Форварда, форварда, форвардочки

Российский рынок срочных контрактов, известный в народе как рынок форвардов, единодушно признан российскими и иностранными банкирами самым неорганизованным и опасным из нарождающихся финансовых рынков. Впрочем, это не помешало всем российским банкам - от мала до велика - участвовать в масштабной авантюре под названием «рынок срочных сделок». За что им сегодня приходится жестоко расплачиваться.

Новейшие экономические летописцы относят первые упоминания о форвардах к первой половине 1996 года, когда иностранные инвесторы впервые появились на российском рынке ГКО/ОФЗ. Ситуация тогда была не самая благоприятная - накануне президентских выборов серьезные иностранные деньги в Россию не шли. В отечественные госбумаги вкладывались лишь очень рискованные спекулянты, не брезговавшие, впрочем, возможностью застраховаться от неожиданных колебаний обменного курса с помощью форвардных сделок с российскими банками.

После президентских выборов объемы и количество заключенных форвардных контрактов стали стремительно расти. Оно и понятно: в отсутствие серьезных политических рисков покупка сверхдоходных российских госбумаг становилась все привлекательнее. Нерезиденты по достоинству оценили преимущества российского финансового рынка - количество форвардных контрактов увеличивалось пропорционально притоку иностранного капитала. По оценкам экспертов, к концу 1997 года объем рынка срочных контрактов составлял $50 - 70 млрд.

В торговлю долларами «на срок» вовлекались новые и новые банки.

В условиях фактической привязки курса рубля к доллару риски неисполнения контрактов не имели большого значения - недостающее количество рублей или валюты можно было без особых проблем приобрести на рынке «спот». Так что торговать форвардами могли позволить себе даже небольшие банки. Но сделки они заключали исключительно ради спекуляции.

Никогда не хеджируйтесь на нерегулируемых рынках...

Отсутствие законодательных ограничений и госрегулирования снизило издержки вхождения на рынок форвардов до нуля. Еще одно важное преимущество - риски, связанные с форвардными сделками, не учитывались в банковских балансах и, следовательно, не ухудшали качество банковской отчетности. Более того, комбанки по большому счету вообще не обязаны отражать форвардные сделки в своей отчетности. Куда и в каком виде записывать информацию о сделках и стоит ли это делать вообще - решают главный бухгалтер и руководитель банка. Доходило до смешного: в некоторых банках назвать точно объемы и количество срочных сделок не мог даже руководитель. Нередко бывало и так, что о форвардных сделках не знал и главбух, который по идее должен знать все. «А что вы хотите, если некоторые сделки заключались простым обменом письмами по электронной почте, - рассказывал один известный финансист. - Дилер вполне мог заключить сделочку «для себя», никому не сказав об этом». Справедливости ради отметим, что такой беспредел характерен в основном для небольших банков без поставленного внутреннего контроля. Но они занимали значительную часть рынка срочных контрактов.

Дополнительные риски возникали и ввиду неопределенности юридического статуса срочных контрактов. Дело в том, что срочные контракты бывают разных видов: фьючерсные сделки и так называемые расчетные и поставочные форвардные контракты. Фьючерсы на поставку валюты заключались главным образом на ММВБ, в меньшем объеме - на других валютных биржах. Однако этот вид контрактов составлял менее 1% от общего объема срочных контрактов. Хеджирование при помощи фьючерсов - юридически безопасная, но довольно дорогая операция, требующая дополнительного отвлечения средств для резервирования так называемой депозитной маржи - разницы между текущим и форвардным курсом - на специальном счете в клиринговой палате. Поэтому нерезиденты предпочитали заключать так называемые поставочные форварда - контракты на поставку валюты. Собственно, это и были контракты по хеджированию валютных рисков. Юридически поставочные форварда так же безопасны (хотя и не гарантированы залоговым механизмом), как фьючерсы и подпадают под регулирование российского ГК. Для пущей надежности поставочные форвардные сделки иностранцы заключали главным образом с крупнейшими российскими банками, которые активно работали не только в России, но и на рынке еврозаймов: ОНЭКСИМ, МЕНАТЕП, СБС-Агро, НРБ, «Российский кредит». Оно и понятно - принудить к исполнению сделок банки, долгами которых владеешь, значительно проще. По оценкам экспертов, поставочные форвардные контракты составляют примерно 10% от умершего российского рынка срочных контрактов.

Основная же масса - почти 90% - срочных контрактов приходится на так называемые расчетные форварда, которые не заканчиваются поставкой валюты - погашается лишь разница между ценой контракта и текущим курсом. Это сугубо спекулятивный инструмент, которым и торговали мелкие и средние банки. Заключая форвардный контракт, они частично «выходили», скажем, из госбумаг и покупали по возможности подешевле валюту (не случайно курс американской валюты на протяжении долгого времени неуклонно падал к 15-му числу каждого месяца - дате погашения большей части форвардов). Затем расплачивались с контрагентами, а полученные рубли обращали в ту же валюту или вновь размещали в ГКО/ОФЗ. Доходность по государственным ценным бумагам традиционно превышала доходность от спекулятивных операций с валютой, поэтому свою - пусть и небольшую - маржу с этих операций банки имели.

Основными покупателями этой форвардной своеобразной розницы выступали так называемые банки-посредники - главным образом Инкомбанк, Автобанк и МДМ. Они перепродавали форвардные контракты основным маркетмейкерам рынка, которые и заключали поставочные форварда с нерезидентами.

«Как рассчитываться будем?»

Внешне такая схема работы выглядела вполне устойчивой и создавала впечатление «размазанности рисков» - и потери минимальны, и прибыли неплохие. Однако, когда в августе прошлого года ЦБ отказался от поддержки рубля, система форвардных контрактов рассыпалась в одно мгновение. Из-за кризиса ликвидности и замораживания рынка ГКО «мелочь» отказалась рассчитываться с банками-посредниками, а те, в свою очередь, не смогли рассчитаться с маркетмейкерами. Общий объем зависших в форвардных сделках средств оценивается примерно в $10 млрд. Крайними, понятное дело, оказались нерезиденты. Впрочем, как мы уже сказали, у иностранцев было чем надавить на крупные российские банки, отказавшиеся платить по форвардам.

В сентябре прошлого года американский инвестиционный банк Lehman Brothers подал иск к двум российским банкам за долги по форвардным контрактам - ОНЭКСИМбанку и Инкомбанку. Их задолженность оценивается примерно в $1,9 млрд и $1,884 млрд соответственно (по состоянию на 1 октября 1998 года). Напомним, что иск к ОНЭКСИМу был предъявлен на $5 млн. Эту сумму банк задолжал Lehman Brothers по форвардной сделке, заключенной 14 августа 1998 года со сроком исполнения 18 августа того же года. Но, к радости онэксимовцев и к огорчению их многочисленных недоброжелателей, массовыми арестами движимого и недвижимого имущества банка иск Lehman не обернулся. Единственное, чего добился истец, это замораживания корреспондентских счетов ОНЭКСИМбанка (и «Инкома»), на которых находилось $26 млн и $87 млн соответственно. На иск Lehman Brothers россияне ответили встречным иском о взыскании 32,1 млн руб. Хотя московский арбитражный суд иск ОНЭКСИМбанка отклонил, объясняя свое решение тем, что спор двух банков неподведомственен этой судебной инстанции, сразу после обращения ОНЭКСИМбанка в суд был наложен арест на ценные бумаги Lehman Brothers, хранящиеся на счетах «депо» в ОНЭКСИМе и других российских банках. Возникла патовая ситуация. От дальнейших конфронтационных шагов Lehman отказался, решив перевести диалог в более конструктивное русло переговоров в рамках комитета кредиторов ОНЭКСИМа.

С тех пор арестовать счета российских банков за рубежом никто не пытался. Однако в начале апреля отмечены новые попытки надавить на российские комбанки через суды. На прошлой неделе стало известно о том, что с аналогичным иском к своему российскому должнику, Национальному резервном банку, обратилась дочерняя компания французского банка Credit Agricole - Indosuez International Finance BV. Сумма иска - $111 млн. Наблюдатели вспомнили в этой связи «пророческие слова», сказанные главой НРБ Александром Лебедевым еще в конце февраля: российские банки ждет «волна исков» со стороны западных банков в связи с невыполнением условий форвардных контрактов. Российские банки, по словам Лебедева, ответят иностранцам тем же. В случае с Национальным резервным банком ситуация стала развиваться по несколько иному сценарию. НРБ решил занять по отношению к иностранцам «жесткую позицию», основываясь на спорности обоюдных претензий с юридической точки зрения. Действительно: если форвардная сделка заключалась с условием поставки валюты (deliverable), то «крайней» можно считать каждую из двух сторон. Российский банк не перевел иностранному контрагенту валюту, а тот, в свою очередь, не перевел рубли. Подобный спор несколько напоминает детскую потасовку, когда драчуны обмениваются фразами типа: «Ты первый начал! Получи!» - «Нет, ты!» И продолжают отвешивать друг другу тумаки.

Для драки у крупных российских банков есть все основания. Ведь надавить на своих российских контрагентов по форвардным сделкам они не смогут: «Иных уж нет, а те - далече». Характерно, например, что практически не слышно о претензиях к Инкомбанку - появление в лондонском арбитражном суде иска к «Инкому» не вызвало никакого ажиотажа. Оно и понятно: что взять с банка, у которого отозвана лицензия? А ведь его задолженность составляет почти пятую часть общей задолженности российских банков по форвардам. О небольших банках говорить вообще не приходится. Заставить платить «мелочь», по мнению собеседников «Ко», можно только неформальными методами воздействия на руководителей таких банков.

«Эти, вчера, были по 7,15. Но о-о-чень большие…»

Между тем в «драке» совершенно неожиданно возник третий участник - Банк России. Александр Лебедев признался журналистам, что в создании «фактически неразрешимой» проблемы урегулирования задолженности по форвардам виноваты денежные власти: «Сначала Центробанк не сумел договориться с иностранцами по проблеме форвардов, объединив ее с реструктуризацией ГКО-ОФЗ, а потом помог некоторым банкам расплатиться». О чем, собственно, идет речь? Судя по всему, в рамках многочисленных консультаций руководства ЦБ с иностранцами - держателями пакетов государственных ценных бумаг им мягко намекнули, что размер квоты репатриированной выручки от продажи ему, государству, ГКО/ОФЗ будет напрямую зависеть от того, по какому курсу иностранец согласится расплачиваться по форвардам с российскими контрагентами. Согласится, например, по 7,15 - квота увеличится. А нет так нет. Возможно, Банк России и рад бы был «похлопотать» за все кредитные организации России, но сделать это он явно не в состоянии. Поэтому и попросил иностранцев «быть повнимательнее» лишь к части их контрагентов. Рискнем предположить, что это прежде всего государственные, то есть подконтрольные самому ЦБ, кредитные организации: Внешторгбанк (размер его обязательств по форвардным контрактам перед иностранцами составлял на 1 октября 1998 года $608 млн) и Сбербанк России ($325 млн). Вероятнее всего, в список этот попали еще один-два банка, по тем или иным причинам близких нынешнему руководству Банка России. Напомним, что ЦБ предлагает иностранцам рассчитываться с россиянами по 7,15 руб. за доллар или что-то около того. Как известно, ряд российских банков заявили в августе прошлого года, что складывающийся на бирже курс является «несправедливым». Тогда-то и возникли эти «7,15» - верхняя граница валютного коридора, установленная ЦБ на август 1998-го.

Удивительно, но российские банки таким курсом недовольны. Ну в самом деле: заключил, например, какой-нибудь российский банк Х с иностранным банком Y форвардный контракт. Обязался поставить иностранцу $2 млн все по тому же курсу 7,15 руб. за доллар. Следовательно, в оговоренный день на счет банка Х должно было поступить 1,43 млрд руб. Теперь же курс рубля упал почти в три раза. Следовательно, и поступить должно не 1,43 млрд, а целых 4,29 млрд. Однако, с другой стороны, «выводить» рубли из госбумаг сегодня практически невозможно, да и свободные $2 млн лежат в загашнике далеко не у каждого российского банка, имевшего форвардные контракты с иностранцами. Следовательно, валюту для расчета все с тем же банком Y российский банк X может взять только на рынке. Но если до 17 августа ему требовалось потратить на покупку $2 млн «каких-нибудь» 14,3 млн руб., то сегодня потребуется как минимум в три раза больше. Почувствовали разницу? Поэтому предложение банка Х банку Y рассчитываться «по 7,15» можно перевести на русский язык так: «Мы переведем вам столько валюты, сколько сможем купить сегодня на рынке за 14,3 млн руб.». То есть вместо $2 млн. банку Y реально предлагается $572 тыс. (если считать по курсу 25 руб. за $1).

Между тем проблему форвардных долгов придется решать гораздо раньше, чем иные могут подумать. Форсированное наращивание иностранного банковского капитала на российском рынке, которое предусмотрено планом реструктуризации банковской системы, подразумевает, что в ЦБ знают, как договориться с иностранцами. Или сильно на это рассчитывают. Не исключено, например, что нерезидентам предложат войти в доли российских банков в том числе и в счет погашения долгов по срочным контрактам.

Не ищите их в списках

Автор Александр Скабин

КАК И СЛЕДОВАЛО ожидать, попытка проверки бухгалтерских балансов российских банков дает сильно искаженные результаты. Помимо отсутствия общепринятого и нормативно установленного порядка учета форвардных контрактов проблема усугубляется еще и тем, что банки предпочитают не отражать форвардные сделки в отчетности, предоставляемой в ЦБ. «Двойная бухгалтерия» - обычный прием, к которому прибегают банки при учете форвардных сделок. Первичная информация о сделках заносится в так называемые front books - специальные журналы учета срочных сделок. На информации, содержащейся в этих журналах, и составляется отчетность внутреннего пользования для менеджеров и руководителей банка. Причем совершенно не факт, что эта отчетность будет отражена соответствующим образом на банковском балансе.

В таблицах приведены исчерпывающие данные по банкам, отразившим свои операции по форвардным сделкам в балансах, предоставляемых в ЦБ. То есть из 1441 банка лишь 13 заявили, что имеют в ближайшие месяцы требования к нерезидентам по поставке валюты, и 38 - что обязаны поставить валюту нерезидентам в ближайшие месяцы. Это главным образом иностранные банки, которые, как правило, ведут свою отчетность более аккуратно, чем их российские коллеги. Среди стопроцентных «дочек» нерезидентов больше всего по форвардным контрактам задолжали БНП-Дрезднер банк, Ситибанк Т/О и «Сосьете Женераль Восток». Особо оговоримся, что в данном случае не отражены просроченные обязательства по поставке валюты. Их банки, как правило, списывают.

Судя по предоставленной отчетности, некоторые из российских банков, активно участвовавших в торговле поставочными форвардами до августовского кризиса, активны и сегодня. Это относится в первую очередь к Автобанку и Банку Москвы, а также к Московскому международному банку. В первой двадцатое списка должников по форвардам представлены также и проблемные банки - СБС-Агро, МФК, МЕНАТЕП, ОНЭКСИМ.

Между тем не совсем ясно, как отражают банки задолженность по форвардам на соответствующих валютных счетах - по текущей стоимости валюты или по цене заключенных контрактов. Никаких особых инструкций Центробанк на этот счет не давал. Так что каждый банк волен поступать так, как сочтет нужным. Однако в представленных таблицах вы не найдете главных должников срочного рынка - многочисленные мелкие банки, которые заключали расчетные форварды, не особо заботясь об их учете. И когда эти многочисленные мелкие банки поняли, что вряд ли смогут когда-либо расплатиться по заключенным сделкам, они просто-напросто обнулили соответствующие счета. И никто не вправе запретить им сделать это.

Таблица 1

Таблица 2