архив

Фейерверк передела

Сколько было убито журналистов в России с 1991 года? По моим приблизительным подсчетам, не меньше 35 (а ведь, наверное, есть жертвы и среди журналистов в российской провинции, чьи жизнь и смерть остались вне поля нашего зрения – они забыты всеми, несмотря на их стремление честно выполнять свою работу).

Все эти люди были убиты потому, что стояли на пути у мощных и не ведающих жалости сил, мешали осуществлению их корыстных интересов. Их гибель – лишнее подтверждение тому, что рыночную экономику нельзя создать ни за несколько месяцев, ни за несколько лет.

Чтобы сформировать буржуазное общество, Западу потребовалось 400 лет развивать капитализм. За эти столетия созрела культура права, превратившая грабителей периода первичного накопления капитала в респектабельных собственников. Культ права дал жизнь тому типу государства, которое мы хорошо знаем из истории последних двух с половиной веков.

Можно было бы сказать, что в реальности ответственность за смерть журналистов лежит на тех, кто хотел любой ценой ускорить развитие событий, не принимая в расчет возможных последствий такого ускорения. А эти последствия более чем серьезны.

Сколько убийц было найдено? Сколько оказалось за решеткой? Мне кажется, что нисколько, если я не пропустил какую-нибудь из серий этой истории. Вспоминаю громкое убийство Владислава Листьева. О нем говорили буквально все в течение нескольких недель. Казалось, сильные мира сего, сгруппировавшиеся вокруг Кремля, сделают все возможное, чтобы раскрыть преступление. Но не тут-то было. Во времена Бориса Ельцина любые попытки установить истину тонули в болоте круговой поруки. Мы так ничего и не узнали о том, к каким выводам пришло следствие, поскольку это было внутренним делом тесного круга лиц, которые приватизировали даже сферу политики.

А что происходит сегодня? На сей раз жертвой наемных убийц оказался иностранный журналист. Прошло время, и казалось, что раздел завоеванных трофеев закончился. Нет, он продолжается. Казалось, что «переходный период» (Боже, сколько раз приходится слышать это выражение!) подошел к концу. Но давайте поразмыслим, переход к чему? Уж конечно, не к правовому государству, которое только удаляется. Вместо этого мы все более углубляемся в чащу леса, населенного дикими зверями.

Смерть Хлебникова нанесла страшный удар по имиджу России в мире. Тот, кто задумал убийство, не мог этого не учитывать. Было бы слишком просто считать, что преступление совершил тот, кто почувствовал себя задетым публикациями Хлебникова и кому – как написал в своей статье в «Нью-Йорк Таймс» Серж Шмеманн – «было бы трудно объяснить, каким образом ему удалось сколотить миллиардное состояние».

Такое впечатление, что убийство Хлебникова понадобилось именно для того, чтобы все подумали и написали – как действительно написали газеты во всем мире, – что это дело рук «той сплоченной и жестокой банды, которая возникла в российском обществе в период приватизации после краха коммунизма».

Михаил Ходорковский* сделал из случившегося, на мой взгляд, весьма спорный вывод. Он считает, что смерть Хлебникова – «еще один символ неподготовленности российского общества к гласности». Хотелось бы узнать, российского общества в целом или же его элиты? Считаю, что и объяснения на данный счет Бориса Березовского дают слишком упрощенную картину. По его мнению, «Хлебников имел смутное представление о российской реальности. На Западе богатые люди счастливы оказаться в центре внимания. В России же, пережившей самый колоссальный передел собственности за всю историю, такого внимания стараются избегать».

Вне всякого сомнения, для многих в России это очень больная тема. Но Хлебников вовсе не был таким неискушенным человеком, каким пытается его представить Березовский. С трудом верится и в то, что мы живем в мире, населенном наивными людьми, у которых порой сдают нервы. В убийстве Хлебникова я вижу очень точный политический расчет и своего рода знак. Простите мне, итальянскому обозревателю, этот маленький экскурс в закулисную политическую жизнь.

Убийство Хлебникова должно послужить сигналом. Это не вендетта за то, что он позволил широкому кругу российской общественности перемывать кости отдельных олигархов. Это сигнал, который предшествует новым крупным схваткам, а не праздничному фейерверку.

* Признан в России иностранным агентом.