архив

Французский поцелуй

На днях вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин в очередной раз обсуждал со своими коллегами из стран «большой семерки» актуальные проблемы международных финансов – и в том числе проблему «грязных денег». Существенно укрепить позиции российской стороны в этом вопросе могут последствия длительного спора между российским Национальным резервным банком и французским Credit Agricole Indosuez (CAI)

Сентябрьские теракты и объявленная Соединенными Штатами война международному терроризму в очередной раз привлекли внимание и к работе мировой банковской системы. Всех занимает один вопрос: как террористам удается финансировать свои операции? Очень показательно, что во многих СМИ (в том числе и в российских) сейчас появились материалы о том, что в арабском мире якобы существует совершенно автономная финансовая система. Как следует из подобных материалов, масштабные переводы средств могут осуществляться без участия официальных финансовых институтов. Честно говоря, это очень похоже на масштабную PR-кампанию, профинансированную западными банками. Между тем у России, которой минувшим летом как раз из-за неудовлетворительного контроля за финансовыми операциями чуть было не закрыли доступ в «большую восьмерку», есть серьезные аргументы, ставящие под сомнение безгрешность крупнейших международных банков. В частности, речь идет о ситуации, сложившейся после ареста зарубежных активов Национального резервного банка (НРБ) французским Credit Agricole Indosuez (CAI). Сотрудники российского МВД ведут расследование деятельности CAI в России. По всей видимости, конфликт между НРБ и CAI перестал быть частным спором между двумя коммерческими банками.

Обыкновенное пари Напомним коротко об этой истории. CAI обвиняет НРБ в неплатежах по форвардным контрактам, заключенным до августовского кризиса 1998 года. Весной 1999 года французскому банку удалось в счет платежа по ним арестовать около $500 млн на зарубежных счетах НРБ. Однако в сентябре 2000 года НРБ добился снятия ареста с части своих средств. Но до сих пор на счетах НРБ арестовано более $250 млн. При этом сами французы подали иск на $119 млн. НРБ одержал победу в российских арбитражных судах. (В РФ сделки по форвардным контрактам считаются сделками «пари» и не подлежат судебной защите. Да и во многих других странах они также признаются сомнительными.) Так, 3 апреля 2001 года банк выиграл в Высшем арбитражном суде, который признал, что 14 оспариваемых сделок не были заключены. Затем НРБ выиграл иск по поводу убытков, понесенных от незаконных действий французов. Через уполномоченных юристов в июле 2001 года были арестованы корсчета Credit Agricole в Банке Франции. Французский судья признал действия НРБ соответствующими законодательству Франции и 2 августа этого года вынес решение о списании $75 млн. Однако списывать деньги со счета CAI Банк Франции не стал. В ответ НРБ подал иск к Банку Франции и новые иски в России. Таким образом, был создан прецедент. Ведь российские исполнительные листы не принимались в Западной Европе начиная с 1917 года. Россия, к несчастью, не имеет с Францией двустороннего соглашения о взаимном признании и исполнении исполнительных листов, аналогичных договорам с Испанией, Китаем или Чехией. Поэтому юристам НРБ пришлось воспользоваться конвенцией ООН от 1958 года о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений. В результате к настоящему моменту НРБ имеет встречный иск к Credit Agricole Indosuez более чем на $185 млн. Кроме того, НРБ скупил ряд форвардных контрактов, заключенных CAI с другими российскими банками, по которым французы не выполнили своих обязательств на сумму порядка $100 млн, а также требования некоторых иностранных банков и фирм к российским банкам, которые были преднамеренно подвергнуты банкротству через CAI. Во всяком случае, как утверждают в НРБ, МВД России не случайно интересуется деятельностью французского банка в нашей стране. (Например, недоумение у специалистов МВД вызывают сами договоры, по которым офф-шорная дочерняя компания Credit Agricole Indosuez заплатила НРБ не более $39 тыс., а потом вдруг в счет задолженности арестовала сразу $500 млн.) Источники в МВД говорят, что установлены и другие серьезные факты правонарушений во время работы французского банка в России. В частности, при формировании уставного капитала Тори-банка французы через свою «дочку» в Женеве разрешили россиянам незаконно переправлять деньги за границу, а потом принимали их обратно (через ряд офф-шорных компаний) для увеличения уставного фонда. В результате искусственно раздутый уставный фонд Тори-банка стал ловушкой для Международной финансовой корпорации (дочерней структуры Всемирного банка) и ряда других западных банков. В общем, даже на первый взгляд очевидно, что история с «форвардами» – только верхушка айсберга, лишь одна из составных частей большой проблемы, которая называется «западные банки и российский финансовый рынок».

Credit Agricole Indosuez Credit Agricole Indosuez (CAI) – дочерняя структура крупнейшего французского банка Credit Agricole. (По некоторым данным, 30% капитала CAI сегодня принадлежат арабским акционерам, которые являются активистами исламской благотворительной организации «Аль-Харамейн».) CAI одним из первых начал работать в России. Он кредитовал крупнейшие российские банки и компании – «Российский кредит», Автобанк, Газпромбанк, РАО «ЕЭС», «Татнефть», РАО «ВСМ». Был одним из активных участников рынка ГКО – держал в госбумагах около 50% российских активов (более $100 млн.) Будучи банком-нерезидентом, CAI работал через Автобанк, Инкомбанк и НРБ. Именно форвардные сделки, заключенные с российскими банками-партнерами (для иностранных банков, работавших с российскими госбумагами, такие сделки были страховкой на случай неисполнения россиянами своих обязательств), стали потом предметом громких судебных разбирательств, в частности, с НРБ. После отказа правительства РФ платить по ГКО в августе 1998 года CAI тоже оказался в числе пострадавших. Однако данные о масштабах финансовых проблем банка расходятся. Российские эксперты уверены, что банк воспользовался инсайдерской информацией и вовремя «скинул» свой пакет ГКО. Французские источники, наоборот, приводят многомиллиардные цифры финансовых потерь банка в России. Скорее всего, имеются в виду именно невыполненные российскими банками форвардные контракты, общий объем которых (после кризиса 1998 года) составлял примерно $8 млрд. Среди крупнейших должников тогда были Инкомбанк – около 140 млрд руб. по «форвардам», «СБС-Агро» – 29 млрд руб., МЕНАТЕП – 20 млрд руб., «Роскред» – 18 млрд руб., Газпромбанк – 21 млрд руб. Западные банки (как объединенные в клубы кредиторов, так и поодиночке) в России после августовского кризиса вели себя по-разному: кто-то махнул рукой – дескать «мы действительно «лажанулись», но впредь будем знать, что с русскими дел иметь нельзя»; кто-то (как большинство немецких банков, слишком глубоко увязших в российском рынке) решил, что уходить из России себе дороже – «пусть возвращают хотя бы по 10 центов с доллара». Credit Agricole единственный оказался в некоей промежуточной ситуации. Банк вроде бы не собирается ставить крест на своей деятельности в России, но ведет себя чрезвычайно жестко. Причем именно по отношению к НРБ. (Тот же Автобанк, по словам его представителей, ведет с Credit Agricole вполне конструктивные переговоры.) По этому поводу один из правительственных чиновников, хорошо знающий российскую финансовую кухню, заметил, что НРБ пострадал из-за своей чрезмерной публичности. Именно это, по его мнению, и спровоцировало жесткую позицию французов: «Раз вы такие крутые, то с вас и спрос больше».

Не нужен нам берег российский

Известно, что банк Credit Agricole Indosuez до кризиса 1998 года был одним из активных участников российского финансового рынка. К примеру, в отчете за 1997 год CAI хвалился, что является «первым из пяти мировых финансовых институтов на рынке внутреннего российского долга (ГКО)». В различных российских проектах CAI было задействовано около $1 млрд. Примерно $250 млн из этой суммы было вложено в ГКО, еще столько же – в обязательства 12 крупнейших российских банков перед CAI. Одним словом, 1997 год стал для банка очень удачным, и именно Credit Agricole Indosuez тогда заработал половину (53,4 млн евро) всей банковской прибыли Credit Agricole Group. Последствия кризисов в Азии и России дорого обошлись Credit Agricole Group. Например, только потери ее «дочки» CAI в России, по предварительным подсчетам, составили более $500 млн. Еще больше банковская группа потеряла в Азии. Судя по банковской отчетности группы, в сентябре 1998 года Credit Agricole была вынуждена увеличить свои резервы на потери по ссудам на 2 млрд франков. И хотя по итогам 1998 года она все еще оставалась прибыльным учреждением и по-прежнему лидировала во Франции, на пятки группе уже наступали конкуренты. Председатель совета директоров CAI Кристиан Морен, пытаясь успокоить руководство Credit Agricole, сделал заявление, что вложения его банка в России составили всего 1,5% от общего присутствия CAI на развивающихся рынках и что потери не так уж и велики. «Ситуация, конечно, болезненная, но ею можно управлять», – подчеркнул Морен. Но, очевидно, в материнской компании были очень недовольны своей «дочкой». Тем не менее тогдашний генеральный директор Credit Agricole Group Люсьен Дуру дипломатично заявил, что, несмотря на финансовые потери, не жалеет о покупке CAI в 1996 году. (По оценкам французской прессы, банк был куплен за 11,9 млрд французских франков). Тем не менее под аккомпанемент этих красивых слов буквально в одночасье сменили весь топ-менеджмент Credit Agricole Indosuez. Морена обвинили в неумении правильно выстраивать стратегию работы банка и отправили в отставку. В октябре 1998 года CAI возглавил Марк-Антуан Отман. Тогда ему было 44 года, и он считался перспективным финансистом. За плечами Отмана была работа во Всемирном банке (с 1993 по 1997 год), в МВФ, к тому же он обладал обширными связями в высших эшелонах власти. В банковском мире Отману прочили кресло главы Credit Agricole Group. Доподлинно известно, что некоторые акционеры настойчиво поддерживали его кандидатуру, считая, что он достойный кандидат на этот пост, но… только если успешно разгребет финансовые завалы CAI. У г-на Отмана репутация очень жесткого руководителя. Французские журналисты называют его «банкиром с кулаками». Сам Отман прессу тоже не жалует, предпочитая не отвечать на конкретные вопросы. На все наши попытки организовать интервью с ним г-н Отман всякий раз отвечал, что мнение российской прессы его не интересует. И вообще, на имидж собственного банка в России ему плевать... Однако вернемся к CAI. Под руководством Отмана в начале 1999 года банк стал объектом большой чистки, которая была призвана минимизировать финансовые потери Credit Agricole и восстановить ведущие позиции банка. В результате CAI полностью свернул свою деятельность в России и на других развивающихся рынках. По словам одного из бывших менеджеров CAI, «главная цель Отмана – загасить пожар и ликвидировать нарушения в управлении рисками». Он также отметил, что «именно из-за России банк заступил за красную линию» и что на CAI приходится 325 млн евро из общих потерь группы. При этом банк успешно работает в Италии и Швейцарии (по словам менеджеров Credit Agricole, большая часть прибыли получена именно в этих странах), неплохо справляется и нью-йоркский офис. И только российская статистика портит всю картину. Поэтому понятно, что г-н Отман, сворачивая свое присутствие в России, параллельно хочет показать «этим русским», где раки зимуют. Надо же как-то оправдываться перед акционерами. * * * Однако сейчас российские дела CAI могут принять совершенно неожиданный оборот. К операциям банка проявили внимание российские правоохранительные органы. И если в случае с НРБ речь по большому счету идет о хозяйственном споре, то в ходе расследования начали всплывать сведения о других операциях французского банка, которые могут представлять уголовный интерес. Речь идет о содействии банка организаторам «серых» финансовых схем по вывозу капитала из России. Источники в российских силовых структурах намекают на обширный список российских резидентов, имеющих счета в отделениях и филиалах CAI, – прежде всего в Швейцарии. Эти сведения, во-первых, могут спровоцировать очередной скандал об «отмывании денег», аналогичный тому, что случился с Bank of New York; во-вторых, они позволяют российским официальным лицам занять более жесткую позицию в ходе международного обсуждения проблемы «отмывания» денежных средств. До сих пор все шишки сыпались только на российские банки. При том, что их западные контрагенты не только являются равноправными участниками сомнительных переводов, но и с удовольствием хранят затем подозрительные капиталы.