Химия и жизнь
По тщательно выписанной картине российско-китайских отношений растекается ядовитое пятно. Оно движется по Амуру в сторону России со скоростью 2 км/ч. Пока жители Хабаровска стоят в очередях за питьевой водой, в Пекине и в Москве размышляют, кому предъявлять счет за экологическую катастрофу.
В китайском городе Цзилинь 13 ноября нынешнего года взорвался химзавод, принадлежащий PetroChina – крупнейшей нефтяной компании КНР. В реку Сунгари – один из притоков Амура – попало около 100 тонн бензола. Скоро отравляющие вещества окажутся в системах водоснабжения российских городов – Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре.
Китайские власти, опасаясь непредсказуемой реакции России, попытались скрыть факт аварии. Жители городов на Амуре узнали о приближении пятна с помощью «сарафанного радио» и бросились в магазины закупать минералку. Уже после того, как в Хабаровске началась паника, Пекин признал свою ответственность за экологическую катастрофу и пообещал «сделать все необходимое для обеспечения безопасности граждан России».
Кто будет крайним?
Пока эксперты не берутся подсчитать сумму ущерба, который нанесли Приамурью китайские ядохимикаты. Они сходятся лишь в том, что она немалая: в течение года на реке запрещен лов рыбы, возможно, придется оплачивать лечение жителей Дальнего Востока, здоровью которых был нанесен вред. С Китая можно также взыскать расходы на экстренную организацию снабжения Хабаровска и других городов чистой питьевой водой. Да и компенсировать моральный вред пострадавшим гражданам было бы в этой ситуации не лишним. Российские парламентарии уже начали обсуждать вопрос о том, во сколько обойдется КНР загрязнение Амура. Заместитель председателя Комитета Госдумы по экологии Александр Косариков уже заявил, что Россия будет ждать от Китая «миллионы долларов». Пекин пока отмалчивается.
Как российские, так и китайские юристы не сомневаются в том, что цзилиньская авария является тяжким нарушением норм международного права. Согласно двусторонним документам, определяющим правовой статус Амура, Китай и Россия в равной степени обязаны обеспечивать экологическую безопасность пограничной реки. Российская сторона вправе предъявить КНР счет за ее загрязнение, и если он не будет оплачен, обратиться в суд.
Не исключено, впрочем, что экологический конфликт спустят на тормозах в интересах великой российско-китайской дружбы. 1 декабря, к примеру, были обнародованы данные по российскому экспорту вооружений, который в 2005 году сократился по сравнению с предыдущим годом на $700 млн, несмотря на совместные учения и укрепившиеся политические связи. Ни для кого не секрет, что положение в российском ВПК во многом зависит от настроений в Пекине. При подсчете суммы компенсации экспертам придется учитывать политический фактор и назвать итоговую цифру, которая не слишком расстроит китайское руководство.
Это нормальная практика урегулирования государствами такого рода споров. Поскольку ни виновная сторона, ни пострадавшее государство не заинтересованы в эскалации конфликта, обычно ищется «козел отпущения», которому приходится отвечать за все. В нынешней ситуации он уже найден. Рассчитываться с пострадавшими придется компании PetroChina, причем некоторые из ее менеджеров и работников цзилиньского химзавода получат до семи лет тюрьмы. Компания уже начала расплачиваться за допущенную ими преступную халатность, ее акции на Нью-Йоркской фондовой бирже упали после катастрофы на 2,4%.
Индийское эхо Чернобыля
Менеджменту PetroChina стоит обратиться к недавнему прошлому и внимательно изучить корпоративную историю американской компании UnionCarbide. Двадцать один год назад в результате аварии на ее химическом заводе в индийском городе Бхопал был нанесен грандиозный ущерб экологии и экономике страны. На предприятии Union Carbide India Limited (UCIL) произошла утечка метила. В штате Мадхья-Прадеш погибли, по разным данным, от 3800 до 15 000 человек. До 600 000 человек получили отравления разной степени тяжести и до сих пор страдают от заболеваний почек, печени и легких. Социальные ведомства Индии ежегодно выплачивают им в форме пенсий и пособий около $10 млн.
В воздухе Бхопала уровень содержания ядовитых соединений до сих пор многократно превышает предельно допустимые нормы. В некоторых частях города попросту невозможно находиться – через десять минут пребывания там человек теряет сознание. Брать воду из колодцев и скважин нельзя: в одном стакане содержится примерно три смертельные дозы метиловых соединений.
Почти одновременно в Советском Союзе рванула Чернобыльская АЭС, на Запад двинулось радиоактивное облако. Перепуганные европейцы бросились было в международные суды с экологическими исками к СССР. Претензии так и не были приняты. Громкий чернобыльский скандал захватил внимание общественности и заслонил экологический спор между Индией и UnionCarbide. Этот процесс прошел менее шумно, но именно тогда был создан прецедент урегулирования имущественных претензий к иностранной организации, виновной в экологической катастрофе.
UnionCarbide, державшая 50,9% акций UCIL, мгновенно отреагировала на сигнал бедствия. Уже 4 декабря 1984 года, через сутки после аварии, в Бхопал прибыл из Коннектикута генеральный директор корпорации Уоррен Андерсен. Индийские власти по малопонятным причинам не торопились оповещать мировую общественность и своих граждан о случившемся. Возможно, поначалу они просто не оценили масштаба аварии и боялись, что на пустом месте вспыхнет паника. Бизнесмен, который развернул бурную антикризисную деятельность, был помещен под домашний арест, и в 24 часа выдворен обратно в Соединенные Штаты. Вернувшись в Америку, Андерсен выступил в конгрессе США с речью в защиту репутации Union Carbide. Он обещал не допускать подобных эксцессов в будущем, но индийский инцидент ему так и не простили. В 1986 году Андерсен ушел в отставку и с тех пор на публике не появляется.
Позже в Дели спохватились и стали добиваться экстрадиции Андерсена из США как главного виновника аварии. Американская сторона эти требования проигнорировала. В Индии Андерсен до сих пор имеет статус лица, уклоняющегося от правосудия. Если он пересечет границу страны, то следующие десять лет проведет в тюрьме.
Аморальный ущерб
Власти Индии взяли на себя представление интересов всех пострадавших от аварии в международных судах и от их лица предъявили претензии к UnionCarbide. Правительственные адвокаты с гневом отвергли предложенные Андерсеном $7 млн «на первоначальную помощь жертвам утечки». Хотя индусы остро нуждались в деньгах, принять их означало бы перейти к внесудебному урегулированию спора. Это лишило бы Индию шанса использовать громкий международный скандал для разрушения репутации ответчика.
Судебные слушания продолжались с апреля 1985-го по февраль 1989 года. Сначала они шли на территории США, но затем по требованию индийских адвокатов, заподозривших американских судей в пристрастности, процесс был перенесен в Индию. Там и было достигнуто окончательное соглашение о сумме компенсации: ущерб, понесенный Индией и ее жителями, был оценен в $470 млн. UnionCarbide выплатила $420 млн, остаток суммы перечислила UCIL.
Сразу же после этого индийские власти радостно возвестили, что взысканная с американцев сумма почти в два раза превышает объем компенсаций, которые предстояло выплатить пострадавшим. Фактически правительство Индии неплохо заработало на катастрофе. В дело вмешались международные правозащитные организации, потребовавшие, чтобы государство увеличило размеры выплат пострадавшим. Однако их претензии рассматривались верховным судом Индии, который принял сторону правительства и запретил дальнейшие апелляции.
Год назад, кстати, выяснилось, что $330 млн из взысканной с UnionCarbide суммы остались неизрасходованными. Верховный суд обязал правительство найти им применение до 30 апреля 2006.
Параллельно с судебными тяжбами продолжалось расследование аварии. Когда в Индию прибыла группа экспертов, направленная UnionCarbide, индийские власти не допустили ее на завод. Попасть туда специалисты смогли, только получив на руки решение американского суда, которому индийская сторона была вынуждена подчиниться. К тому времени из конторы завода исчезла вся документация, а свидетели аварии – бывшие сотрудники предприятия в Бхопале – получили заманчивые предложения от работодателей из отдаленных индийских провинций. Выйти на их след американским экспертам не удалось.
Cui Prodest
Нанятая UnionCarbide инженерная консалтинговая фирма ArthurD. Little провела расследование причин аварии и сделала заключение, что она произошла в результате действий неизвестного злоумышленника. Кто-то добавил в резервуар с ядовитым газом большое количество воды, спровоцировавшей бурную химическую реакцию. Клапан не мог больше сдерживать возросшее давление в емкости, и произошла разгерметизация. Системы безопасности могли среагировать на любую другую неисправность, но не на ту, которая возникла из-за умышленного саботажа. Руководство UnionCarbide утверждает, что выяснило, кто был тем самым диверсантом, но назвать его отказывается до сих пор.
Индийские власти по понятным причинам отказались принять эту версию и вести розыск преступника – вряд ли с частного лица удалось бы взыскать почти полмиллиарда долларов. Основанием для них стало решение американского суда, который установил, что на индийском заводе UnionCarbide внедрялись новые производственные технологии, не прошедшие стандартной проверки. Суд также признал, что в UCIL не было разработано антикризисного сценария для аварий такого масштаба. Руководство завода, как выяснилось, скрывало от местных властей и жителей информацию о том, насколько опасны производившиеся в Бхопале химикаты.
Через несколько месяцев после катастрофы были обнародованы доклады экспертов UnionCarbide, которые предупреждали о возможности утечки. Но почему-то в тот момент они не попали на стол руководителя предприятия. Работа индийского завода накануне катастрофы, как оказалось, вообще не контролировалась американской штаб-квартирой. Менеджмент UnionCarbide давно потерял к нему всякий интерес. Бхопальское производство создавалось в середине 1970-х в расчете на высокий спрос на пестициды у фермеров штата Мадхья-Прадеш. Это один из самых густонаселенных и в то же время один из самых бедных регионов мира. Местные сельские хозяйства нуждались в продукции UCIL, но не могли себе ее позволить из-за беспросветной нищеты.
Завод больших прибылей не приносил, а по некоторым данным, и вовсе работал в убыток. Закрыть его не позволяли условия инвестиционного договора с правительством. В какой-то момент индийские СМИ даже выдали версию, что UnionCarbide сама умышленно взорвала нерентабельный завод. Химическую реакцию в метиловом резервуаре можно было бы остановить одним нажатием кнопки на его корпусе, но сотрудники предприятия не додумались этого сделать. Или не захотели.
Почему-то перед аварией был отключен газоочиститель, при помощи которого концентрацию ядовитых продуктов можно было бы сократить до предельно допустимой нормы. Башня, где выжигались химические вещества перед выбросом в атмосферу, оказалась неисправна. И даже сигнал звукового оповещения об аварии, который автоматически сработал в момент утечки, был сразу же выключен – чтобы местные жители не паниковали, а продолжали видеть сны, вдыхая яд. После аварии врачам не объяснили, как правильно оказывать помощь людям – ведь род их заболеваний являлся неопровержимым доказательством того, насколько опасной была утечка газа. Расследование, проведенное репортерами BBC накануне 20-й годовщины аварии, показало, что концентрация ядовитых веществ в воздухе Бхопала до сих пор велика.
На первый взгляд совершенно невозможно разобраться, кто за кого играл на поле Бхопала. Зато не вызывает сомнений то, что судьбе пострадавших в этом сценарии было отведено далеко не первое место. Индия не сделала для своих граждан практически ничего, кроме того, что отсудила у США деньги на компенсации пострадавшим. На этом фоне усилия UnionCarbide по ликвидации последствий «саботажа» выглядят просто героическими: компания выплатила назначенную судом компенсацию, вела работы по ликвидации последствий аварии. Позже UnionCarbide открыла в Бхопале больницу, а также добровольно внесла в благотворительный фонд поддержки жертв катастрофы $90 млн, вырученные от продажи пакета акций UCIL.
Индийские власти при этом увлеченно критиковали американцев и ставили палки в колеса всем их инициативам, направленным на спасение репутации компании. Городские власти, например, закрыли колледж, учрежденный в Бхопале UnionCarbide. От госпиталя они тоже долгое время отказывались.
Проклятое наследство
Еще в 1994 году, после двух лет поисков покупателя, UnionCarbide продала свой пакет в 50,9% акций UCIL, «обремененный» обязательством участвовать в ликвидации последствий аварии и реабилитации пострадавших. Покупателем стал индийский производитель аккумуляторов McLeodRussell, Limited. Злополучная UnionCarbideIndiaLimited была переименована в EvereadyIndustriesIndia, Limited и до 1998 года выполняла работы по устранению последствий аварии, пока индийские власти великодушно не сняли с нее эту повинность.
Саму UnionCarbide, разорившуюся в 2001 году, приобрела крупнейшая в мире химическая корпорация Dow Chemical, заплатив за акции и по долговым обязательствам компании $10,3 млрд. В нагрузку она получила проблемы с «зелеными» и международными правозащитными организациями. Против корпорации была развернута информационная кампания под лозунгом «Спасите жертв Бхопала!», индийские власти продолжали тянуть деньги из правопреемника UnionCarbide. А 20-летний юбилей трагедии активисты отметили, обрушив акции DowChemical.
3 декабря 2004 года в эфир BBC вышло интервью с человеком, который был представлен как Джуд Финистерр, официальный представитель DowChemical. Он заявил, что корпорация согласна заниматься ликвидацией последствий утечки газа и выплатит новые компенсации жителям Бхопала. Через 23 минуты акции Dow упали на 4,2%, и компания потеряла $2 млрд от своей рыночной стоимости.
«Джуда Финистерра» на самом деле зовут Энди Бичбаум. Он является активистом правозащитной организации TheYesMen, которая поддерживает интернет-страницу DowEthics.com. Последняя посвящена экологическим проблемам Бхопала и при этом полностью копирует дизайн официального сайта DowChemical. На эту подделку наткнулся незадачливый редактор BBC и, приняв ее за ресурс корпорации, оставил там просьбу об интервью. Было бы странно, если правозащитники упустили такую великолепную возможность напомнить миру о печальной дате.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
