Дамские миллионы: богатейшие женщины дореволюционной России
Дореволюционные миллионерши в массовом сознании ассоциируются прежде всего с картиной Бориса Кустодиева. Илл.: Борис Кустодиев, «Купчиха за чаем» (фрагмент)
Первые состояния в руках женщин оказывались еще в период древних княжеств. Но миллионершами в современном понимании те женщины не были. И дело не в том, что богатство измерялось не столько деньгами, сколько земельными владениями, мехами, скотом, предметами быта, одеждой и украшениями. Важней, что женщины не могли владеть всем этим индивидуально: они если и распоряжались имуществом, то лишь в силу принадлежности к богатым семьям или находясь замужем за влиятельными и богатыми князьями и боярами.
Более-менее реально оцениваемые личные состояния можно начать фиксировать только с XVII века. Богатейшие женщины того времени, разумеется, — царицы, начиная с Софьи Алексеевны, ставшей регентом при младших братьях Иване и Петре. Но ее богатство, как и занимавших в последствии трон русских императриц, определялось именно статусом и было накрепко встроено в систему государственной власти.
Индивидуальные состояния появляются у женщин в те времена только в результате передачи по наследству — от отца или от мужа. И то по большей части владение ими было чисто номинальным: капиталами женщин в полной мере распоряжались мужчины — отец, муж, братья.
Выделяется на общем фоне история печально известной боярыни Феодосии Морозовой, вдовы одного из самых богатых людей Московского царства Глеба Морозова. 8000 крепостных крестьян, домашнего имущества на 250 тысяч рублей (сумма гигантская для того времени), много земель… В доме боярыни служили чуть ли не 300 слуг, она носила дорогие наряды из парчи и шелка, расшитые жемчугом и золотом, ездила в серебряной карете, запряженной шестью или двенадцатью самыми дорогими лошадьми… Но несметные богатства не уберегли боярыню от царского гнева, когда она отказалась принять церковные реформы Никона. Вера стоила боярыне жизни — ее уморили голодом в земляной тюрьме. А вот капиталы перешли в государственную казну после смерти их номинального владельца — малолетнего сына боярыни Ивана.
Состояние репрессированной за «старую» веру боярыни Феодосии Морозовой было вторым в России после царя. Илл.: Василмй Суриков, «Боярыня Морозова» (фрагмент)По-настоящему соответствующие современному пониманию богатые женщины в России появляются только с началом эпохи предпринимательства. Как отмечает Галина Ульянова, автор книги «Купчихи, дворянки, магнатки», вопреки распространенным ныне представлениям, женщины XVIII–XIX веков должны были уметь разбираться в финансах, заключениях сделок по торговле и недвижимости наравне с мужчинами — своими мужьями, братьями или отцами. И это относилось к женщинам всех экономически активных сословий: дворянкам, купчихам, мещанкам и отчасти крестьянкам, переселившимся в город. В списке владельцев московских лавок еще в первой трети XVIII века можно найти Татьяну Коробейникову (жену купца 1-й гильдии Алексея Коробейникова), торговавшую в Шапочном женском ряду. На Никольской находилось несколько лавок Алены Чеканщиковой (жены купца 1-й гильдии Ивана Чеканщикова). Тринадцать «затворов» (торговых мест в виде окна с прилавком) там же, на Никольской, да еще шесть в Серебряном ряду принадлежали Марфе, дочери купца 1-й гильдии Филатьева.
Постепенные изменения в финансовом положении женщины хорошо прослеживаются в литературе — пусть даже второсортной. В 1832 году в Москве был опубликован «нравственно-повествовательный» роман Александра Орлова под названием «Анна, купеческая дочь, или Бархатный ридикуль из Галантерейного ряду». В нем речь идет о женщине из богатой семьи, которая выходит замуж за обеспеченного же галантерейщика. В книге любовные переживания героини сочетаются с ее прагматическими рассуждениями о правильном ведении бизнеса. Она умеет считать деньги и благоразумно инвестировать свободные средства в развитие дела.
Но по-настоящему больших успехов женщины начнут добиваться позже, со второй половины XIX века — с общим развитием предпринимательства в России. Одной из самых ярких фигур в этот период стала Мария Федоровна Морозова, после смерти мужа 22 года возглавлявшая крупнейшую текстильную компанию — Никольскую мануфактуру, где трудились 25 тысяч человек.
Под ее руководством была проведена техническая модернизация фабрик: паровые машины заменены на новые, более мощные, создано электрическое освещение, установлены новые прядильные станки. Изменилась стратегия оптовых продаж: сезонный сбыт Морозова заменила на работу постоянных торговых площадей в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде, Харькове, Ростове-на-Дону и других городах. Она наладила экспорт в Китай, Персию и Европу. Никольская мануфактура стала лидером в списке текстильных предприятий и заняла одно из первых мест в ряду наиболее доходных русских акционерных компаний.
Полученный после смерти мужа капитал в 6 млн рублей Мария Морозова увеличила в пять раз, оставив детям в 1911 году гигантское по тем временам состояние — 30 млн рублей.
Никольская мануфактура, конец XIX векаТакже нельзя не упомянуть Марию Капитоновну Кашину, ставшую прототипом героини пьесы Максима Горького «Васса Железнова». Будущая миллионерша родилась в крестьянской семье, образования не получила, вышла замуж за такого же крестьянина Михаила Матвеевича Кашина, отец которого успел сколотить небольшой капитал. Мария и Михаил заказали на верфях пароход, который впоследствии возил пассажиров на 5 копеек дешевле конкурентов, что позволило привлечь клиентов. Состояние семьи приумножалось, и Михаил Кашин стал купцом первой гильдии с несколькими речными судами во владении. Мария помогала мужу с самого начала — работала кассиром и ревизором на пароходе. Вникала во все подробности, воспитывая еще четверых детей.
Постепенно Михаил стал отходить от дел, ведя разгульный образ жизни. Играл в карты, посещал притоны и кабаки. За несколько часов он мог проиграть и пропить тысячи рублей — по нынешним деньгам многие миллионы. В итоге от пьянства он умер, а пароходство целиком досталось жене.
Она открыла новые линии, построила новые суда, арендовала дополнительные участки под пристани. За три года дело дошло до пика своего развития — флот Кашиной насчитывал 9 пароходов. Она активно занималась благотворительностью, помогая в основном сиротам и бедным семьям. Даже после начавшихся спуст я десять лет неудач в силу пошатнувшегося здоровья Кашина продала свое предприятие за 1 305 000 рублей — в современных ценах свыше 4 млрд.
Чтобы не создалось ложного впечатления, что русские миллионерши были сплошь бережливые и предприимчивые особы, можно вспомнить и другие примеры. Варваре Петровне Базановой-Кельх после смерти деда и дяди досталась огромная бизнес-империя, включающая золотые прииски, винокуренные, солеваренные заводы и пароходства в Иркутске. Практически все свое состояние Варвара Базанова раздала, занимаясь благотворительностью. И уехала из России в Париж, оставив мужа заниматься созданными на ее пожертвования заведениями. Александр Кельх взял на себя заботу о ее матери, которая умерла в 1924 году на его руках. А сам он в 1930 году угодил в лагеря, где и пропал. Варвара же скончалась в Париже в 1959 году. Некоторые из ее личных вещей, включая драгоценности и другие ценные предметы, встречаются до сих пор в частных коллекциях и выставляются в разных музеях мира.
Современным женщинам в чем-то легче предшественниц. Хотя такое явление, как «матриархи» богатых кланов, — все еще достаточно редкое в отличие от патриархов.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
