Драконы императора Си
Фото: Yan Yan / Xinhua / Global Look Press
Мы знаем этого человека по благожелательной полуулыбке и маленькой пухлой ладошке, которой он любит дружелюбно помахивать. Его схематичный и несколько «картонный» образ прочно закрепился в российском сознании и услужливо поддерживается с телеэкранов. Однако в реальности все куда сложнее.
При ближайшем рассмотрении жизнь властителя Поднебесной — ни дать ни взять легенда из древнего китайского эпоса, в которой герой проходит долгий путь, чтобы побороться за счастье своего народа. И как во всякой легенде, в ней нашлось место и суровым испытаниям, и покорению драконов, и прекрасной принцессе.
Этого человека все чаще называют главным другом России в мире. И хотя нам приятно думать, что он главный, но не единственный, только он из сегодняшних наших друзей имеет вес на геополитической карте мира.
Чтобы сотрудничать, а в идеале дружить с нашим главным восточным соседом, нам придется менять не только экономические модели. Исторически европоцентрированной России придется сильно поменять свою ментальность, понять китайскую культуру и внутреннее устройство страны. И мотивы принятия политических решений — расхожих фраз про мягкую силу и мировое лидерство для этого явно недостаточно. Так кто же такой Си Цзиньпин, человек, который определяет и еще долго будет определять политический и экономический курс Китая?
«Как раз сейчас перемены, которых не было в течение ста лет, и мы вместе двигаем эти перемены. Берегите себя, пожалуйста, дорогой друг». Эти слова, сказанные председателем КНР Си Цзиньпином Владимиру Путину на крыльце Большого Кремлевского дворца, стали одним из самых обсуждаемых заявлений весной 2023 года.
В Евросоюзе и США их истолковали как солидарность с Путиным против Запада, и основания для этого есть. Ведь в отличие от двух своих первых сроков, которые Си Цзиньпин начинал с визитов в страны Центральной Азии, подчеркивая тем самым важность страте гии «Один пояс — Один путь», сразу после избрания на третий срок он первым делом посетил Россию. Воюющую, обложенную беспрецедентными санкциями, нерукопожатную Россию, и не побоялся вслух назвать ее лидера другом. А кортеж из 50 машин с главами крупнейших компаний Китая подкрепил серьезность его слов.
О каких переменах говорил Си, прощаясь с Путиным, в принципе, понятно: оба лидера уже давно говорят о неизбежном переходе к многополярному миру. Очевидно, что Китай сейчас главная надежда и опора России, а Россия стратегически важна для КНР. Но возможен ли долгий альянс России с великим восточным соседом, чей ВВП в восемь раз превышает российский? И до какой степени готов учитывать ее интересы безальтернативный торговый партнер, чьими главными рынками вот уже б олее 20 лет остаются ЕС и США?
Учитывая неограниченную власть Си Цзиньпина на родине и «обнуление» сроков его правления, ответы на эти вопросы будут во многом зависеть от него лично.
Фото: Kremlin Pool / Global Look PressУкрощение золотого дракона: «принц и нищий»
Отец Си Цзиньпина Си Чжунсюнь входил в число ближайших соратников создателя КНР Мао Цзэдуна. По праву рождения Си Цзиньпин сразу был причислен к золотой молодежи или «партии принцев», как называли потомков китайских партийных лидеров. Жизнь отпрысков партийной элиты была б езбедной, но строго регламентированной: от должности отца зависел автомобиль, которым семья могла владеть, магазин, который она могла посещать, д етский сад и школа, в которые могли ходить его дети.
Но пожить как принцу Си Цзиньпину удалось недолго. Когда ему было десять лет, отца обвинили в антипартийном заговоре, сместили с должности и посадили в тюрьму, а семью «врага народа» отправили в ссылку. Мать с младшим сыном — в колхоз провинции Хэнань, сестер в стройотряд, где по одной из версий одна из них покончила с собой. А будущий глава Китая оказался в одной из беднейших деревень на севере провинции Шэньси.
Там бывший принц познал нужды простого народа: строил дамбы, чинил дороги, таскал навоз и жил в ужасных условиях. Позже он вспоминал, как провел несколько лет в пещерах, где спал на кишащей паразитами стопке кирпичей, а вместо туалета использовал ведро. «Я навечно сын тех желтых земель, — говорит теперь он. — Мое сердце осталось в Лянцзяхе. Эта деревня создала меня».
Как ни странно, ссылка не разочаровала Си Цзиньпина в коммунизме — по воспоминаниям фермера Лю Хошена, который делил с ним пещеру, по вечерам, вернувшись с работы, Си зажигал керосиновую лампу и читал работы Мао и китайские газеты.
В Пекин он вернулся «краснее красного», как писали позже американские дипломаты. Вступил в комсомол, партию и даже стал секретарем первичной парторганизации, которая, несмотря на статус «сына врага народа», рекомендовала его к поступлению на химико-технологический факультет пекинского Университета Цинхуа. А когда отца вернут из ссылки и вновь сделают партийным функционером, а именно так и случится после прихода к власти Дэн Сяопина, к образу жизни золотой молодежи Си Цзиньп ин уже не вернется. Укрощенный золотой дракон навсегда остался в пещерах Лянцзяхе.
Оставив укрощенного золотого дракона в пещерах Лянцзяхе, Си Цзиньпин вступил в комсомол, партию и даже стал секретарем первичной парторганизации. Фото: Bloomberg / Getty ImagesУкрощение дракона тщеславия и прекрасная принцесса
В 1978 году Китай возглавил реформатор Дэн Сяо пин. Он вернул из ссылки отца Си Цзиньпина — Си Чжунсюня — и назначил партийным руководителем провинции Гуандун. К этому времени Си-младший окончил университет, получил офицерское звание и стал секретарем министра обороны Гэн Бяо — давнего соратника и друга отца. И по номенклатурной логике женился на дочери посла КНР в Великобритании, с которой тихо развелся три года спустя.
Но герой эпоса тем и отличается от простых смертных, что он должен не просто жениться, а жениться на принцессе. И такая встреча не могла не случиться.
В 1986 году Си, будучи мэром города Сямынь, познакомился с «Феей Пионов» — 24‑летней певицей Пэн Лиюань, которую знала и любила вся страна. Красавица в военной форме, исполнявшая народные и военные песни в Ансамбле песни и пляски Народно-освободительной армии Китая, не только отняла его сердце, но и обрекла на долгую борьбу с драконом тщеславия.
Ведь следующие 20 лет страна знала его только как «мужа Пэн Лиюань» — и это в Китае, где главенство мужчины в семье не подвергается сомнению.
Красавица в военной форме, исполнявшая народные и военные песни в Ансамбле песни и пляски Народно-освободительной армии Китая, не только отняла его сердце, но и обрекла на долгую борьбу с драконом тщеславия. Фото: Академия Искусств НОАКУкрощение капиталистического дракона: «Через реформы — на партийный олимп»
Рыночные реформы Дэн Сяопина стали естественным продолжением сделки Мао Цзэдуна с президентом США Никсоном. Соглашение 1972 года позволило Китаю выйти из холодной войны до ее окончания — и не ценой капитуляции, а в качестве союзника Соединенных Штатов. Что, кстати, вынудило Москву тратиться на милитаризацию своего Дальнего Востока и, по мнению ряда экспертов, даже стало одной из причин распада СССР. Но главное, это открыло Китаю западные рынки сбыта, а Западу — рынок дешевого труда, положив начало «китайскому чуду».
Насколько искренним сторонником реформ был идейный коммунист Си Цзиньпин, сказать трудно, но он вместе с отцом активно включился в этот процесс.
Си Чжунсюнь сделал провинцию Гуандун полигоном преобразований для всей страны, чем проложил себе дорогу к будущему посту вице-премьера и члена Политбюро. Он опять был на вершине и определял политику страны — а в это время его сын проводил рыночную политику на местах. В 80‑х, работая в бедной провинции Хэбэй, он увеличил доходы своего района за счет развития туризма, напоминает замдиректора Института стран Азии и Африки МГУ Андрей Карнеев. А в конце 90‑х, управляя зажиточными приморскими провинциями Чжэцзян и Фуцзянь, прославился как защитник интересов малого бизнеса и успешный проводник тайваньских инвестиций.
Годы власти Дэн Сяопина стали временем б езудержного обогащения чиновников — их состояния измерялись миллиардами. Но источники утверждают, что Си Цзиньпин остался чист, и это похоже на правду. Его амбиции были куда шире, чем сиюминутное обогащение, — у него был собственный, тщательно разработанный план восхождения на политический олимп. Залогом успеха плана было двигаться вперед, не плодя без нужды зацепок на биографии и влиятельных врагов. За эту стратегию кто-то из китайских биографов позже назовет его «иглой, покрытой шелковой нитью».
В середине нулевых, при Ху Цзиньтао, Си Цзинь пин становится депутатом Всекитайского собрания и членом ЦК Компартии Китая. А в октябре 2007 года на съезде КПК о Си Цзиньпине уже официально говорят как об одном из двух его преемников. Вторым был протеже самого Ху — представитель близкого к нему «комсомольского» клана Ли Кэцян. Но сила Си оказалась в том самом плане и отсутствии врагов — он стал компромиссной фигурой, которая устроила все группы влияния, включая «шанхайский клан» Цзян Цзэминя и военных.
И хотя решение было принято, преемнику оставалось пройти последний экзамен. Для Си Цзиньпина им стала должность партийного лидера в Шанхае, где оказались под угрозой сроки подготовки к Олимпиаде-2008. Здесь Си Цзиньпин показал себя эффективным менеджером и борцом с коррупцией — особенно на фоне своего предшественника Чэнь Лян Юй, который был арестован за растрату $400 млн из пенсионного фонда. С откатами при строительстве было быстро покончено, олимпийские объекты сданы вовремя. Последний экзамен был сдан.
В 2008 году Си Цзиньпина избрали заместителем председателя КНР и Центрального военного совета, а в 2012‑м — новым генсеком Компартии Китая. Избрание главой страны оставалось делом техники.
Победа над «семью драконами» и миллионом коррупционеров
С момента смерти Мао Цзэдуна и до 2018 года глава Компартии Китая по Конституции мог занимать должность президента и председателя Центрального военного совета не более двух пятилетних сроков. При Цзянь Цзэмине и Ху Цзиньтао члены Политбюро КПК руководили страной коллективно, выращивая преемников и периодически передавая власть новому поколению.
Каждый плодил собственные «кусты» связей, которые расцветали и обогащались на благодатной почве тотальной коррупции. В эпоху рыночных реформ и Chimerica многие представители этих кланов свободно ездили по миру, покупали недвижимость на Западе и были глубоко интегрированы в глобальные бизнесы.
Си Цзиньпин решительно покончил с тем и другим.
«Кусты» выкашивались под корень — громкие процессы и посадки высокопоставленных коррупционеров, которые он начал, придя к власти, надолго погрузили партийную верхушку в оцепенение. В числе арестованных оказались и ранее неприкосновенные, близкие к Цзянь Цзэминю и Ху Цзиньтао фигуры.
Всего под нож антикоррупционной компании попало уже более миллиона человек — включая членов Политбюро, силовиков и руководителей крупнейших госкомпаний, таких как Sinopec, CNPC, CNOOC, China Telecom, China Southern.
Параллельно искоренялось и коллективное руководство страной. В 2017 году из Постоянного комитета Политбюро «ушли» двух потенциальных преемников Си из «нового поколения». При этом он сам в Уставе партии был наделен званием ее «ядра», а время его правления официально названо «эпохой Си». Так Си Цзиньпин уравнял себя с двумя другими вождями переломных эпох — Мао Цзэдуном и Дэн Сяопином. Официальные лозунги гласят, что если при Мао Китай поднялся с колен, а при Дэне разбогател, то при Си началось «великое возрождение китайской нации».
В 2018‑м из Конституции убрали ограничения полномочий председателя КНР по срокам, что позволило осенью 2022 года в третий раз избрать Си Цзиньпина главой Компартии, а в марте 2023 года — председателем КНР. Все это сопровождалось ужесточением цензуры и новой волной арестов, на этот раз по подозрению в шпионаже.
Это полностью изменило внутриполитический ландшафт. Хотя формально Си вроде бы не изменил традиции и укомплектовал высшее руководство коллегами из Фуцзяня и Чжэцзяна, но это только видимость. Директор ИСАА МГУ Алексей Маслов и китаист Александр Габуев не видят в современном Китае ни контрэлиты, ни протестных групп.
«С фракционностью в КПК, когда партией управляло „семь драконов“, покончено, — констатирует Андрей Карнеев. — Конкурировать с Си некому, успешная антикоррупционная кампания устранила альтернативные центры силы. Если влиятельные оппоненты у Си и остались, то разве что в тюрьме для пожизненно заключенных к северу от Пекина».
Простым гражданам, они же электорат, Си нравится. Навыки из пещер Лянцзяха не прошли зря — он очень органичен в своей простоте. Ловко пробирается между веревками с бельем в бедных кварталах, стоит вместе со всеми в очереди за едой в обычной столовой, разговаривает с людьми на доступном языке и ездит не в кортеже, а в одной машине с коллегами. Суды и посадки коррупционеров и изменников тоже воспринимаются народом на ура — громкие процессы, парализующие элиты, приветствуются в стране, где коррупция многие годы разъедала ее снизу доверху.
Китайская история совершила полный виток по спирали — от либеральной критики Мао Цзэдуна вернулась к возврату, пусть и частичному, его «культурной революции». А власть «Императора Си» стала абсолютной, сакральной и бессрочной.
Арест секретаря компартии в г. Чунцин и члена политбюро Бо Силая, приговоренного в итоге к пожизненному заключению за хищение $4,3 млн, показал: «неприкосновенных» в Китае больше нет. Фото: Xie Huanchi / Xinhua / Global Look PressБольшой дракон расправляет крылья «китайской мечты»
Еще в 2012 году в США и Европе надеялись, что Си Цзиньпин продолжит либеральный курс своих предшественников. И для этого как будто даже были основания. Его отец был репрессирован и, по слухам, сочувствовал Тяньаньмэню, у родственников Си Bloomberg нашел доли в бизнесах на $376 млн, единственная дочь Си Минцзе якобы училась под псевдонимом в Гарварде, его сестра живет в Канаде, а брат — в Гонконге.
Однако новый лидер повел себя совсем иначе. Придя к власти, он торжественно представил в Музее истории концепцию «Китайской мечты» — гибрид идей Мао и Дэн Сяопина с этатизмом и национализмом. Обратившись к славному прошлому китайской нации, он призвал к 2049 году — к столетию КНР — сделать Китай самой передовой страной, создав «богатое и могущественное, демократическое и цивилизованное, гармоничное и современное социалистическое государство».
Во внешней политике это предполагает воссоединение с Гонконгом и Тайванем, обретение технологической независимости, рост военной мощи и экспорт китайских ценностей. С этой же идеей связана стратегия «Нового Шелкового пути» (как поиск альтернатив западным рынкам сбыта на глобальном Юге) и наступательный стиль китайских дипломатов, получивших на Западе прозвище «воины-волки» — как отсылка к одноименному блокбастеру о китайском спецназовце, спасающем Африку от западных наемников.
Дипломаты, самой резкой фразой которых в 90‑х и нулевых было «Вы не понимаете Китай», теперь все чаще высказываются, мягко говоря, в духе «новой искренности». Свежий пример — апрельское интервью посла во Франции Лу Шае, назвавшего Крым хрущевским подарком Украине, а суверенитет бывших советских республик де-факто нелегитимным. После скандала МИД назвал эти слова личной позиц ией и удалил интервью с сайта посольства, однако никаких санкций в отношении Лу не последовало, и это в контексте китайского политического этикета говорит о многом.
При этом Пекин, по крайней мере публично, болезненно реагирует на слово «экспансия», подчеркивая, что на международной арене он «не пытается подменить собой США» и «никогда не будет мировым гегемоном». Еще в 2009 году в Мексике Си Цзиньпин завил, что Китай, в отличие от «иностранных бездельников, тыкающих в него пальцем», «не вмешивается в чужие дела» и «не занимается экспортом революций».
Пока эксперты с этими заявлениями согласны. Но Китай не настолько уникален, чтобы отменить законы общественного развития. А это значит, в обозримом будущем вторая экономика мира поведет себя как «Большой Дракон». Мы уже видим это вокруг Тайваня, Южно-Китайского моря и в Африке. А внутренние проблемы Китая будут лишь подогревать его внешнюю активность.
Приходит понимание, что Си Цзиньпин действительно видит свою миссию в возвращении к социализму в окружении капиталистических стран. Фото: Li Xueren / Xinhua / Global Look PressЦифровизация дракона
Происходящее при Си Цзиньпине внутри Китая можно назвать неосоциализмом и новым маоизмом. Это возвращение к относительной социальной справедливости, централизации, партийной дисциплине и борьбе с буржуазной идеологией.
Об отторжении, которое вызывали у будущего генсека повальная коммерциализация китайского общества, нувориши и продажные чиновники, друг детства Си рассказывал американским дипломатам еще в нулевых. Неудивительно, что с 2012 года повсюду появились лозунги с призывами «вспомнить идеалы Компартии», а сам Си постоянно напоминает о «цвете знамени» и уроках распада СССР, «защищать который никто не вышел».
На самом деле, поворот к неосоциализму в Китае наметился еще при Ху Цзиньтао, считает Андрей Карнеев. «Начались разговоры о диспропорциях между богатыми и бедными, городом и деревней, приморскими и внутренними провинциями, лозунгами и реальностью. Причем не только в Политбюро: в Сычуани красный популист Бо Силай, подавая Пекину пример большей справедливости, ввел местный прогрессивный налог. На этом фоне политика Си Цзиньпина выглядит не столько его личным крестовым походом в защиту коммунизма, сколько внутриэлитным консенсусом с целью вернуть партии контроль над страной».
Придя к власти, Си Цзиньпин установил жесткий идеологический контроль над СМИ и интернет-сервисами — включая гейм-индустрию и EdTech, который во времена ковида оказался фактически запрещен. Посадить могут за что угодно: например, в 2017 году пользователя соцсети упекли в тюрьму за сравнение верховного лидера с паровой булочкой.
В экономике Си выступает за рынок, но при условии подчинения крупного бизнеса государству. Не успели забыться посадки топ-менеджеров за коррупцию, как начались штрафы за монополизм. Причем Alibaba, чей основатель Джек Ма осмелился критиковать экономическую политику государства, заплатила $2,8 млрд. Резались и представительские расходы функционеров: например, Си ограничил допустимое количество блюд на обедах для чиновников, а также площадь кабинетов для госслужащих разного уровня.
При этом жизнь бедных китайцев становилась легче. В разгар чисток элиты был отменен закон, лишающий крестьян социальных гарантий после переезда в город, снижены налоги для малоимущих, начались прямые выплаты нуждающимся. Перераспределение доходов в пользу бедных принесло плоды: к 2021 году в Китае не осталось людей, живущих на $1 в день, а среднедушевые доходы населения достигли $10 тысяч в год, что официально сделало КНР «страной среднего достатка».
«Популярное в Китае определение „государство наступает — частный сектор отступает“ в целом отражает экономическую политику Си Цзиньпина, — говорит замдиректора ИСАА. — Но малый и средний бизнес он поддерживает и не является сторонником плановой экономики старого типа. Это скорее „Третий путь“ — нечто среднее между брежневским социализмом и англосаксонским неолиберализмом».
По мнению Карнеева, китайское государство со всех точек зрения находится «в наступательном формате». По аналогии с Мао эксперт сравнивает председателя Си с Цинь Шихуаном — первым императором объединенного Китая, который правил в III веке до нашей эры. «В свое время Мао Цзэдун себя называл „механизированным Цинь Шихуаном“. Так вот, Си Цзиньпин — это цифровизованный Цинь Шихуан».
Возможность без опаски жать руку председателю КНР обошлась Джеку Ма в $2,8 млрд. Фото: Ted S. Warren-Pool / Getty ImagesАльянс дракона и медведя
В украинском кризисе Си Цзиньпин ведет себя крайне осторожно, давая минимум поводов отнести себя к одному из лагерей. При этом товарооборот России и Китая в 2022 году вырос на 29,3 %, до $190,27 млрд, а в январе — апреле 2023 года на 41,3 % и превысил $73,148 млрд. Алексей Маслов ожидает дальнейшего роста за счет увеличения поставок в Китай российского газа и открытия рынка для российских сельхозпродуктов, а обратно — автомобилей и продукции импортозамещения.
СМИ внутри Китая поддерживают Россию, возлагают ответственность за украинскую войну на НАТО и транслируют российский взгляд на ход боевых действий. Их причинами называют обиды, нанесенные Западом России после распада СССР — о котором в Китае также откровенно сожалеют. Владимир Путин в статьях и фильмах о России предстает лидером, вернувшим россиянам гордость за их прошлое и очистившим страну от «либеральной гнили».
Заявление посла КНР во Франции о Крыме выглядит на этом фоне органично, тем более что прозвучало оно в контексте разговора о Тайване. А в прошлом году тот же Лу Шае говорил, что Пекин имеет право поставлять оружие России без оглядки на Запад. Насколько эти пассажи санкционированы, неясно, но известно, что Си тепло относится к России благодаря коммунисту-отцу, который восхищался СССР.
По мнению экспертов, Си Цзиньпин заинтересован в устойчивости России, поскольку смотрит на нее как на безопасный тыл. «У нас 4300 км общей границы, и там все спокойно, а с других сторон США пытаются сколотить морские альянсы для сдерживания Китая, — объясняет Андрей Карнеев. — Если, не дай бог, Россия окажется в подчинении у Соединенных Штатов, Китай будет обложен со всех сторон. Ему выгодно, что Россия берет на себя самую большую тяжесть конфронтации с Западом, это позволяет Китаю наращивать потенциал. Си Цзиньпин понимает, что Запад на каком-то этапе постарается приостановить или даже повернуть вспять процесс возвышения Китая».
Россия для Си Цзиньпиня — уникальный полигон для испытания собственной устойчивости в конфликтах с Западом. Пытаясь сдержать рост глобального конкурента, Вашингтон постоянно упоминает Китай в одном ряду с Россией, хотя военных операций тот не ведет. США ограничивают китайский импорт и поставки микроэлектроники, выводят из КНР производства и развернули охоту на китайских промышленных шпионов. Число китайских компаний, попавших под американские санкции, уже перевалило за 100.
Кроме того, Россия остается для Китая важным источником ресурсов и рынком, который после ухода западных компаний китайским компаниям еще только предстоит освоить. В условиях, когда США и их союзники могут перекрыть морские поставки, переориентация российских ресурсов на Китай важна и для Москвы, и для Пекина.
Стратегическое партнерство России с Китаем жизненно необходимо обеим странам, особенно в мире, который стремительно деглобализируется. Тем не менее поставлять России оружие Си Цзиньпинь, несмотря на заявления его «волков‑воинов», не будет, уверен Алексей Маслов. Хотя бы только потому, что РФ остается для Китая двенадцатым по значимости рынком, а ЕС и США — первыми.
Воспитание красного дракона
Оглядываясь на местами удивительную биографию Си Цзиньпиня, сопоставляя все произошедшее с ним в молодости, анализируя восхождение на «трон» в зрелом возрасте, приходит понимание, что он действительно видит свою миссию в возвращении к социализму в окружении капиталистических стран. Это своего рода «Красный Дракон», которого он вскармливает, холит и лелеет.
Кажется, что ничто другое его не интересует. Даже в депешах американцев на WikiLeaks он предстает героическим стоиком и почти аскетом… То, что не получилось у Советского Союза, успешно получается у коммунистического Китая — управляемая интеграция в мир при сохранении основ социализма. Это уже превращается в гигантскую вселенную, засасывающую в свою орбиту все новые и новые страны. Си хочет создать собственный «западный» рынок внутри страны, с собственными потребителями и спросом и ореолом дружественных стран-экономик во внешнем контуре.
То есть не столько отрицает Запад, сколько пытается его заместить. В какой степени у него это получится — главная интрига ближайших десяти лет.
Подписывайтесь на нас:
