Ганзейские гуси

У Европы были неплохие шансы стать единым государством еще в эпоху позднего Средневековья, причем на вполне современной основе – исходя из общих экономических интересов. Двигателем интеграционных процессов выступала Великая ганза – союз 77 купеческих городов, которые контролировали европейскую политику и торговлю от Лондона до Новгорода.

В середине XIII века экономическое развитие многих стран Европы, Арабского Востока и Византии едва не зашло в тупик. Причиной возможной катастрофы оказался разрыв в великом торговом пути «из варяг в греки» на одном из самых важных отрезков – от восточного побережья Балтики до Новгорода. Славянские княжества, которые прежде контролировали этот участок пути, оказались втянутыми в войну против кочевых орд хана Батыя. В условиях войны славянам стало не до торговли. В лесах появились разбойники, балтийский купеческий флот обветшал, товарообмен между Северной Европой и Восточным Средиземноморьем практически прекратился.

Русь так долго удерживала монополию на торговлю в Балтийском регионе, что к моменту, когда началось татаро-монгольского нашествие, в Северной и Восточной Европе не нашлось претендентов, способных занять освободившуюся нишу. Германия считалась империей лишь номинально: разрозненные немецкие княжества, входившие в Священную римскую империю, никак не могли договориться между собой о совместных действиях на Балтике, рыцарские ордена чурались торговли, а скандинавские страны не имели достаточно мощного флота. Между тем восстановление торгового пути становилось все более насущным делом. Цены на европейскую продукцию, излишки которой прежде экспортировались на Восток, упали ниже себестоимости, сельскохозяйственное же сырье, поставлявшееся из русских княжеств, а также ткани, сладости и прочие восточные товары стали на Западе настоящим дефицитом.

Случайная монополия

В рискованный, но перспективный бизнес немедленно включились десятки купцов-одиночек из немецких прибалтийских городов (в первую очередь из Любека), которые прежде выполняли функцию перевалочных баз для русских торговцев. Море кишело пиратами, а восточное побережье Балтики – разбойниками, ряды которых пополняли разорившиеся славянские купцы. Империя не могла обеспечить любекским купцам военный конвой, поэтому из 15 караванов до Новгорода, откуда по Волхову открывался прямой и сравнительно безопасный путь «в греки», доходили один-два обоза. Но даже эта малая часть груза, благополучно доставленная в Новгород, не только окупала все потери рискового купца, но и превращала его в одного из самых богатых людей империи.

Разбогатевшие после первых удачных рейдов торговцы из Любека, Гамбурга и других городов, стихийно вовлеченных в реставрацию Великого торгового пути, начали объединяться в гильдии и ассоциации. Их стали называть «ганзами» (от готского слова ganza – «союз», «товарищество»). Первоначально целью таких объединений был сбор денег для найма вооруженной охраны караванов и строительства общих укрепленных складов, но вскоре выяснилось, что возможности богатых союзов гораздо шире.

Фактически это были первые в истории официальные ассоциации предпринимателей, объединявшие в своих рядах самых богатых городских налогоплательщиков. Их влияние в городах было практически безграничным: уже к концу 30-х годов XIII века ганзы избирали бургомистров немецких прибалтийских городов и полностью контролировали городскую казну. Богатые налогоплательщики сами решали, на что должны расходоваться их деньги: в первую очередь ганзейские города обзавелись высокими крепостными стенами и валами, чтобы защититься от разбойников, а заодно и от германских князей, завидовавших богатству торговых городов.

Надежнее, чем крепостные стены, ганзейские города защищало так называемое Любекское право – своего рода хартия вольностей, дарованная прибалтийским торговым городам, которые превратились в основных доноров казны Священной римской империи. Содержание Любекского права можно изложить в одной емкой формуле: «Любек и дружественные ему города вольны самостоятельно принимать законы и предоставлять своим жителям привилегии, которые сочтут полезными для развития торговли».

Есть такая партия!

Годом рождения Великой немецкой ганзы – своеобразного прототипа Европейского экономического сообщества ХХ века – считается 1241 год, когда гильдии Любека и Гамбурга заключили договор о сотрудничестве. В договоре провозглашались принципы, очень близкие по духу современному «общему рынку»: например, беспошлинная торговля. Основным источником поступлений в городскую казну были налоги с членов местной ганзы, поэтому города отказались от взимания таможенных сборов. Вольные города и княжества имели право чеканить собственные монеты, причем городские деньги взаимно конвертировались – в этом смысле ганзейский союз был прообразом нынешней европейской финансовой системы. Любек, Гамбург и другие присоединившиеся к их договору немецкие города осуществляли совместные капиталоемкие проекты: в частности, союз финансировал строительство нескольких каналов, которые должны были сократить время и стоимость транспортировки товаров.

В 1367 году, когда подобные соглашения связывали уже 77 немецких торговых городов, состоялся первый общий съезд их представителей – гензестаг – в Грейсвальде, на котором было объявлено о создании Великой немецкой ганзы во главе с Любекским магистратом. Формальным поводом для объединения стало нападение войск датского короля Вальдемара IV на ганзейскую базу Висбю на острове Готланд. Гензестаг объявил войну Дании, после чего часть огромного торгового флота Ганзы была переоборудована в боевые корабли. Вальдемар IV, услышав об этом, со смехом заявил, что не знает «государства, которое называется Ганза. Есть лишь сборище 77 немецких гусей, жирных и крикливых, которые даже не имеют права объявлять войну».

И действительно, атаку ганзейских кораблей, которую возглавил любекский бургомистр Иоганн Виттенборг, датчане с легкостью отбили. По возвращении в Любек Виттенборг был осужден трибуналом Великой ганзы (своеобразный прототип нынешних европейских судебных органов) на смертную казнь. После этого досадного инцидента ганзейские купцы решили впредь не играть в великих полководцев, предпочтя бить врага иными, более привычными для торговцев методами.

Во-первых, Дании была объявлена торговая блокада. Во-вторых, Ганза ангажировала армию самых дорогих в Европе швейцарских наемников. В-третьих, купцы заплатили огромную сумму своим заклятым врагам – североморским и балтийским пиратам, чтобы те приняли участие в боевых действиях против Дании. Эта стратегия оказалась более действенной: в 1370 году пиратско-купеческая флотилия Ганзы с боем взяла и разграбила Копенгаген, после чего Вальдемар IV был вынужден подписать унизительный для Дании Штральзундский мирный трактат. Победа над Данией позволила Ганзе получить контроль над экономикой Скандинавии и торговыми путями Северного моря.

Две Европы

Теперь огромная территория в центре Европы существовала словно бы в двух параллельных реальностях. Нищие и разобщенные княжества Священной римской империи и их соседи признавали феодальное право и вели друг с другом бесконечные войны. Одновременно на этой же территории существовал Ганзейский союз, представлявший собой стройную систему политических и торговых отношений между преуспевающими городами. Граждане этих городов обладали личными правами и свободами, которым могли бы позавидовать современные жители стран Азии и Африки. К примеру, по Любекскому праву беглый крестьянин, которому удалось прожить год в вольном ганзейском городе, обретал личную свободу (по этой причине население германских княжеств постоянно сокращалось, а число ганзейских горожан росло).

Все это способствовало росту влияния Великой ганзы. К концу XIV века 77 немецких городов стали «коллективным монополистом» всей европейской торговли. Общая грузоподъемность всех судов союза превышала 60 000 тонн, а коммерческие представительства Ганзы – «конторе» – работали в 300 городах мира. Тогда же у Ганзы появились большие политические амбиции: зарубежные «конторе» занимались не только вопросами торговли, но и политическими интригами и шпионажем. Например, у знаменитого Немецкого двора в Новгороде до конца XV века было куда больше влияния, чем у московского государя. Ганзейская «конторе» поддерживала знаменитую новгородскую олигархическую демократию «трехсот золотых поясов». Московскому царю Ивану III дважды пришлось посылать в Новгород войска, чтобы вернуть город под свою власть. Причем подчинить Новгород удалось лишь после того, как московские каратели сровняли Немецкий двор с землей.

Почти империя

К концу XV века «ганзейские гуси» победили в нескольких войнах, подчинили себе огромные территории, заключили тайные и открытые военные договоры с десятками государств, а бургомистр Любека имел в европейской политике не меньший вес, чем иные монархи. В Ганзе сформировалась собственная аристократия, но при этом не наблюдалось типичного для большинства стран «застоя элит». Каждое крупное состояние после смерти владельца делилось на равные доли между всеми наследниками, и тем волей-неволей приходилось проявлять деловую активность, чтобы приумножить капитал.

Прагматизм ганзейцев и их ориентация на либерально-рыночные ценности нашли свое отражение даже в религии: лютеранская реформация, начавшаяся в 30-е годы XVI века, была очень созвучна взглядам ганзейцев: оправдание предприимчивости в собирании земных богатств, отрицание мирской власти римской церкви, признание личной ответственности за свой выбор... Протестантизм мог бы стать государственной религией Европы, объединенной под эгидой Великой ганзы. Впрочем, история пошла по другому пути, и Ганзе не суждено было превратиться в сверхгосударство. Не последнюю роль в этом сыграла, как это ни странно, экономическая эффективность европейской торговли.

Как уже говорилось, Ганза выросла за счет восстановления торговых путей, соединявших Север и Юг, Восток и Запад. В период коллективной монополии «77 гусей» Европа забыла о сырьевом дефиците и транспортных проблемах. Это способствовало активному развитию обрабатывающей промышленности в Западной Европе (в первую очередь в Англии и Голландии), но лишь до определенного момента. В конце XV – начале XVI века владельцы британских мануфактур, подсчитав, насколько возрастет их прибыль, стали доставлять сырье с Востока сами, без посредничества Великой ганзы.

Колумб вбил гвоздь в гроб Ганзы

Экспортеры сырья – в первую очередь Москва – тоже начали испытывать дискомфорт: пользуясь монопольным контролем над торговыми путями, Ганза брала слишком большие комиссионные. Идея о том, что надо бы «на своих кораблях свои товары в Лондон и Амстердам возить», авторство которой приписывается Петру Великому, посещала российских государственных деятелей задолго до Петра.

Первая попытка избавиться от монополии Великой ганзы была предпринята Иваном III в 1478 году, когда его войска ликвидировали «конторе» в Новгороде. Впрочем, это практически никак не отразилось на общем положении вещей. Посредником, который перевозил пеньку, рожь и лен через Балтику, стала любекская торговая фирма «Новгородфареркомпания», то есть все та же Ганза. Альтернативы ганзейцам тогда просто не было.

Но в XVI веке произошли события, которые подорвали ганзейскую монополию. Сначала эпидемия чумы унесла жизни почти четверти населения Европы, причем больше всего пострадали ганзейские портовые города. Затем перешли в наступление британские конкуренты Ганзы. В Москве было открыто британское торговое представительство, в задачи которого входила доставка русского сырья в Англию, минуя ганзейские компании. Вскоре после этого гвардия английской королевы Елизаветы I атаковала и уничтожила Стиляард – ганзейскую «конторе» в центре Лондона. Потом Европу потряс церковный раскол, сопровождавшийся кровопролитными междоусобными войнами, в которых пришлось принять участие и ганзейским городам – дабы защитить идеологически близкую им «лютерову ересь».

А когда были открыты морские торговые пути в Индию и Америку, подконтрольный Ганзе путь «из варяг в греки» и вовсе потерял свое значение. Последний съезд гензестага состоялся в 1669 году, после чего стремительно беднеющие вольные города один за другим стали переходить под контроль немецких князей.