Город-мечта
Рекламная волна, превращающая многие европейские города по очереди в «столицы культуры», заставила меня задуматься о том, как это понятие может соотноситься с реальностью. Ведь культура тем и интересна, что она с трудом поддается административному воздействию – сколько ни пытайся, насильно мил не будешь.
На рубеже XIX и XX веков «культурная столица» планеты находилась в Вене, где причудливо сочетались традиция (та же Венская опера) и богемность как образ жизни. В 1920-е годы столицей стал Париж – чтобы прославиться в мире, надо было переехать в столицу Франции, что и сделали русские авангардисты и американские писатели Эрнест Хемингуэй и Генри Миллер. В результате волны эмиграции, обусловленной второй мировой войной, столичные функции перешли к Нью-Йорку, а с 1970-х годов – к штату Калифорния, где одновременно оказались Голливуд, центр авангардного творчества Сан-Франциско и столица новых технологий Силиконовая долина.
Но – и это самое главное – Калифорния никогда не играла роль «культурной столицы» США. Здесь предпочтение отдавалось таким штатам, как Аризона и Юта, а то и Мичиган или Техас. Калифорния была оккупирована врагами-космополитами (мексиканцами, чернокожими и азиатами, не говоря об одесских евреях), что и позволило ей стать «столицей мира», игрушечной империей губернатора-робота из Австрии.
А какова ситуация в России?
Когда мы в Российском институте культурологии начали заниматься нашими культурными ареалами, то с удивлением обнаружили, что они, как правило, не совпадают с регионами административными. Более того, военные округа были «нарезаны» в сталинскую эпоху таким образом, чтобы рассекать исторически сформировавшиеся культурные общности и не дать людям объединиться на базе общих идеалов и ценностей. Именно это макиавеллевское деление зафиксировано в нынешних федеральных округах.
Что же у нас происходит с «культурными столицами»? Москва, как столица административная, в сфере культуры живет жизнью, абсолютно отличной от всей остальной страны. Это – государство в государстве, вызывающее зависть и неприязнь на просторах Родины. Ее место среди мегаполисов, будь то Нью-Йорк, Париж или Токио.
На первый взгляд Санкт-Петербург более подходит на роль «культурной столицы» России. Он давно утерял аристократический лоск, делавший придворную культуру «врагом народа № 1» (сейчас роль главного врага с успехом играет Рублевка), и стал тихой провинциальной заводью, по нравам и обычаям близкой миллионам людей до самых до окраин. Вместе с тем само окраинное положение города на Неве, как и имперское архитектурное наследие, делают его позицию маргинальной. Петербург – скорее одна из европейских «столиц культуры», нежели столица российская. В этом смысле он сродни Лос-Анджелесу в масштабах Старого континента.
А на всех российских меридианах стабильно развиваются традиционные «культурные столицы» своих регионов, религий или этносов – Екатеринбург, Казань, Нижний Новгород, Салехард или Якутск… Вот им-то и не хватает статуса «столицы культуры» и всех вытекающих отсюда привилегий.
Впрочем, ситуация беспрерывно меняется. Так, парадоксальна судьба «третьей столицы» России – столицы Колчака, Омска. Если деньги у центра Западной Сибири вместе с «Сибнефтью» похитил Петербург, то культурную функцию перетягивает на себя Ханты-Мансийск с международным кинофестивалем «Дух огня», с многочисленными событиями художественной и научной жизни, с разумной (в коем-то веке) системой расходования нефтяных сверхприбылей. Дворец фестивалей, который чуть ли не десять лет обещают построить в Москве, в Ханты-Мансийске был воздвигнут за год. Почему бы нам не перенять опыт Европейского союза и не организовывать конкурсы на звание «столицы культуры России»?
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
