Дайте жалобную книгу
У нынешней московской недели есть свое прозвание. Дни с 17 по 23 июня помечены в светском календаре как «Неделя высокой кухни». К нам съезжаются именитые белоколпачные повара – удачливые обладатели трех мишленовских звездочек. Москвичей и гостей столицы будут потчевать изысканными питьем и яствами в семи ресторанах: «Кумир», «Кафе Афиша», InVino, «Ностальжи», «Доля ангелов», «Красная площадь», «Желтое море».
Это плановое мероприятие несет в себе высокую просветительскую миссию. В отличие от джинсов котлеты нельзя штамповать в Милане, чтобы потом с пылу с жару курьером доставить горячими к московскому столу. Hautecouture проще превращается в pret-a-porter, чем hautecuisine – в обычную ресторанную еду: все дело в способе тиражирования. На кухне исключен машинный труд. Рецепт, сочиненный в Париже одним поваром, воплощать в Москве будет совершенно другой. А повара по своей душевной и профессиональной организации устроены еще сложнее, чем юристы. И гораздо реже встречаются в природе. Вот почему в московских ресторанах остальные пятьдесят одну неделю дизайн и имидж заведения с разгромным счетом побеждают собственно еду. Придумать форму стола, цвет стен, образ потенциального посетителя и купить вилки-ложки, согласитесь, гораздо легче, чем найти хорошего повара.
Отсюда же взялась в Москве и повальная мода последних двух лет на кухню «фьюжн», суть которой в прямой замене качества блюда его дизайном. Вы едите не говядину, предположим, а художественный объект: сочетание красных и зеленых цветов, геометрическую игру линий и форм. И цена соответственно вам выставляется не за говядину и труд повара, а за искусство. Жаль, что на волне «фьюжн», залившей город, ни одна из арт-галерей не догадалась предложить своим посетителям съесть, например, копию какого-нибудь Рубенса.
Впрочем, проблема, как всегда, не в производителе, а в потребителе – пипл хавает, что бы ему ни положили. Большинство нашего менеджерского народонаселения ходит в ресторан по трем следующим важным поводам:
– выпить;
– провести переговоры;
– обнадежить девушку.
Во всех трех этих случаях еда не так уж и важна, как нам самим кажется. Владельцы ресторанов лучше нас знают, чего хотим мы. Первое обстоятельство требует даже не еды, а закуски. Второе – часто сменяемой пепельницы, не совсем отвратительного кофе, толстой буржуазной газеты на столе да чтобы интерьер кафе или ресторана гармонировал с галстуком. Третий повод вопиет о некопеечной цене и о «месседже» заведения, где главный пункт – самоуважение: видишь, любимая, я могу себе тебя позволить.
Еще одна проблема в том, что нас, клерков, много. Очень много. Если несколько отчетливо дорогих и невыносимо престижных заведений блюдут желудок своего клиента (как правило, хорошо знакомого в лицо – по телевидению или газетно-журнальным рубрикам, посвященным светской и деловой хронике), то ниже haute – просто беда. Образ безымянного посетителя тут складывается легко, как картинка, состоящая из трех паззлов. Это лучше всех знают владельцы кафе и работающие в них официанты. В каком-нибудь «Кофе-Бум», «Кофе-Янь» или «Порей-Инь» вас не только встретят недоумевающей улыбкой, но и на прощание забытый вами на столе мобильный телефон еще крепче забудут. И не вздумайте просить сдачу – вам что, мужчина, не стыдно за свое жлобство?
И становится стыдно. Сидит в нас такой маленький картузный купчик и стыдит: действительно, что мы – хуже тех, кто в «Пушкин» ходит? А официант – он что, не человек что ли? Он тоже кушать хочет. Но вот беда: мы, посетители кафе-ресторанов, тоже кушать хотим. Причем вкусно. Причем так, чтобы европейский вид заведения совпадал с европейским же пониманием соотношения цены и качества. Если бы мне принесли на подпись такую глобальную, общемосковскую ресторанную жалобную книгу, то первой строчкой я бы туда записал следующее: «Не может простая китайская или греческая кухня стоить, как три мишленовские звезды. Не может!» Может, прочтет кто и поверит.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
