Из истории банковских скандалов

"Вот ты говоришь - пресса…" - "Я вообще ничего не говорю…" - "Не спеши! - перед моим лицом выросла широкая ладонь с вытянутыми строго вверх, прижатыми друг к дружке пальцами. - Пресса, скажу тебе, это сила!.. Знаешь, как несколькими публикациями наших заваливали?! То-то… - ладонь обмякла и, совершив непонятную петлю в воздухе, упала на стол. Собеседник, несколько расслабившийся от непринужденной обстановки, не спеша разорвал хрустящую целлофановую обертку на очередной пачке представительских сигарет: - Я тебе так скажу: с прессой надо дружить. В хороших руках пресса - великое оружие… Только не все почему-то это понимают…" Этот разговор состоялся пару лет назад на приеме, организованном одним из столичных банков. Мой собеседник только-только занял тогда пост вице-президента крупного финансового холдинга. Специальным человеком, курирующим СМИ, тогда обзавелись все уважающие себя компании. И, как выяснилось, весьма кстати.

Скажи мне, кто твой враг...

Как признавались в доверительных беседах сами банкиры, пойти на этот шаг им пришлось не от хорошей жизни: финансовые скандалы, постепенно ставшие делом привычным и само собой разумеющимся, вынудили вкладываться в, казалось бы, безмерно далекую от рынка финансовых услуг сферу. Медийный рынок, окрепший во многом благодаря как раз крупным российским банкам, как-то незаметно стал жить по своим правилам. Против кого дружим? Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто твой враг. Пусть он думает, что я не знаю, что он знает, что я знаю… Все эти принципы основательно засели в подкорке банковских клерков. А "опытный лоббист" стал цениться сильными мира сего едва ли не выше тонкого финансового аналитика.

Парадокс? На первый взгляд - да. Но, чтобы понять, как мы дошли до жизни такой, наверное, нелишне будет вспомнить, как все начиналось.

Одним из первых банковских скандалов в постсоветской России стала история с авизо. Было это в начале 90-х. По делу проходил глава Джамбульского коммерческого банка некто Лев Нахманович. В материалах следствия упоминались также банк "Столичный" и его глава Александр Смоленский. Первые публикации на сей счет появились в еженедельном в то время "Коммерсанте". В результате чего отношения между газетой и банком, в котором "Коммерсантъ" держал счета, накалились до предела. Итогом противостояния стало интервью Александра Смоленского, опубликованное в одном из последних номеров еженедельного "Ъ" (параллельно со скандалом шла подготовка к запуску проекта "Коммерсантъ-Daily"), в котором Смоленский признал правоту журналистов.

История с авизо настолько древняя, что возвращаться к ней, возможно, не было смысла. Однако урок из нее извлечь все-таки следует. Во-первых, именно тогда финансисты смогли воочию убедиться в том, на что способна пресса. Причем выводы были сделаны как со знаком "минус", так и со знаком "плюс". Другими словами, "закопать" конкурента можно и чужими руками. Что, собственно, и сделал СБС-Агро. Это во-вторых. И в-третьих, события весны нынешнего года подтвердили старую истину о том, что ничто на земле не проходит бесследно: когда обстоятельства того потребовали, с дела об авизо сдули пыль и выдали ордер на арест Смоленского.

Раз заметка, два заметка - будет пе-сен-ка!

То ли глядя на коллегу из "Столичного", то ли самостоятельно вынашивая планы прирастания банковского бизнеса медийной составляющей, интерес к печатному слову проявил вскоре еще один банкир первой волны - Владимир Гусинский.

Одним из ярких примеров скандала с участием прессы стала организованная в начале 1994-го утечка информации в СМИ. Дело касалось ошибки, допущенной Народным банком при переводе средств в Мост-банк (сумма перевода из-за неправильно выставленной запятой уменьшилась в 10 раз). "Мост" пожаловался в мэрию - информация появилась в газетах. Через месяц появилось распоряжение столичного градоначальника об учреждении института уполномоченных банков правительства Москвы, в которые переводились на расчетно-кассовое бюджетные и внебюджетные счета муниципальных учреждений и организаций. К апрелю вопрос был решен. Неформальным лидером в клубе уполномоченных банков стал "Мост". Народный банк, из которого счета, собственно, и переводились, в число уполномоченных не попал.

Главный урок той небольшой по нынешним меркам банковской войны - "Надо вовремя дать отмашку". И уметь манипулировать средствами массовой информации: предлагать журналистам в качестве фактуры правду, но только не всю, а лишь часть ее. Оттого и картина получается выполненной в нужных заказчику тонах.

Кстати, с "Мостом" связано и другое важное событие, касающееся взаимоотношений банковского капитала и mass media. В феврале 1993 года вышел в свет первый номер газеты "Сегодня". Как не без гордости заявил, презентуя свое издание в одной из информационных телепрограмм, главный редактор газеты Дмитрий Остальский, все СМИ финансируются теми или иными банками. Но старательно это скрывают. "Сегодня" же первой сообщает об этом читателям в своих выходных данных. Заметим с высоты прожитых лет: первой и последней.

Залоговые страдания

К середине 90-х и российские банки прочно встали на ноги, и СМИ, этими банками подпитываемые, превратились в действительно грозное оружие во всевозможных информационных войнах. А если в первом акте на стене висит ружье…

Новая банковская война разгорелась в ноябре 1995-го. Поводом к ней послужил один из залоговых аукционов. На него выставлялся 45-процентный пакет акций нефтяной компании ЮКОС, находившейся в то время в федеральной собственности. Одновременно на инвестиционный конкурс было выставлено 33% акций ЮКОСа. Представителем Госкомимущества по подготовке как аукциона, так и инвестиционного конкурса выступал банк МЕНАТЕП. Он же стал и победителем аукциона и конкурса.

В роли обиженных выступили три не менее уважаемых на тот момент банка - "Инком", "Российский кредит" и "Альфа". Владимир Виноградов, Виталий Малкин и Михаил Фридман выступили с совместным заявлением, а двумя днями позже провели совместную пресс-конференцию, на которой потребовали проведения нового конкурса по другим, "более справедливым" правилам. Параллельно стало известно, что для участия в борьбе за ЮКОС тремя банками сколочен новый консорциум. В ответ МЕНАТЕП обратился в арбитраж с иском о защите деловой репутации, и руководитель ГКИ Альфред Кох признал доводы возмутителей спокойствия неубедительными.

В конфликт оказался втянут даже Банк России: первый зампред ЦБ Александр Хандруев предупредил Инкомбанк, "Роскред" и "Альфу" о недопустимости посягательств на рынок ГКО (в пылу аукционных баталий руководители трех упомянутых структур пригрозили властям, что готовы увести свои средства с рынка государственных бумаг, в результате чего последний может попросту обвалиться; до августа 1998-го оставалось более двух с половиной лет). Санкции ЦБ по отношению к зарвавшимся обещали быть самыми что ни на есть жесткими: Банк России оставлял за собой право подумать о том, предоставлять ли этим трем банкам конформные письма (рекомендации, необходимые для открытия дочерних структур за пределами Российской Федерации).

Главным итогом залоговой эпопеи можно признать то, что без создания правильного информационного поля большие дела не делаются. Поэтому, решая лоббистско-хозяйственные вопросы (организация выступления Владимира Потанина на заседании правительства с самой инициативой, принятие нужных указов президента, получение окончательного "да" и, наконец, организация и проведение первого аукциона; кстати, на это по меркам российской бюрократии потребовалось всего ничего - меньше года), набирающие силу промоутеры позаботились и о том, чтобы идея была подана в СМИ весьма лаконично и привлекательно. "Частные банки с государственным менталитетом" - находка похлеще "социализма с человеческим лицом" или "мифа о советской угрозе". Хотя что-то общее, безусловно, в этих находках присутствует.

И даже в области PR…

Для чего мы так подробно рассматривали эти примеры эволюции информационно-банковских войн и просто конфликтов и стычек, имевших место в России в течение последних десяти лет? Для того, чтобы показать: наши люди в этой области не новички. Уж чего-чего, а умения заставить аудиторию думать о наших оппонентах то, что нам выгодно, нашим специалистам не занимать. Поэтому, наверное, следует прислушаться к тем, кто слышит во всякого рода крупных разоблачениях на Западе пусть легкий, но все-таки российский акцент. Счета Наины Ельциной и Татьяны Дьяченко в Сбербанке, "семейные" счета в Bank of New York, личный счет президента России в одном венгерском банке, куда поступали переводы от самого Баджета Паколли… Как нельзя лучше подверстываются сюда и капитолийские слушания по русской мафии, и включение России в "шестерку" стран с наибольшим объемом теневого оборота. Обо всем этом сегодня, похоже, не рассуждает только ленивый. Причем с такой убежденностью, словно штудирует Corriere della Sera или The Washington Post столь же внимательно, как еще несколько лет назад читал "Литературку" или "Московские новости".

Забавная деталь: в январе 1995 года в североамериканских СМИ тоже была развернута антироссийская кампания. В роли мишени оказались некоторые крупные российские банки, стремившиеся получить разрешение властей США на открытие в этой стране своих дочерних структур. "Странное дело, - искренне недоумевали финансисты, - стоит напомнить американцам о нашей просьбе или прислать для проверки очередную порцию документов, как их журналисты начинают выливать на нас ушаты грязи". Попытки российских властей и заинтересованных общественных организаций как-то повлиять на "клеветников" успехом не увенчались. Зато публикации явно возымели свое действие: россиян на североамериканский рынок финансовых услуг так и не пустили. Но главное в другом: по мнению некоторых лингвистов, представленные им на экспертизу тексты скандальных публикаций на поверку оказались… переводом с русского. То есть несчастных "заказали" американцам их же коллеги - по всей видимости, те российские банки, которые могли не попасть в квоту, устанавливаемую банковскими контролирующими органами западных стран для российских кредитных организаций. А если нас не берут, то пусть уж не берут никого - принцип не очень корпоративный, зато весьма распространенный.

Мы остановились, разумеется, не на всех скандалах, ставших поводом для банковских и информационных войн в постсоветской банковской истории России. Но сути это не меняет: газетные скандалы стали одним из проверенных и излюбленных инструментов ведения банковских войн. Причем рамки "боевых действий" могут порой выходить за пределы одного отдельно взятого государства.