Кино о плохих парнях

ИНОСТРАННЫЕ коллеги на меня обижены. Кто при встрече, кто по телефону – все Гусинским и «Газпромом» интересуются. Я пробую объяснить коротко. Уже научился укладываться в четыре фразы. А они все равно недовольны. Не поверите: говорят дословно одно и то же: «Don’t go into details. Just tell me who’s the good guy here!» («Деталей не надо. Скажи просто, кто тут хороший, а кто плохой!») Я отвечаю сами понимаете что. Пытаюсь держаться в рамках нормативной лексики. Привожу примеры. У них еще получается понять про странность ПОСЛЕкризисных кредитов под залог собственности по ДОкризисной оценке. Про то, что собственник по российскому закону не может назначить главного редактора без согласия репортеров, у них понять уже не получается. Про бэкграунд российского президента они знают без меня и считают, что все давно поняли сами. Потом все равно спрашивают: «А все-таки кто же в этой истории хороший?!» Результат всем известен. Заметка в английской (итальянской, французской и т. д.) газете (журнале) в сорок строк. Кто плохой – сообщается в первой строке (и вы знаете, кто это), во второй – кто хороший (тоже знаете), а в последующих – где находится Россия и откуда там взялось телевидение (тут возможны сюрпризы). Общая картинка соответствует действительности, мягко говоря, крайне приблизительно. Отчего? Проще всего это объяснить кознями тамошних спецслужб и правительств. Тем более что в ряде случаев «российские скандалы» в самом деле воняют сливом, а потом как-то сами рассасываются (правда, оставляя запах), как это вышло с «миллиардами русской мафии» или с «ядерными ракетами в Калининграде». С другой стороны, «сливные» газеты на Западе уже засветились поименно – равно как и отечественные «сливняки». Меня «сливняки» не волнуют. Меня волнует общая масса публикаций. Потому что с этим все гораздо хуже. Там заметка в сорок строк о том, кто хороший и кто плохой, лежит в точке рыночного равновесия. То есть там, где кривая спроса пересекается с кривой предложения. Говорят, что западный читатель устал от несбывшихся надежд на демократию в России. Ерунда. Это западный писатель устал от надежд. Раньше он гнал сорок строк про то, что в общем в России режим стал хороший и горизонты широкие, а теперь гонит про то, что он в общем плохой, а перспективы схлопываются. Но главный параметр неизменен: сорок строк и фото хорошего парня. Потому что неизменен запрос читателя. Ему интересно то, что его хоть как-то касается. Новости либо оттуда, куда он ездит отдыхать; либо оттуда, где собирают его автомобиль; либо оттуда, где его деньги работают на рынке. В этом списке России нет почти никогда. Еще раз: средний размер и точность заметки про нашу страну отражает ее (страны) размер на экономической карте мира в западном издании. В других местах такие карты на сегодняшний день, к сожалению, не издаются. В этой ситуации никакого заговора не требуется. Нужна простая человеческая тень репортера: какого черта влезать в кохо-гусинские хитросплетения, если в текст все равно не поместится? Меньше знаешь – крепче спишь, а нужный комментарий о свинцовой поступи тоталитаризма всегда можно взять у «известных политологов» Пионтковского с Кагарлицким. Закон экономии усилий. Это не проблема иностранной прессы. Это проблема России. Чего у нас тут на кону? Справедливость и народовластие? Эта новость – «в России на кону справедливость и народовластие» – протухла для заграничного читателя лет триста назад. А еще чего на кону? $260 млн долга Гусинского «Газпрому»? Или всего $60 млн – сколько Тернер Гусинскому платить собирался? Как-то мелковата сумма для национальной трагедии. General Electric с прибылью $3 млрд за один квартал вышибает с первой полосы и Гусинского, и Путина, и даже Тернера. Кажется, что дело именно в этом, а не в том, что внутри российских границ все как-то особенно запутанно или неприлично. Приличных и простых историй о людских делах на свете вообще немного. Никакие миллионы на рекламу имиджа России тут не помогут. Чтобы их адекватно освещали, российские новости должны подорожать. В долларах. А не подешеветь за счет кремлевских субсидий. Они подорожают, только если в них будут фигурировать большие не по отечественным, а по мировым меркам деньги и компании и конкурентоспособные за пределами страны товары (станцию «Мир» газеты обсосали в подробностях – и очень многие доброжелательно). Просто неудобно, до чего банален вывод: если страна хочет адекватной информации о себе, она должна быть открытой. Оставаться открытой (до разумного предела) для денег, товаров и людей из окружающего мира достаточно долгое время. Тогда возникнет спрос на новости о России, которые вправду соответствовали бы ее действительности. И кривая этого спроса пересечется с кривой предложения в точке, которая – возможно – понравится нам куда больше нынешней.