Cканадал inside

Кого сегодня удивишь финансовым скандалом? И все же дело хедж-фонда Galleon Group стало мировой сенсацией и явно имеет все шансы надолго остаться в центре внимания. Во-первых, фигуранты его весьма известны, а во-вторых, речь идет о такой обычно скрытой сфере, как инсайд.

В октябре 2009 года ФБР арестовало 52-летнего американского миллиардера (559-е место в списке богатейших людей мира, по версии журнала Forbes) и основного акционера хедж-фонда Galleon Group Раджа Раджаратнама, которому, по результатам начатого еще в 2007-м расследования, инкриминировано получение и использование инсайдерской информации, что, по мнению обвинения, принесло ему $20 млн. В предъявленном обвинении, в частности, фигурируют незаконные сделки с акциями Google, Hilton, AMD.
   По многим из 13 пунктов обвинения Раджаратнаму грозит тюремное заключение сроком от 20 лет. Следствие считает, что он вошел в сговор кое с кем из топ-менеджмента американских корпораций, и они "сливали" в Galleon закрытую финансовую информацию. Говорят, свои источники были у Galleon, в частности, во многих технологических компаниях, так что в Силиконовой долине Раджаратнама и его представителей даже называли индийской мафией, хотя по национальности он вообще-то шриланкиец.
   Во всяком случае, среди попавших под следствие оказались старший вице-президент IBM Роберт Моффэт, менеджеры инвестфонда New Castle (бывшее подразделение Bear Sterns) Марк Курланд и Дэниел Чайси, директор по инвестициям корпорации Intel Раджив Гоэл, директор консалтинговой фирмы McKinsey & Co Анил Кумар. "Во время расследования этого дела впервые была применена санкционированная судом тайная запись переговоров, касающихся инсайдерской торговли на Уолл-стрит", - говорится в пресс-релизе прокуратуры.
   На таком фоне, можно сказать, практически без вины виноватой жертвой борьбы с инсайдом стала Марта Стюарт, бывшая какое-то время назад американской иконой стиля и домашнего хозяйства. Дело вышло резонансным. В конце 2001 года госпожа Стюарт узнала от гендиректора фармкомпании ImClone Сэмюэля Уоксэла, что новый антираковый препарат от ImClone - Erbitux - не получил официального одобрения, и срочно продала все свои акции ImClone, успев до их обвала на следующий же день на 16%. На этой сделке Стюарт спасла что-то около $46 000, но потеряла куда больше. Прокуратура легко доказала, что речь идет об инсайде. Стюарт приговорили к 5 месяцам тюрьмы и штрафу втрое больше того, что она сэкономила, Уоксэла - к 7 годам заключения и $4,3 млн штрафа. Кстати, если бы Стюарт не торопилась с продажей акций, то уже к осени 2008-го "наварила" бы $60 000. 

ФЕРДИНАНД ПЕКОРА И "БАНКСТЕРЫ"

   Американский регулятор - Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC) в среднем расследует ежегодно по 50 связанных с инсайдом дел. Большая их часть до суда не доходит, а разрешается во внесудебном порядке. И это устраивает и следователей, потому что обвинения такого рода, как правило, сложно доказать в публичном процессе, и тех, кто попал под следствие - по причинам вполне очевидным. Так что в случае с Раджаратнамом прокуроры недаром подчеркивают использование прослушки как достижение: американское право в принципе прецедентно, а уж законодательство об инсайде, можно сказать, основано исключительно на громких делах.
   В каком-то смысле отправной точкой можно считать работу Фердинанда Пекоры - юриста, который в конце 1932 года был приглашен тогдашним председателем сенатского банковского комитета Питером Норбеком возглавить комиссию по подготовке специальных, посвященных финансовому сектору слушаний. Они начались в конце февраля 1933-го, и уже через неделю радиорепортажи из сената слушали миллионы американцев. Журнал Time назвал финансистов с Уолл-стрит "банкстерами", а Фердинанд Пекора стал едва ли не национальным героем. "Платили ли вы подоходный налог в 1930 году?" - спрашивал, например, Пекора у Дж. П. Моргана. "Не могу вспомнить", - бормотал, потупившись, один из богатейших в мире людей. "А в 1931 году?" - продолжал допрос Пекора. "Не могу вспомнить". - "А в 1932-м?" - "Не могу вспомнить". Среди прочего комиссия Пекоры вскрыла и случаи инсайда. К примеру, J.P. Morgan and Co. снабжала закрытыми данными бывшего президента Калвина Кулиджа и топ-менеджеров GE, AT&T и Standard Oil, позволив им хорошо заработать.
   Слушания завершились только в июле 1934 года, и президент Рузвельт тут же назначил Фердинанда Пекору главой вновь созданного управления, в задачи которого входило наблюдение за финансовыми институтами. Спустя год Пекора покинул этот пост и стал членом Верховного суда штата Нью-Йорк. Кстати, сейчас в США можно услышать разговоры о том, что пришло время нового Пекоры. Вот только где он?
   Собранные комиссией Пекоры за 17 месяцев материалы во многом помогли разработать и принять в 1933 году закон "О ценных бумагах". Инсайдерская торговля в нем упоминалась вскользь, но уже через год в текст внесли поправки, определив, что между покупкой акций компании ее сотрудниками и продажей бумаг должно пройти не меньше 6 месяцев, или весь доход от сделки идет компании. Эти поправки связаны с именем председателя совета директоров Chase National Bank того времени Альберта Уиггина, который был и крупнейшим акционером Chase National Bank и в конце 1920-х существенно увеличил свое состояние, ведя активную торговлю ценными бумагами через частные канадские инвестфирмы-однодневки с использованием инсайда.
   Новый раунд борьбы с инсайдом пришелся на 60-е годы, и спусковым крючком здесь стало дело против Чарльза Фогарти, вице-президента компании Texas Gulf Sulphur (TGS), и ряда его коллег. В 1959-м TGS нашла в канадской провинции Онтарио богатые залежи металлов. Сведения об этом не подлежали разглашению до получения разрешения на разработку месторождения, но Фогарти и иже с ним поспешили прикупить акции TGS, хорошо подзаработав на скачке их котировок, когда об открытии стало известно широкой публике. SEC обратилась в суд, который Чарльза Фогарти оправдал. Но потом в законе "О ценных бумагах" появилась следующая норма: получивший инсайдерскую информацию должен либо воздержаться от ее использования, либо раскрыть ее. Еще через два десятилетия, после очередного нашумевшего прецедента, закон пополнился еще одной нормой: получивший инсайдерские сведения не имеет права использовать их для личного обогащения.
   В середине 1980-х много пищи для размышлений дала история с Фостером Винансом, популярным колумнистом The Wall Street Journal. Он писал об Уолл-стрит и, кстати, говорил: "Люди совершают сделки на рынке именно потому, что думают, будто знают то, чего не знают другие". Сам Винанс, получив по роду журналистской деятельности ценные и до поры конфиденциальные данные, передавал их узкому кругу трейдеров с Уолл-стрит до публикации в своей колонке. На сей раз SEC выиграла процесс. Винанс оправдывался тем, что не был сотрудником компаний, ценную информацию о которых поставлял сообщникам, а SEC заявляла, что эти сведения принадлежали The Wall Street Journal, а не журналисту, т. е. все равно были инсайдом.
   После дела против О'Хагена, которое Верховный суд США рассматривал в 1997 году, законодательство обогатилось понятием нецелевого использования инсайда. Джеймс О'Хаген был партнером адвокатской фирмы Dorsey & Whitney, представлявшей интересы компании Grand Metropolitan Plc. Узнав, что Grand Metropolitan собирается купить Pillsbury, О'Хаген приобрел в 1988 году опционы на акции Pillsbury и продал их после скачка котировок, заработав более $4 млн и, по приговору суда, 41 месяц тюремного заключения.
   

ЗА И ПРОТИВ

   В России о такой степени проработки антиинсайдерского законодательства пока можно только задумываться. Проект федерального закона "О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком" (по мнению его разработчика - Федеральной службы по финансовым рынкам (ФСФР), инсайдерская торговля и манипулирование во многих случаях тесно взаимосвязаны, хотя и может быть одно без другого) "вылеживается" в Госдуме. Так что использование инсайдерских сведений у нас пока не является преступлением. В октябре Госдума одобрила в третьем чтении поправки в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, но речь идет о нарушении порядка учета прав на ценные бумаги, манипулировании ценами и незаконном ограничении прав владельцев ценных бумаг.
   До сих пор выявленные ФСФР случаи манипулирования фондовым рынком были единичны, а наказания за это носили административный характер и больше напоминали порицание. Но по мере совершенствования законодательства расследований, очевидно, будет больше. В конце октября, например, гендиректор "Ростелекома" Антон Колпаков попросил ФСФР разобраться, отчего цены и объем торгов обыкновенными акциями и ADR компании значительно выросли в период с 16 по 20 октября. "Ростелеком" не видит причин для такого роста и не исключает чьих-то манипуляций.
   Любопытно, однако, что некоторые известные специалисты по экономике, социологии, корпоративному управлению, экономическому праву - Генри Манн, Милтон Фридман, Томас Соуэлл, Дэниел Фишел, Фрэнк Истербрук и другие - высказывались за легализацию инсайда, благодаря которому, по их мнению, информация значительно быстрее становится достоянием гласности: "Нужно, чтобы инсайдерской торговли было не меньше, а больше, - считал нобелевский лауреат по экономике Милтон Фридман (скончался в 2006 году). - Нужно, чтобы инвесторы знали о недостатках компаний". Запрет противоречит принципу свободы слова, подчеркивают они, и сильно смахивает на цензуру.
   Существует даже такой взгляд на вещи: инсайдерская торговля - эффективный способ оплаты труда менеджеров, потому что является для них стимулом. Инсайд можно рассматривать и как компенсацию для крупных акционеров, которые, случается, не могут диверсифицировать свои активы и сильно страдают от колебаний цен.
   

ЧТО ТАКОЕ ХЕДЖ-ФОНД?    Хедж-фонд (от англ. hedge fund) - это частный, не ограниченный нормативным регулированием, то есть свободный в выборе стратегии инвестфонд, недоступный широкому кругу лиц и управляемый профессиональным инвестиционным управляющим. Американские хедж-фонды имеют право обслуживать только профессиональных инвесторов. Наибольшее развитие хедж-фонды получили со второй половины 80-х годов прошлого века. Широко известным стал хедж-фонд Джорджа Сороса Quantum, сыгравший на спрогнозированном понижении английского фунта стерлингов и заработавший на этом в 1992 году $1 млрд за одну торговую сессию.    ИСТОЧНИК: ВИКИПЕДИЯ