Карантин спишет кризис
Фото: ТАСС
Что останется после пандемии COVID-19? Об этом рассуждают политики, экономисты, футурологи. Писатель-фантаст Олег Дивов, к примеру, считает, что «ничего в целом не изменится. Система слишком упруга, она быстро вернется в исходное положение с минимальной коррекцией». Однако с этим мнением можно поспорить.
Онлайн, роботизация и протекционизм
Важный урок пандемии — правительства многих стран узнали, что объявлять карантины можно и это довольно просто. Помимо эффекта медицинского, жесткие меры демонстрируют готовность властей действовать, способность контролировать, а еще — приглушают политическую жизнь, как будто кто-то уменьшил звук приемника. Происходит все молниеносно и бескровно. Нельзя исключать, что с пандемиями (реальными или мнимыми) мы будем сталкиваться чаще — у человечества выработается повышенная чувствительность к биологическим угрозам, а под рукой будут опробованные инструменты: прекращение авиаперелетов, принудительный карантин и так далее.
Эпидемия вынуждает множество стран проводить масштабные эксперименты по переводу офлайна в онлайн. Разумеется, это бы и так происходило, но гораздо медленнее. Из абстракции работа на удаленке стала повседневной реальностью. Множество компаний озаботились созданием распределенных виртуальных офисов, а учебные заведения — организацией дистанционного обучения.
Работникам и работодателям новая система может понравиться: первым тем, что позволяет находиться в обстановке домашнего комфорта и избавиться от транспортных издержек, вторым — потому что это выгоднее.
Увеличится потребность в жилплощади, любая квартира окажется мала, когда все дома. Однако из наличия потребности не следует возможность ее удовлетворения. В городах с высокой плотностью населения, таких как Токио и Сингапур, жизнь заставила многих переехать «в купе». Не исключено, что семьи станут малочисленными, проживание в одиночку станет все более распространенной нормой.
Электронная коммерция и так наступает на «физический» ретейл, но сейчас это замещение ускорится. Под потребности интернет-коммерции резко перестраивают нормативную базу: в России разрешают ранее запрещенную онлайн-торговлю лекарствами, на очереди — алкоголь.
Возможно, мир выйдет из эпидемии (или из серии эпидемий) гораздо более погруженный в царство онлайн-работы и онлайн-сервисов. Идеалом станет человек, сидящий дома перед компьютером, способный все свои вопросы решить через Интернет. Не даром в российских соцсетях неожиданную популярность приобрело стихотворение Иосифа Бродского «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку».
Кстати, как выясняется, онлайн можно не только работать, учиться и покупать, но и пьянствовать. Люди стали устраивать онлайн-пьянки — «видеоконференции» с алкоголем. Следуя за модой, сотрудники петербургского брендингового агентства Shishki запустили онлайн-бар Stay The Fuck Home Bar — алкогольное интернет-кафе, где люди пьют с удаленными собутыльниками.
В заразном мире человек лишний. Возможно, начнут выходить из моды рукопожатия и поцелуи при встрече. Ускорятся разработки в сфере беспилотного транспорта. Такси, конечно, гигиеничнее метрополитена, но сколько пассажиров проходит каждый день мимо таксиста? То же самое можно сказать и о торговле, которая активнее будет переходить на автоматы.
А поскольку пандемия — это еще и удар по экономике, сопровождающийся безработицей, общества снова вспомнили об идее безусловного базового дохода.
Отдельный вопрос — как эпидемия повлияет на глобализацию. В условиях карантина государства замыкаются в своих границах, что на руку сторонникам протекционизма. Экономист Дмитрий Травин считает: «Глобализация резко притормозит. Она не исчезнет, как не исчез, скажем, капитализм в эпоху победного шествия социализма. Но силы антиглобалистской направленности усилят позиции на Западе». И если раньше у противников глобализации не хватало аргументов, теперь их появляется все больше.
Мир изменится более чем полностью
Философ, сотрудник Лозаннского университета Михаил Маяцкий полагает, что изменится наше представление о социальном. Сегодня мы мыслим в терминах государств, общественных групп, партий, программ. Теперь же выяснится, что «Человек» — не единственный и, может быть, не самый важный агент в социальной жизни. «И это никакая не новость: мы постепенно привыкаем к тому, что финансовые потоки, дискурсы, микробы, цунами и прочие климатические факторы становятся действующими лицами», — говорит Михаил Маяцкий. — Приходится учиться жить не в (отрицательный) ответ на чью-то волю, а просто осторожно по отношению к анонимно-ненамеренному врагу». Постепенно изменится концепция солидарности. Пока мы готовы помогать «своим» или бедным. Теперь же целью становится нечто новое: нужно спасать не близких, друзей или наиболее уязвимых, а снижать глобальную динамику эпидемии. «Такой концепт нов, непривычен для нас, но он станет понятным и привычным для поколения наших детей», — считает Маяцкий.
Большинство прогнозов на сегодняшний день — мрачные.
Петербургский писатель и культуролог Андрей Столяров уверен: «Нынешняя эпидемия коронавируса — это один из вызовов глобального будущего. Большие исторические трансформации всегда сопровождаются пандемиями, поскольку мир в этот период погружается в хаос. То же самое происходит сейчас: индустриальный мир распадается, растут зоны хаоса, геополитическая карта разбалансирована, и одна за другой накатываются волны эпидемий: атипичная пневмония, птичий грипп, свиной грипп, коровье бешенство, СПИД, лихорадка Эбола, теперь — коронавирус. Причем каждый раз — всё мощней и мощней». Однако у нынешнего исторического транзита есть принципиальное отличие от предыдущих. Ранее в периоды трансформаций, когда старый мир рушился, внутри него уже существовала идея будущего — мировоззренческий оператор, который начинал сборку новой реальности. В момент распада Римской империи наличествовало христианство, в период упадка Средневековья существовала доктрина протестантизма. В нынешнем глобальном транзите (от индустриализма к когнитивизму) такого оператора нет.
Цивилизационные структуры обваливаются, старый мир распадается, но до сих пор не проступила идея, вокруг которой можно начать сборку новой реальности.
«Мы движемся в экзистенциальную пустоту, — считает Андрей Столяров. — И вряд ли попытки стабилизации, предпринимаемые порознь, отдельными странами, способны остановить движение глобального хаоса. Будущее, которое уже наступает, не продолжает привычное настоящее, а уничтожает его».
Джин Колесников, футуролог и визионер искусственного интеллекта, считает, что человечество находится у развилки. Один из возможных сценариев крайне мрачный: «Гибридную войну заменил гибридный мир, где границы проходят уже не между странами и амбициями их лидеров, а на расстоянии вытянутой руки и в стенах наших квартир. И цифровизация может стать злейшим врагом человека, чтобы воплотить в реальность самые страшные кошмары прошлого. Границы будут открыты только для избранных, Интернет будет жестко зарегулирован правительствами и корпорациями, технологически мы "откатимся" к началу нулевых». Впрочем, Джин Колесников не считает эту версию единственной. Вполне возможно, что «цифровизация станет нашим помощником и соратником, чтобы впервые за всю историю объединить людей по всему миру». Впрочем, как это будет реализовано на практике, затрудняются ответить даже футурологи.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
