТ-платформу. С осени 2004 года приступили к переводу бизнеса банков ОВК в Росбанк. Была полностью перерегистрирована филиальная сеть ОВК в количестве 427 точек (филиалы, отделения, операционные кассы). Более 95% активов (кредиты физическим и юридическим лицам), а также пассивов (корпоративные и частные вклады) были переведены в Росбанк. Переведено более 10 000 сотрудников. По сути, можно говорить о том, что сейчас перестройка бизнеса де-факто завершена.

– Сколько средств потребовалось Росбанку для присоединения ОВК?

– Издержки, связанные с ребрендингом, перерегистрацией сети, составили $3 – 5 млн.

К сожалению, мы столкнулись с необходимостью инвестирования в устаревшую инфраструктуру ОВК. Например, приходится менять около тысячи банкоматов. В настоящее время бюджет трат приближается к сумме $9 млн.

Следующий пункт издержек – обновление ИТ-технологий. Если говорить о всех банковских зданиях ОВК, то они находились не в самом лучшем состоянии. Мы тратим миллионы долларов на капитальный ремонт. В результате совокупный объем затрат составляет $30 млн.

– Когда приобретали ОВК, вы ожидали, что издержки окажутся столь значительными?

– Честно говоря, мы были готовы к еще большим тратам.

– Как изменилась клиентура банка после объединения?

– Если рассматривать статистику увеличения частных вкладов, то рост средств физических лиц составил 42% от уровня июля прошлого года. Кредиты, выданные населению, сейчас составляют $1,1 млрд.

– Как в дальнейшем будет развиваться Росбанк?

– Ритейл, а также кредитование малого и среднего бизнеса, являются для нас абсолютным приоритетом. Сейчас мы меняем стратегию нашей розницы, прежде всего это касается предоставления займов населению. Дело в том, что ОВК специализировался на целевом потребительском кредитовании в торговых точках и на автокредитовании. Но сейчас происходят очень серьезные структурные изменения в сегменте потребительского кредитования. Это связано с ростом конкуренции, а также со сменой модели поведения наших партнеров – торговых сетей. Если полтора года назад магазины доплачивали банкам за то, что они выдают кредиты, то сейчас уже финансовые институты должны платить ритейлерам.

Если говорить об ОВК, то два года назад сложилась парадоксальная ситуация: наша группа обладает второй по величине филиальной сетью в стране после Сбербанка, а вместе с тем кредиты выдавались не в наших отделениях, а в торговых точках. А у них есть свои требования, им нужно обеспечить динамику роста своих продаж, и поэтому они теми или иными способами пытаются воздействовать на банк с точки зрения условий кредитования, сроков, процентных ставок. Кроме того, сети активно формируют конкурентную среду, они заинтересованы в том, чтобы не зависеть только от одного банка. Это приводит к тому, что ни одному из банков проводить эти операции в торговых точках становится невыгодно.

Кроме того, целевое потребкредитование является для нас самым неудобным продуктом с точки зрения транзакционной нагрузки. Средний размер потребкредита в нашем банке составляет около $400, количество заемщиков превышает 600 000 человек. Это накладывает на нас серьезные издержки администрирования портфеля. Процентные ставки снижаются с ростом конкуренции.

Сейчас Росбанк ищет для себя альтернативные пути к организации розничного кредитования. Мы предполагаем в 2005-м – начале 2006 года сделать основной упор на другие продукты – необеспеченные нецелевые кредиты, кредитные карты, ипотеку и автокредитование (наш портфель на этом сегменте рынка – самый крупный в стране, его объем составляет более $450 млн). С 1 сентября у нас стартует новая программа по предоставлению необеспеченных нецелевых кредитов в наших отделениях.

Кроме того, недавно мы запустили «пилотную» программу по кредитованию малого и среднего бизнеса, пока только в Московском регионе. Начиная с середины третьего квартала, предполагаем ее внедрить во всех филиалах банка.

– Сейчас ипотекой и кредитованием малого и среднего бизнеса активно занимается ВТБ. А Сбербанк по-прежнему де-факто сохраняет монополию на рынке вкладов. Вам не тесно рядом с госбанками?

– У госбанков дешевые и длинные деньги, в этом отношении с ними сложно конкурировать. В то же время потенциал рынка огромен, сейчас всем игрокам хватает места. Например, в 2004 году объем кредитов населению вырос в два раза – с $9 млрд до $18 млрд. При этом емкость рынка составляет $40 – 50 млрд.

– Когда крупный банк заявляет о полномасштабном развитии розницы, то спустя некоторое время появляется информация о его продаже стратегическим западным инвесторам. Например, в прошлом году муссировались слухи о продаже Росбанка итальянскому банку UniCredito. Ведь ритейл – едва ли не единственное направление российского банковского бизнеса, которое может заинтересовать иностранцев. А именно в появлении западных игроков видят источник роста капитализации отечественных финансовых институтов…

– Я согласен с тем, что на данный момент основные компоненты стоимости российского финансового института – это розничные операции и филиальная сеть. Но рост рыночной стоимости не обязательно сопровождается фактом продажи бизнеса.

Когда мы говорим об иностранных финансовых институтах, нужно понимать, что они очень неоднородны. Существуют глобальные игроки – Citigroup, HSBC и т. д. Это стратегические инвесторы.

Кроме того, есть много портфельных инвесторов, которые также сейчас проявляют серьезный интерес к вложениям в акции российских банков. Если говорить о нас, то один из основных аспектов нашей стратегии – создание публичного ликвидного рынка акций Росбанка. Поэтому мы декларируем, что в 2006 – 2007 годах банк должен быть готов к проведению IPO. Мы знаем, что акционеры видят серьезные перспективы роста Росбанка, увеличения его текущей рентабельности.

Хотя, если говорить в целом о российском банковском рынке, интерес, который проявляют стратегические игроки к отечественным финансовым институтам, сейчас очень высок. По крайней мере десять крупных западных банков рассматривают возможность приобретения российских кредитных организаций.

– Некоторые банкиры полагают, что в условиях, ныне сложившихся в России, прямая сделка по продаже выгоднее акционерам, чем проведение публичного размещения акций. Вы согласны с этим мнением?

– Универсального правила здесь нет. Сейчас публичный рынок на подъеме. Еще два с половиной года назад в Европе он пребывал в летаргии, а в 2004 году его объем составил $40 млрд. Если говорить о специфике банковского IPO, то в 2003 – 2004 годах в странах Восточной Европы сделки по публичному размещению акций банков в среднем проходили по коэффициентам price to book value 1,5 – 2. (Price to book value – один из наиболее часто используемых параметров при оценке стоимости банка.) Например, если собственные средства нашей группы составляют $600 млн, то коэффициент 2 означает, что рыночная капитализация составляет $1,2 млрд.

Начиная со второй половины 2004 года рынок ушел наверх, и сейчас коэффициент находится в диапазоне 2,5 – 3,5 к собственному капиталу банка, то есть рыночная капитализация зависит от того, как инвесторы смотрят на перспективы развития отрасли в целом.

– Какой объем акций вы намерены вывести на биржу?

– Пока мы не делали никаких официальных заявлений. Я думаю, для того чтобы создать полноценный ликвидный рынок, следует размещать на рынке не менее 15 – 20% акций. Основные источники средств – это иностранные и российские портфельные инвесторы.

– Какие российские банки могут реально провести успешное IPO?

– Я полагаю, что это финансовые институты, которые обладают рыночной стоимостью от $1 млрд, их бизнес должен быть хорошо диверсифицирован, у них должны быть внедрены основные стандарты корпоративного управления. Если не считать государственные ВТБ и Сбербанк, то в ближайшие год-полтора этим критериям будут соответствовать, по моей оценке, 5 – 6 российских банков.

– С какими проблемами столкнется российский банковский сектор в течение ближайших нескольких лет?

– Существуют две фундаментальные проблемы. О первой – системе рефинансирования Банком России коммерческих финансовых институтов – говорят последние два года. Все те меры, которые предпринимает ЦБ, правильны, но пока они недостаточны.

Вторая проблема, с которой рано или поздно столкнутся многие банки – несоответствие темпов роста бизнеса размерам капиталов.

Может так сложиться, что уже через год-два у российской банковской системы не будет источников для поддержания роста экономики. Связано это с тем, что такой норматив, как достаточность капитала, в целом по рынку неуклонно снижается. Рано или поздно это приведет к тому, что банки начнут искусственно сдерживать рост кредитования.

Источников для банковской капитализации не очень много. Привлечь стороннего инвестора не так просто, механизм заключения сделок должен быть либерализирован. Например, привлечение иностранного инвестора требует специального разрешения ЦБ. Необходимо создать условия, в которых мог бы существовать нормальный ликвидный рынок банковских акций. Для этого нужно отменить ряд ограничений, существующих не только для иностранных инвесторов, но и для российских игроков. Например, сейчас для приобретения акций банка покупатель должен доказать, что у него на это есть собственные средства. Недавно «Интеррос» принял решение об увеличении капитала Росбанка на $250 млн, но чтобы провести допэмиссию, нам нужно четыре месяца на согласование сделки со всеми госструктурами.

Когда-то ЦБ боролся с дутыми капиталами, но сейчас у регулятора есть альтернативный инструментарий для пресечения подобных сделок. Необходимо соединить фондовый рынок и банковскую систему, позволить любому желающему покупать банковские акции. А банки в ответ будут повышать свою капитализацию и смогут пускать эти деньги в экономику.