Дума и богатеи
На декабрьских выборах в Государственную Думу получить депутатский мандат смогут, по предварительным оценкам, не менее 100 представителей бизнеса. Каждый из них потратит на избирательную кампанию в среднем $1 млн. Получается, что нынешней осенью возникнет новый «рынок» объемом свыше $100 млн.
Официальная регистрация кандидатов в депутаты еще не началась, но уже сейчас ясно, что бизнесмены, в основном из числа владельцев крупных и средних региональных компаний, примут самое активное участие в парламентских выборах 2003 года.
В нынешнем году пройти в Думу им будет сложнее, чем на прошлых выборах: затраты на кампанию существенно возрастут. Даже ЦИК повысила потолок избирательного фонда в мажоритарных округах в 3,5 раза. По новым правилам кандидаты смогут потратить около $200 000. Политтехнологи, правда, утверждают, что за такие деньги в новую Думу сможет пройти лишь тот кандидат, который уже имеет в округе свой телеканал, газету и предприятие, где работает значительный процент избирателей. А стартовой ценой кампании под ключ называют цифру $500 000. Стоимость проходного места в партийном списке в среднем оценивается в $1,5 млн.
Впрочем, высокая цена мандата не останавливает предпринимателей, рвущихся во власть. Их мучает другой вопрос: «А стоит ли?» Как выразился в беседе с корреспондентом «Ко» один бизнесмен средней руки, «деньги есть, рискнуть можно, но только я дело бросать не собираюсь, и еще непонятно, как эти деньги будут окупаться».
Надежная крыша
Считается, что в прошлую Думу шли в основном предприниматели, которые не терзали себя мыслью о том, что лучше: «нацепить депутатский значок» или, скажем, «часы хорошие купить». Мандат им и их предприятию был жизненно необходим.
Для руководителей малых и средних компаний главная задача при выдвижении своих кандидатур состояла в приобретении депутатского статуса и полномочий для защиты бизнеса от «наездов» региональной администрации и конкурентов. «Депутатские запросы и официальные письма в федеральные ведомства быстро отбивали желание у представителей местной исполнительной власти устраивать бесконечные проверки и выемки, – рассказывает Владимир Аверчев, депутат ГД второго созыва и бывший руководитель московской организации партии «Яблоко» (ныне сотрудник НК «Сиданко»). – Запрос был достаточно эффективным инструментом защиты от административного беспредела, и некоторые депутаты-бизнесмены тут же начинали использовать его для «крышевания» сначала своих друзей и партнеров, а затем и всех желающих – на коммерческой основе».
Значительный интерес для кандидатов из деловой среды представляла и возможность приобретения личного судебного иммунитета (депутатской неприкосновенности). Ни для кого не секрет, что в 1999 году в парламент шли десятки предпринимателей, в отношении которых велись уголовные дела. Достаточно вспомнить скандал, связанный с попыткой лидера ЛДПР Владимира Жириновского зарегистрировать партийный список, вторым номером в котором шел бывший владелец Красноярского алюминиевого завода Анатолий Быков, находившийся в тот момент в федеральном розыске.
«В условиях полукриминальной экономики депутатский иммунитет сам по себе является ресурсом для ведения бизнеса, в который имеет смысл вкладывать деньги, – утверждает эксперт фонда ИНДЕМ Константин Головщинский. – Во-первых, свобода дорого стоит; во-вторых, иммунитет дает возможность вести бизнес в сверхприбыльных криминальных сферах».
Достоверных данных о том, сколько депутатов пошли на выборы с целью обеспечить себе личную неприкосновенность, нет. Наиболее «фундаментальным» исследованием является кочующий уже более года по Интернет-сайтам доклад малоизвестной исследовательской организации «СПИК-центр» «Перспективы отмены депутатской неприкосновенности: оценка заинтересованности депутатов Государственной Думы РФ». В нем приводится список из 216 депутатов ГД, которые якобы могут попасть под уголовное преследование. Юридически материал выглядит довольно жалко: так, например, всем без исключения депутатам-предпринимателям авторы «под гребенку» приписали махинации с налогами, а депутату Андрею Вульфу (в прошлом ведущему передачи «В постели с…») инкриминировали гомосексуализм и «растление малолетних».
Наконец, в Думу всегда активно шли бизнесмены, понимавшие, что их предприятия достигли предела роста на региональном уровне и не могут дальше развиваться из-за слабых связей в органах федеральной власти. «В случае победы кандидата-бизнесмена на выборах его затраты на избирательную кампанию очень быстро окупаются, в основном за счет ускорения развития его предприятия, – утверждает Ирина Никишкина, вице-президент общественной организация малого и среднего предпринимательства «ОПОРА России». – Административные барьеры ему легче преодолеть, чем конкурентам. У него появляются новые интересные деловые контакты. И потом, только представьте, какие суммы можно сэкономить на взятках и инвестировать в расширение бизнеса!»
По данным исследований фонда ИНДЕМ, российские предприниматели ежегодно выплачивают чиновникам взяток на сумму около $33,5 млрд, что примерно равно доходной части бюджета страны. «При этом, – делают вывод эксперты ИНДЕМа, – успех бизнеса не зависит от вовлеченности в коррупцию, скорее можно говорить об альтернативной «теневой» системе налогообложения. Теоретически предприятие, защищенное высоким статусом владельца-депутата, избавляется от этого «налога», равного или даже превосходящего уровень открытого налогообложения».
Впрочем, для ряда предпринимателей, совершивших «большой скачок», новые возможности обернулись новыми проблемами. Депутатский ресурс часто порождал у бизнесменов иллюзию абсолютной неуязвимости и подталкивал их к обострению отношений с местными властями. Так, осенью 2000 года начал набирать обороты конфликт в Челябинской области, сторонами которого выступили губернатор Петр Сумин и депутат ГД от местного одномандатного округа Михаил Юревич. Последний контролирует крупнейший (оборот в 2001 году – $150 млн) агропромышленный холдинг Южного Урала, в который входят макаронная фабрика «Макфа», несколько хлебозаводов и ряд других предприятий. После победы Юревича на выборах выпускаемые им товары под брэндами «Макфа» (позже добавилась марка «Смак») вышли на новые рынки в других регионах, в том числе и в Москве. Сам Юревич включился в газовый бизнес, став акционером челябинского «Облгаза».
Конфликт начался с того, что губернатор обвинил бизнесмена-депутата в искусственном взвинчивании розничных цен на хлеб. Информационная война со временем переросла в судебную, с весны этого года челябинская прокуратура ведет уголовное дело о незаконном прослушивании телефонных переговоров депутата и целенаправленном сборе против него компрометирующих сведений сотрудниками челябинского ГУВД.
Похожий конфликт после выборов 1999 года вспыхнул в Перми между депутатом Павлом Анохиным, совладельцем ФПГ «ДАН», и губернатором Геннадием Игумновым. Анохин, который прежде мирно уживался с обладминистрацией, неожиданно выставил свою кандидатуру на губернаторских выборах. В местных СМИ сразу же появились публикации о том, что предприниматель якобы причастен к финансированию чеченских боевиков.
VIP-зал казино
Сами депутаты, пришедшие в Думу из бизнеса, в ответ на вопрос: «Что вас побудило выставить свою кандидатуру?» – не любят заводить речь о деньгах. Обычно они называют причины неэкономического характера или говорят об интересах всего бизнес-сообщества. «В 1998 – 1999 годах чувствовалось, что старая система власти с затеянной президентом министерской чехардой и безумными экономическими экспериментами себя изжила, – говорит член фракции СПС Николай Брусникин, до 1999 года возглавлявший тольяттинское предприятие «Трансформатор». – Мы, бизнес-когорта, чувствовали, что обновление не за горами и, может быть, наивно в тот момент полагали, что способны сказать новое слово в законотворчестве, которое придаст правильное направление его дальнейшему развитию». Николай Брусникин и несколько его коллег из числа региональных предпринимателей остались неудовлетворенными окончательной редакцией законов «Об акционерных обществах», «О рынке ценных бумаг» и других экономических документов, принятых «левой» Думой. Они откликнулись на инициативу Сергея Кириенко и пошли вместе с ним на выборы, чтобы «ликвидировать сложившееся в практике законотворчества превалирование социальных и политических тенденций в пользу экономических».
«Бизнес остается «только бизнесом» лишь до определенного этапа своего развития, рано или поздно в нем обязательно возникает общественно-политический элемент. Сначала бизнесмен думает о том, как создать активы, потом о том, как их защитить, и, наконец, осознает, что в защите нуждается сам жизненный уклад», – рассуждает депутат фракции «Отечество – Вся Россия» Сергей Широков, в прошлом руководитель группы строительных компаний (многопрофильное объединение «Элиас», Союз предприятий стройиндустрии).
В парламенте действительно можно выделить довольно многочисленную группу депутатов, пришедших из деловой среды, которые изначально не ставили перед собой задачу решать насущные проблемы собственного бизнеса. По мнению Владимира Аверчева, их можно разделить на «тех, кто желал удовлетворить масштабные политические амбиции, почувствовать себя в «большой игре», и тех, кого акционеры отстранили от бизнеса и отправили в ГД как в «почетную ссылку». Последние обычно остаются членами правления соответствующих отраслевых союзов, но никаких значительных активов уже не контролируют. К ним отчасти можно отнести депутатов Дмитрия Савельева, отправленного в 1999 году в отставку с должности руководителя «Транснефти», и Владислава Резника, отстраненного от управления государственной страховой компанией «Росгосстрах».
Маститый столичный политконсультант (он просил не раскрывать своего имени, ссылаясь на то, что ему «такой пиар не нужен»), принимавший активнейшее участие в разработке избирательных стратегий для кандидатов-предпринимателей в 1999 году, утверждает, что в большинстве случаев его заказчики руководствовались неэкономическими мотивами.
«Люди из бизнеса часто играют в выборы просто со скуки, – говорит консультант. – Избирательная гонка – что-то вроде VIP-зала казино, где минимальная ставка $1 млн. Иногда цель – просто привлечь внимание к своей персоне, но для этого лучше подходят губернаторские выборы. Кто раньше знал, что в Питере есть такой порномагнат Сергей Прянишников? Кто об этом вспомнит через пару месяцев? А сейчас он ньюсмейкер федерального уровня. Присутствует и такая персональная мотивация, как отмывание репутации, которую хочется реализовать сразу же вслед за отмыванием капитала. В начале – середине 90-х, помнится, все увлекались дворянскими титулами, сегодня же политическим статусом».
Заложники обязательств
Говоря о мотивах депутатов-бизнесменов, сложно обойти стороной тему парламентского лоббизма. По причине повышенного внимания к ней СМИ у обывателя сложилось представление о том, что в здании на Охотном ряду чуть ли не у каждого кабинета висит прайс-лист с расценками на депутатские услуги. Однако, по мнению многих депутатов и политических экспертов, в нынешнем парламенте провести на уровне федерального закона решение в интересах отдельного предприятия и даже отрасли крайне сложно.
Бизнесмен, ставший депутатом, оказывается заложником завышенных ожиданий со стороны акционеров, которые ждут немедленной отдачи от затрат на его кампанию. Но в то же время он крайне уязвим для критики со стороны конкурентов, оппонентов, властей. В таких условиях задача профессионального лоббиста заключается скорее в том, чтобы найти компромисс между интересами заказчика и достаточно большой и влиятельной группы депутатов.
Кстати, именно коммерциализация выборов и избрание в Госдуму большого числа представителей бизнес-сообщества могли сыграть роль в постепенном отходе парламента от примитивных лоббистских схем. Зачем поддерживать чужую поправку, если она бьет по твоим собственным интересам в бизнесе – интересам, способным перевесить любой «гонорар»?
Примером блестящей лоббистской работы депутаты называют недавние прения о плате за землю в границах землеотвода. «С самого начала было очевидно, что эту инициативу выдвинула группа предприятий, располагавших большими земельными участками. Все знали, что это за предприятия, и все равно проголосовали, поскольку проект всех устраивал», – вспоминает один из депутатов.
Как самую нелепую лоббистскую инициативу депутаты упоминают попытку Владимира Брынцалова ввести пошлины на импортный инсулин (он конкурирует с продукцией брынцаловского «Ферейна»), аргументируя свою позицию, в частности, тем, что в Дании делают его из свиней, «а потом колют нашим мусульманам».
Депутат или бизнесмен?
Но, несмотря ни на что, бизнесмены в парламент идут. Выборы в Государственную Думу третьего созыва были отмечены прежде небывалым наплывом кандидатов из бизнес-сообщества. По данным различных источников, от 70 до 90 народных избранников образца 1999 года были частными предпринимателями: владели или управляли активами коммерческих предприятий. Столь значительная погрешность в подсчетах объясняется тем, что на момент регистрации многие кандидаты уже успели побывать на государственной службе и еще раньше отошли от бизнеса, как того требует законодательство.
В этой сфере к депутатам требования предъявляются значительно менее жесткие, чем к чиновникам: госслужащий обязан сдать все имеющиеся в его распоряжении акции коммерческих предприятий в государственный трастовый фонд и не имеет права управлять коммерческими предприятиями даже через своих представителей. Депутатам довольно расплывчато запрещено «заниматься предпринимательской или другой оплачиваемой деятельностью, кроме преподавательской, научной и иной творческой», и «состоять членом органа управления хозяйственного общества или иной коммерческой организации».
«Давайте исходить из реалий, – призывает Сергей Широков, – срок депутатских полномочий четыре года. С одной стороны, депутат-бизнесмен конечно же должен отойти от дел: его задача – заниматься совсем другими вопросами. Но полностью разрывать отношения тоже неправильно. На мой взгляд, депутат после окончания срока полномочий должен по крайней мере иметь возможность вернуться к работе на своем предприятии». Сам депутат Широков заявляет, что капитал, заработанный за 10 лет в московской строительной индустрии, он инвестировал в избирательную кампанию, так что вопрос о том, как распорядиться средствами, перед ним не стоял.
Впрочем, обтекаемые формулировки закона открывают самые широкие возможности и для тех парламентариев, кто не желает оставлять бизнес. В принципе владение акциями нельзя трактовать ни как предпринимательскую деятельность, ни как оплачиваемую, а должность президента компании – это не орган управления. Поэтому руководители единолично управляемых компаний, сделавшись депутатами, оставляют все как есть, просто вычеркнув свое имя из зарплатной ведомости (если оно там вообще было). Например, тот же депутат Владимир Брынцалов – почетный президент и владелец 100% акций ЗАО «Ферейн» (объем производства в 2001 году, по данным самого предпринимателя, $113 млн).
Куда сложнее приходится предприятиям, управляемым коллегиальным органом. В таких случаях проводится сложная юридическая работа, в результате которой бывший член правления переходит на неоплачиваемую должность советника (члена наблюдательного совета) с сохранением ряда полномочий. В некоторых случаях (обычно по причине повышенного внимания к предпринимательской деятельности члена Думы) активы добровольно передаются депутатом в трастовое управление. Известный бизнесмен и депутат Сергей Генералов, например, учредил для этого управляющую компанию «Промышленные инвесторы» (владеет акциями Дальневосточного морского пароходства, «Гуковугля», ликеро-водочного завода «Топаз»). Сам Генералов отмечает, что к руководству «Проминвесторами» он не имеет непосредственного отношения: все управленческие решения принимает команда наемных менеджеров.
Так или иначе, передача активов и административная перестройка предприятий – рискованный и психологически трудный процесс. Его необходимость у многих вызывает сомнения. В мае 2002 года депутат СПС Владимир Семенов предложил Думе внести в ФЗ поправку, которая разрешит совмещение депутатской работы с предпринимательством. Инициатива с треском провалилась – ее не поддержали даже коллеги Семенова по фракции. Депутат (сам он никогда бизнесом не занимался) прокомментировал свою неудачу в интервью журналу «Ко»: «Я лично знаком практически со всеми депутатами ГД и точно знаю, что более половины из них ведут предпринимательскую деятельность. Одни сохранили контроль над компаниями, которыми управляли до выборов, другие создали бизнес уже здесь и «записали» его на родственников. Эта система должна была стать более прозрачной, но, как оказалось, коллегам больше нравится лицемерничать».
Депутаты, голосовавшие против поправки, ссылались в основном на то, что общество к открытию такой информации еще не готово.
Прояснить связи народных избранников с бизнес-сообществом мог бы грамотный закон «О лоббизме». Но урегулировать свои отношения с бизнесом депутаты никак не могут. Для справки: первый законопроект «О лоббизме» был выдвинут в 1995 году и представлял собой кальку американского акта. С тех пор попытки провести все новые и новые варианты законопроекта совершались регулярно и каждый раз проваливались. Собственно, пока даже юристы и политологи не смогли решить между собой теоретический вопрос: чем является законодательный лоббизм в России – преступлением или цивилизованной практикой.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
