Дым в лесу
Взяв под контроль ситуацию с лесными пожарами в Сибири и на Дальнем Востоке, руководство страны решило заодно посмотреть уже на проблему в целом. В том смысле, что вот лесу много, а денег мало, и надо с этим что-то делать. Вопрос сначала обсудили у президента, а потом, на следующий день, на заседании правительства. Началось все хорошо – отвергнута (во всяком случае, пока) идея губернаторов о воссоздании Министерства лесного хозяйства. Идея была, конечно, неплохой – особенно для тех, кто в этом министерстве занимался бы выдачей лицензий и при этом следовал заветам Александра Лифшица. Другого смысла в деятельности этого министерства – как, впрочем, и большинства других ведомств – искать, как показало время, незачем. Везде либо добыча, либо прокачка, либо вещание, на что требуется та или иная форма разрешения на использование, а также определение условий использования и получения разрешения. Из этой незамысловатой формулы и произрастает национальная идея российских чиновников – даже не будем говорить, как она называется. В истории с лесом интересно другое: мотивация губернаторов, предложивших новую (а в реальности старую, упраздненную) структуру. А мотивация такова, что министерство – это эффективный контроль за правильным и полезным использованием ресурсов. Приняв за данность недоказуемость этого утверждения, отметим, что в результате могла бы получиться достаточно увлекательная ситуация, когда за лесное хозяйство отвечали бы уже не два органа – ведомство по природным ресурсам и Министерство промышленности и науки, – а целых три. Польза тут в том, что в этом случае найти ответственного за результаты деятельности практически невозможно. Если бы при воссоздании министерства лесное хозяйство вывели из зоны ответственности Министерства науки и промышленности, то прежний ответственный постоянно объяснял бы очередную неудачу тем, что лес передали в другое ведение, а новый ответственный – тем, что предыдущий ответственный вел неправильную политику, последствия которой теперь и проявились. В этот «футбол» в России умеют играть лучше всех в мире.
Потому и хорошо, что опасную идею пока отложили – ведь она могла стать прецедентом применения особого хозяйственного способа, описанного еще в «Трех минутах молчания» Георгия Владимова. Там наш сейнер поднимает пустые сети, после чего с находящегося неподалеку шотландского судна передают радиограмму: «Что, Иван, селедки нет? Собирай комсомольское собрание!»
Свое видение проблемы изложил и министр Илья Клебанов. Складывается впечатление, что в его министерстве разработана универсальная модель эффективного управления всеми секторами экономики. Вспомним программу развития автомобильной промышленности: большой объем инвестиций и регулирование через таможенные пошлины. Теперь вот лесная промышленность: примерно $20 млрд инвестиций, резкое увеличение доли продукции глубокой обработки древесины и повышение пошлин на экспорт древесины необработанной. Рискнем предположить, что если министерство будет разрабатывать программу развития рыбной отрасли, то будут предложены большие инвестиции, а также запрет рыбе до нереста покидать российскую прибрежную зону.
Незадача в том, что упомянутая единая методика не прописывает механизма реализации, то есть под инвестиции нет программы развития отрасли в целом. Кроме того, лесные массивы зачастую расположены далеко от Кремля, а там с инвестором будут работать уже местные власти. Так что был бы весьма полезен и механизм гарантирования инвестиций независимо от региона. Программу по лесу – кстати, как и программу по автомобильной промышленности – предложили доработать. Тоже универсальный подход. Теперь ее будут рассматривать осенью. И это хорошо, поскольку за это время, возможно, все-таки выяснится, каков нынче механизм действия таможенной пошлины на импортную мебель – продукт, как известно, глубокой переработки древесины, столь желанной для нашей лесной промышленности. А то у нас сегодня, похоже, есть как минимум две версии таможенной процедуры. Одна собственно таможенная, а другая та, что озвучена представителями крупных мебельных салонов. И тем и другим концепция развития леспрома очень даже интересна.
И вот еще что. Опыт глубокой переработки древесины давно уже существует и в России, хотя завезен он из Италии и автора его зовут Папа Карло. А продукт, который в Италии называется Пиноккио, в России зовется Буратино. На сегодняшний день это самый известный брэнд российской лесной промышленности.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
