Коллективный Распутин
Любой приближенный к власти «серый кардинал» – будь то Коржаков, Березовский или Абрамович – всегда вызывает раздражение у общественности. Казалось бы, достаточно открыть сезон охоты на «серых кардиналов» и добиться их отлучения от Кремля. Но эта схема в России не срабатывает. Попавший в опалу всемогущий лоббист спешит обратить власть в деньги, прежде чем сойти со сцены. А рядом с ним начинают хозяйничать десятки людей, которые пользуются теми же возможностями бессистемно и беспардонно. Самый яркий тому пример – история Григория Распутина.
В 1910 году все прогрессивные силы России объявили войну ближайшему другу царской семьи Григорию Распутину. Пресса создала Распутину зловещий и уродливый имидж. В Госдуме «старца» открыто обвиняли в шпионаже, узурпации власти и растлении императрицы. Спецслужбы и силовые ведомства, руководители которых по большому счету кормились из рук Распутина, тайно организовывали против него провокации и покушения.
За ростом общественного недовольства четко угадывалась направлявшая его сила – травлю Распутина организовали великие князья Николай Николаевич и Сергей Александрович, которые в свое время имели безграничное влияние на слабохарактерного и мало смыслившего в экономике государя Николая II, а затем были оттеснены старцем от кормила власти.
Сметливый сибирский крестьянин осознал, что перед такой массированной атакой ему рано или поздно придется сдаться и стал весьма своеобразно готовиться к поражению. Он открыл в своей квартире на Гороховой улице что-то вроде оптово-розничного магазина, где любой желающий имел возможность купить его рекомендательное письмо – «пратецию», – которое гарантировало положительное решение вопроса в любом ведомстве Российской Империи. Распутин спешил заработать как можно больше денег до перехода в разряд опальных.
Столп демократии
Традиционно считается, что Григорий Распутин приобрел неограниченное влияние на императорскую чету благодаря своему умению средствами народной медицины лечить гемофилию малолетнего цесаревича Алексея. Но почему этот народный целитель, не имевший никакой официальной должности при дворе, мог давать советы императору относительно назначения высших государственных сановников? Своему удивительному взлету на вершину власти Распутин обязан кампании по борьбе с бюрократией.
После неожиданной смерти императора Александра III его сын Николай короновался под злобное шушуканье всего двора. Министры, придворные, царская родня – в общем, все, кто знал молодого императора, были абсолютно уверены, что он не способен принимать самостоятельные решения и не справится с управлением страной. Даже единственный союзник Николая II – министр Сергей Витте на прямой вопрос: «Что вы можете сказать о достоинствах нашего нового императора?» смог ответить только: «Он – очень воспитанный молодой человек».
Действительно, с первых же дней правления Николай II сразу попал под влияние многочисленных придворных групп, которые нередко интриговали друг против друга и использовали императора в этой борьбе. Один из министров впоследствии вспоминал, что когда решался вопрос о строительстве первого международного порта в России, в его ведомство один за другим пришли три императорских указа, в каждом из которых указывалось новое место строительства и новый генеральный подрядчик.
Николай со временем начал осознавать, насколько смешно его положение и чем это может закончиться и для него самого, и для страны. Однако найти выход из этой ситуации он не мог: не было влиятельных союзников, на которых император мог бы опереться – каждый придворный вел игру только в собственных интересах.
У Николая и у его жены Александры Федоровны, которая имела к российским придворным и чиновникам еще больше претензий (они противодействовали ее браку с Николаем), возник образ идеальной модели управления страной, в соответствии с которой между монархом и его народом не должно быть никаких посредников – ни аристократии, ни чиновничества, которые злоупотребляют своим положением. В этой «народной монархии» вся бюрократическая система должна была выполнять только технические задачи, а выразителями «народных чаяний» должны были стать самые нестяжательные и мудрые его представители. Идеалом такой системы, по мнению Николая II и его жены, была эпоха царствования Алексея Михайловича, у которого во дворце жили до двух сотен блаженных и убогих, начинавших пророчествовать, если царю было угодно узнать мнение народа по тому или иному вопросу.
До Распутина на роль «гласа народного» пробовалось множество кандидатов. Пару месяцев во дворце пророчествовал блаженный Митя Козельский, затем его сменила Матрена-Босоножка, еще несколько лет эту «должность» занимал французский оккультист мсье Филипп. Кроме того, перед царской четой прошел целый ряд «маленьких людей» – мелких чиновников и предпринимателей, которые бомбардировали канцелярию Его Величества жалобами на злоупотребления бюрократов.
Надежды на этих людей не оправдались – провидцы на поверку оказывались либо мошенниками, либо клиническими сумасшедшими, а «маленькие люди», получив из рук императора чрезвычайные полномочия для искоренения взяточничества и хищений, тут же начинали заграбастывать сами. Наконец, в 1906 году отчаявшаяся, окруженная враждебной аристократией царская чета познакомилась со строгим старцем Григорием, который не пил вина, не просил денег и произносил только те пророчества, которые хотелось слышать императору с императрицей.
Старый реформатор
Успех Распутина при дворе объяснялся тем, что он очень быстро усвоил правила игры, установленные Николаем и Александрой, и действовал, не выходя за рамки этих правил.
Возможно, он даже искренне поддерживал идею «народной монархии», овладевшую императором, и видел себя ее апологетом и реформатором. Ничего не требуя для себя, Распутин приносил царям прошения «людей с улицы», бесправных и обиженных. Умиленный император предписывал министрам удовлетворять эти просьбы. В условиях кадрового кризиса, когда император не мог доверять своему окружению, Распутин был резко против самых сильных личностей, в которых Николай видел наибольшую угрозу самодержавной власти. И когда в Царском Селе заходил разговор о назначении нового министра, Распутин «от лица народа» рекомендовал самого слабого и зависимого кандидата.
Известно, что до 1910 года Распутин не извлекал из дружбы с царской четой никакой выгоды: прошения передавал бесплатно, не брал денег за рекомендацию тех или иных кандидатур на высокий пост. Не имея в столице источников дохода, он жил на квартирах у последовательниц хлыстовской секты, к которой принадлежал и сам, а деньги небольшими суммами занимал у знакомых священников и журналистов.
Однако очень скоро его возможности привлекли внимание крупных предпринимателей, которые тоже натерпелись от бюрократии. Первыми стали налаживать контакт со всемогущим старцем предприниматели-евреи, которые были ущемлены в гражданских правах. Теперь среди просьб, которые Распутин кипами приносил в императорский дворец, стали встречаться и проплаченные. Первыми «клиентами» Распутина стали банкир Дмитрий Рубинштейн, биржевой деятель Манус, а также издатель Филиппов. При поддержке старца Манус даже смог в условиях жесткого государственного антисемитизма получить чин действительного статского советника, защитив таким образом себя и свой бизнес.
Глобализация бизнеса
Распутин, впрочем, не сильно разбогател на этом. Он, конечно, построил новый дом в своем родном селе Покровском, но продолжал регулярно ездить туда на посевную и на жатву.
Во время одной из таких поездок в 1910 году на Распутина бросилась с кинжалом религиозная фанатичка Хиония Гусева, сильно ранив старца. Организовал покушение монах Илиодор – бывший союзник Распутина, примкнувший затем к стану его врагов, которых к тому моменту накопилось уже немало. Главными фигурами антираспутинского заговора были великий князь Николай Николаевич, московский губернатор Сергей Александрович и князья Юсуповы, которые до появления старца обладали значительным влиянием на императора. Естественно, за ними стояли сотни дворян, чиновников и купцов, для которых эта партия представляла гарантии защиты их интересов при дворе.
После пережитого покушения приоритеты Распутина серьезно изменились. Забыв о реформаторских идеях, Распутин занялся политикой и лоббизмом, чтобы обезопасить себя и сохранить свое положение при дворе.
Первым шагом Распутина в этом направлении стало создание собственного аппарата. Вокруг старца собирается штат посредников, или, как их гордо называл сам Распутин, «секретарей». Сначала среди них попадались случайные люди, которые остались с Распутиным после того как он им в чем-то помог. Но постепенно их вытеснили опытные махинаторы – такие, как Симанович, Манасевич-Мануйлов и князь Андронников.
Обязанности и полномочия у секретарей были самые широкие – от простой курьерской работы до налаживания связей с заинтересованными промышленниками, шантажа и вымогательства. Функции «начальника штаба» исполняла Акилина Лаптинская – хваткая сибирячка из секты хлыстов, которую Распутин привез в Петроград из Покровского. Поскольку сам Распутин от «клиентов» денег за текущие дела не принимал, чтобы себя не компрометировать, практически весь финансовый поток проходил через руки секретарей. Акилину уполномочили следить за тем, чтобы те оставляли себе не слишком много.
Протекционистская машина еще не набрала в тот момент полных оборотов, но уже тогда она приносила Распутину десятки тысяч рублей в месяц. Около двух третей «прилипало к рукам» секретарей и Акилины. На остальные старец закатывал грандиозные банкеты и оргии – после покушения 1910 года он снова начал пить вино. Видимо, с перепугу.
Отдельными строками дохода старца были лоббирование интересов крупных банковских домов, руководители которых ходили в друзьях Распутина, а также комиссии за назначение на чиновничьи должности высшего уровня. Эти доходы исчислялись уже миллионами рублей и о них знали только ближайшие помощники старца – Лаптинская, Андронников и Манасевич.
Кстати, вопрос о «наследстве Распутина» до сих пор остается открытым: после его смерти в 1916 году не было обнаружено ни счетов, ни ценностей, в которые он мог бы вложить десятки миллионов рублей. Прогулять такую сумму в ресторанах он не мог физически, да к тому же за разгул Распутина обычно платила сторона, заинтересованная в его благорасположении. Во время революций 1917 года все секретари Распутина или погибли, или были арестованы – за исключением Акилины, которая бесследно исчезла.
Полицейская война
Страхи Распутина были небезосновательны: враги старца продолжали сжимать вокруг него кольцо.
Синод возобновил против Распутина старое дело о сектантстве, и старцу пришлось приложить максимум усилий, чтобы сменить руководство Синода. Глава тайной полиции Джунковский, причастный и к покушению в Покровском, окружил Распутина своими агентами, которые по официальной версии охраняли его от покушения, но на самом деле собирали на него компромат и готовы были ликвидировать старца в любой момент. Джунковского Распутин также сместил, нажаловавшись на него императрице. Однако и новый начальник полиции Белецкий, несмотря на то что именно Распутин утверждал его кандидатуру, не спешил выказать старцу свою благодарность. Белецкий заигрывал и с Распутиным, и с его смертельными врагами, преследуя только одну цель – занять должность министра внутренних дел.
Наконец, действующий министр внутренних дел Хвостов (тоже, кстати, «утверждавшийся» Распутиным) открыто поддерживал партию великого князя Николая Николаевича, и в 1915 году решился организовать новое покушение на старца. От заинтересованных лиц Хвостов получил более 200 тыс. руб. на то, чтобы нанять киллера, но не будучи искушенным в заговорщицких делах, обратился за помощью к Белецкому. Тот великодушно взялся консультировать недалекого министра, посоветовав Хвостову действовать через Илиодора. Для этого нужно было отправить в Норвегию, где скрывался Илиодор, верного человека. На роль посредника Белецкий порекомендовал одного из своих тайных агентов – некоего Ржевского. Тот и запорол дело.
Как только поезд отошел от вокзала, Ржевский начал разыгрывать пьяного и приставать к пассажирам. Его забрали в полицию, и «пьяный» Ржевский «разболтал», что ехал по поручению самого министра Хвостова организовывать убийство Распутина. Хвостов был обречен. Он снова бросился к Белецкому за очередным советом. Тот порекомендовал добиться приема у императора и признаться, что покушение на Распутина организовывалось ради спасения России.
Государь поручил расследование дела Хвостова премьер-министру Штюрмеру. Хвостов, тщетно пытаясь защититься, начал угрожать, что если его тронут, он проведет обыск у Распутина. Штюрмер деликатно порекомендовал министру внутренних дел не делать этого. Однако Хвостов, уже находясь в помутненном сознании, действительно выдал ордер на выемку в квартире на Гороховой.
Были изъяты и официально приобщены к делу несколько тысяч однотипных записок – «пратеций». На каждой из них Распутин поставил крестик и приписал: «Милый дорогой выслушай и помоги грегорий». Купив такую записку за 200 – 300 рублей, можно было нагнать страху на любое должностное лицо. Оказывается, Распутин все мелкие дела передал секретарям, а сам занимался только крупным лоббизмом.
По приказу Хвостова охранное отделение арестовало Симановича, вытащив его ночью из постели. Манасевич-Мануйлов был взят с поличным, когда вымогал у какого-то банкира 10 тыс. руб. в обмен на покровительство Распутина: его арестовали на улице с шляпной картонкой, в которой лежали помеченные купюры.
Император поспешно отправил Хвостова в отставку, заодно отстранив от дел и Белецкого. Последний попытался было оправдаться в печати – в «Новом времени» вышло его интервью о «деле Ржевского», в котором Белецкий заявил, что ничего не знал и пострадал ни за что. Хвостов не замедлил с ответом, начав сваливать всю вину на Белецкого.
Несколько месяцев продолжалась их полемика на страницах газет, тиражи которых подскочили до рекордных показателей. Публика читала откровения бывшего министра и начальника полиции как бульварный шпионский роман.
Распутину тем временем удалось вызволить из тюрьмы своих помощников, однако окончательно восстановить свое реноме ему уже не удалось. Николай II стал относиться к нему с недоверием.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
