Где прорвет «мировую трубу»?

Индустриальное развитие невозможно без инфраструктуры — данная сентенция сто лет назад казалась банальностью, а сегодня выглядит едва ли не откровением. Опустим бородатые шутки про то, как Чубайс в бытность главой РАО ЕЭС собирался отменить закон Ома, обратимся к печальной действительности. А действительность такова, что может «прорвать трубу» в глобальном масштабе, надо только понять где. 

США. Разговоры об инфраструктурном коллапсе ведутся уже давно, но в последнее время от состояния дорог, мостов и канализации дело перешло к IT-инфраструктуре: ее тоже никто не торопится обновлять, и она все больше отстает от Китая.

ЕС. Там с инженерной инфраструктурой все сравнительно не плохо, но очевидны проблемы в энергетике, причем возникли они главным образом вследствие «зеленого перехода». Непродуманная модернизация генерации: быстрый вывод угольных мощностей и столь же быстрый ввод ВИЭ уже прилично разбалансировали энергосистему, и от больших проблем Европу сегодня уберегает разве что сокращение потребления энергии вследствие закрытия промышленных предприятий.

Китай и Индия. Там наблюдаются проблемы иного рода — новая инфраструктура строится активно, но потребности растут быстрее, поскольку урбанизация и автомобилизация населения приводят к взрывному росту потребности и в транспортной, и в коммунальной, и в энергетической инфраструктурах. Аналогичную картину мы наблюдали в СССР в 1950–1970-х годах: вроде всего строится много, но постоянно слышны жалобы, что почти всего не хватает.

Россия. У нас с середины нулевых деньги в модернизацию и обновление инфраструктуры стали вкладываться, но на сегодняшний день ситуация выглядит весьма неровно. Лучше всех дела обстоят у автодорожников и авиаторов, хуже всех — в ЖКХ, где износ инфраструктуры только растет: Минстрой в феврале этого года говорил о том, что он достигает в ряде регионов 80 %. У энергетиков тоже сложно с сетевым хозяйством — несмотря на более чем 10-кратный рост тарифов после начала реформы РАО ЕЭС, износ сетей остаетсядостаточно высоким.

Как видим, везде свои сложности. Причины сложившейся ситуации, как обычно, можно разделить на две группы: объективные и субъективные.

Объективная сторона проблемы состоит в том, что инфраструктура — штука дорогая и коммерчески почти никогда не окупаемая. Может быть, 2–3 % инфраструктурных объектов (вроде крупных морских портов, аэропортов, платных дорог без альтернативного бесплатного маршрута и пр.) и могут окупаться и, соответственно, модернизироваться с привлечением банковского финансирования по рыночным ставкам, но все остальное — это так или иначе прерогатива государства. У которого всегда найдется масса причин, чтобы ничего не делать (здесь мы переходим к субъективной части проблемы): то нет денег, то есть более важные задачи, то мешает короткий политический цикл (власть может меняться каждые четыре года, а приличный инфраструктурный объект строится лет 10–15, а то и 20–25). В случае РФ еще добавляется своя специфика: многолетняя борьба между экономическим блоком, который был настроен инвестировать в ЗВР, и промышленниками, которые хотели, наоборот, максимально строить внутри страны — порой все равно что.

Дополнительным фактором, усложняющим ситуацию, является… технический прогресс. Смена технологического уклада почти всегда приводит к перемещению производительных сил, миграции населения, а это в свою очередь приводит к тому, что одни инфраструктурные объекты становятся ненужными, зато появляется потребность в других объектах, часто расположенных за многие тысячи километров от прежних. Это порождает появление в прямом смысле «мертвых» городов: от Детройта в США до малых городов в РФ.

Сложность текущего момента состоит в том, что мир, с одной стороны, переживает трансформацию не только технологического, но и социального уклада (деглобализация), а также в том, что субъективные факторы в виде особенностей госуправления в большинстве стран в настоящее время максимально неблагоприятны не то что для преодоления инфраструктурного коллапса, но даже и для его отсрочки.

Во-первых, правительства накопили огромные долги, и степень свободы в плане бюджетного маневра сегодня сильно ниже, чем 40 или 50 лет назад. Скажем, США и ЕС реализовать одновременно несколько крупных инфраструктурных проектов как в Китае трудно. Иными словами, инфраструктура не обновляется не потому, что чиновники не хотят, а потому, что госбюджет загружен социалкой и подвинуть лоббистов-социальщиков довольно трудно — тут же в случае чего возникает бунт и обнос магазинов. Кроме того, отдельные штаты действительно национальный инфраструктурный проект (например, трансамериканскую ВСМ) все-таки не потянут, да и не договорятся.

Во-вторых, утеряны навыки рационального планирования. Я предвижу возмущение адептов «свободного рынка», но давайте не будем заниматься самообманом — в инфраструктурном строительстве «рынок» можно имитировать или завести для биоразнообразия в каком-то небольшом сегменте (например, поставка на строящийся объект второстепенных материалов и услуг), но вообще-то стандартной ситуацией по крупным инфраструктурным объектам и особенно критически важному оборудованию является сделка между монополией (олигополией) и монопсонией. Поэтому поговорим о проблемах планирования.

История «зеленой энергетики» дает нам здесь богатую пищу для размышлений. В 2017–2021 годах в Европе, да и в США, был форменный грюндерский бум, который привел примерно к тому же, что и железнодорожный бум в Англии в конце XVIII — начале XIX века: наворотили такого, что впору звать на помощь нового Джорджа Стефенсона, который приведет все это в порядок. Дешевую и долгоживущую (50–60 лет) генерацию на угле и газе заменили дорогой и короткоживущей (25–30 лет) ВИЭ-генерацией, которую надо начинать обновлять уже в 2030-е годы (пик придется на середину 2040-х).

Новая генерация, кроме того, прерывистая — ей нужны сравнительно большие резервные мощности, с которыми пока нет нерешаемых проблем. Как только рост ВИЭ-генерации становится достаточно большим и резервные мощности заканчиваются, начинаются проблемы со стабильностью энергосистемы и блэкаутами (как, например, в Техасе). Попутно за новой генерацией тянется ворох проблем с редкоземельными металлами, утилизацией отработанных аккумуляторов, конструктивных элементов «ветряков» и электромобилей и пр.

Все это не что иное, как просчеты планирования. СССР сталкивался с этим в две первые пятилетки, когда строили много, быстро, но часто некачественно и не совсем то, что нужно. Только где-то к началу 1940-х годов плановое хозяйство стало более или менее рациональным и осмысленным, что и предопределило бурный послевоенный рост советской экономики 1947–1970-х годов на весьма скудной ресурсной базе и с очевидными послевоенными проблемами с рабочей силой. Современная инфраструктурная модернизация при всех внешних и внутренних отличиях, похоже, борется с теми же проблемами в части организации управления. Поэтому можно предположить, что на реорганизацию управления, переобучение и подбор дееспособных кадров уйдет не менее 10 лет.

Но это все, к сожалению, начнется только после явного и полномасштабного кризиса системы управления, потому что действующих менеджеров будет возможно убрать только после того, как их недееспособность станет всем очевидна. А на старом багаже как минимум еще один политический цикл они вполне протянут. Поэтому о начале эпохи инфраструктурного коллапса в мировом масштабе можно будет говорить года с 2030-го. Прогнозы сейчас дело неблагодарное, но в таблице мы попробовали определить те «узкие места», в которых может «порваться» в разных регионах мира.

Африка в таблице не указана просто потому, что там надо будет строить и модернизировать почти все — это последний регион, куда еще толком не дошла индустриализация. Поэтому тактично сформулируем, что там не «узкие места», а «возможности для развития».

Стратегическая развилка прежде всего для стран все еще «золотого миллиарда» тут очень простая: чтобы избежать коллапса, надо начинать сейчас активно вкладывать в модернизацию и развитие инфраструктуры, либо к 2030 году все начнет сыпаться, объекты станут массово выводиться из эксплуатации, мощности сокращаться — даже строительство новых объектов в Азии не будет покрывать спад в остальных частях планеты. Мы это видели в странах СНГ в 1990-е очень ярко.