Cтранные иностранные дела
Американцы, как и обещали, немножко наехали на Сирию. Нефтепровод из Ирака перекрыли и попутно открыли новый язык дипломатии. Теперь можно не слать ноты, потом суровые ноты, а затем отзывать послов. Просто объявляешь, что в такой-то стране предположительно есть химическое оружие. И всё – страна попалась. Немного грубовато и, очевидно, с позиции силы. Но, и этого нельзя не отметить, достаточно внятно. Как, собственно, и в случае с Ираком, когда США объясняли, что они должны убрать Саддама. А часть европейских оппонентов продолжали говорить, что вот оружия-то не нашли, так что надо продолжать искать. Как будто Америку действительно это оружие интересовало. Она ведь ясно сказала, что ей нужно. Такой вот новый язык. Когда, пусть не совсем дипломатично, страна практически открыто заявляет о своих целях. И даже более того – объявляет о средствах достижения этой цели. И, как сейчас уже понятно, открытость при этом не мешает достижению результата. Не оценивая, хороша или плоха такая политика, отметим, что это уже данность. Но вернемся к Сирии, воевать с которой США вовсе не собираются, о чем сказал президент Буш-мл. Руководство российского МИДа тем не менее выразило озабоченность заявлениями США. Что понятно. Начнем с того, что совсем не новость: странная привязанность российского руководства к диктаторским режимам – от Лукашенко и Ниязова до Хусейна, Асада, Арафата со товарищи. Не до конца, заметим, объясняемая экономическими или геополитическими интересами. Поскольку никаких внятных результатов от такой дружбы увидеть пока не удалось. За исключением, пожалуй, тоже только еще обещанных миллиардов от реализации туркменского газа. Но вот любим – и все тут. Нельзя же всерьез рассматривать как удачный результат вечное российское ко-спонсорство в нескончаемых и одновременно безрезультатных мирных переговорах, касающихся дружественных России стран с малодемократичными режимами. То туда поехал наш спецпредставитель, то сюда. А когда и вообще – срочно вылетел. Здесь МИД предложил, а здесь выступил со специальным заявлением. А на выходе то же, что и на входе: командировочное удостоверение и использованные билеты на самолет. Рассматривать эти страны как перспективный рынок для продажи вооружений – так ведь ужасно недобросовестные плательщики. А иной если и заплатит, то такое потом с этим оружием может сделать, что для российской стороны получится, как говаривала Фаина Георгиевна Раневская: деньги прожрал, а позор остался. Странная, в общем, дружба… Кроме того, порой складывается впечатление, что выражать озабоченность – это сегодня самое популярное действие внешнеполитического министерства. Что называется, чем богаты... Конечно, не худо было бы нашему МИДу выразить озабоченность и тем обстоятельством, что Россия на сегодняшний день не располагает достаточно внятной и последовательной концепцией внешней политики. Что, кроме быстрой и точной реакции на события 11 сентября, российской внешней политике похвастаться совершенно нечем. Да и этот успех был едва ли не сведен на нет вполне себе недальновидным поведением во время последней иракской кампании. Трогательная встреча в Санкт-Петербурге трех руководителей стран – борцов за права ООН никак не отменяет той очевидной истины, что для Франции и Германии США долго еще будут союзником куда более близким, чем Россия. Хочется, конечно, повершить судьбы мира, ну так выбирайте правильно для этого в каждый конкретный момент своих союзников. А какой получился для России выигрыш? Рост европейских инвестиций? Свободный въезд граждан России в Европу без очередей и унижений в посольствах? Результативное участие в важнейших европейских институтах? Ответ в конце учебника можно и не смотреть. Внешнюю политику государства нашего формирует МИД, его руководство. И, по некоторой информации, влияет на решения в этой области достаточно реально, а не формально. И в результате в международных отношениях Россия выступает как государство с не очень последовательной (ср.: 11 сентября 2001 года и нынешние март – апрель) и, увы, не очень эффективной политикой. Речи о Горчаковых уже не ведется, но ведь и уважение, которое обеспечивается только мощным ядерным оружием, на самом деле достаточно иллюзорно, поскольку называется несколько иначе. Может быть, в ответ на озабоченность МИДа пора высказать озабоченность и по его поводу?
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
