Кольцо всевластья
Босс безраздельно правил крупнейшим мегаполисом страны так долго, что жители уже забыли, что может быть иначе. В муниципальных органах, в городском и даже в теневом бизнесе давно остались только лояльные и обязанные Боссу деятели. Эта машина власти проработала почти 15 лет и развалилась в одночасье из-за «ошибок в проектировании». Вы не угадали: речь идет не о России.
Весной 1870 года газеты Harpers Weekly и New York Times начали публиковать материалы, изобличавшие коррупцию и другие злоупотребления в городском управлении. По их сведениям, нью-йоркский сенатор Уильям Марси Твид и его окружение, узурпировав власть в Нью-Йорке путем подкупа избирателей, нанесли городской казне ущерб более чем на $200 млн. В «команду» Твида, известную как Tweed ring, входили мэр города Окли Холл, финансовый контролер Ричард Конолли и еще множество муниципальных чиновников. Газеты обвиняли Твида не только в финансовых махинациях, в результате которых в городской казне возник прежде невиданный $80-миллионный дефицит, но также в серьезных нарушениях избирательного и миграционного законодательства, спровоцировавших в Нью-Йорке конфликт на этнической почве, который унес почти 200 человеческих жизней. Удивительно, но люди из окружения Твида, вместо того чтобы защищать могущественного Босса, охотно делились с журналистами и сотрудниками правоохранительных органов подробностями его финансовых и политических афер.
Банды Нью-Йорка
Первые уроки нью-йоркской «уличной политологии» Билли Твид получил в 1838 году, когда в возрасте 15 лет возглавил молодежную шайку Черри Хиллз. Основным источником карманных денег для подростков Нижнего Ист-Сайда в то время служил «чайный» насос на Гэрри-стрит: городской водопровод был заражен, и домовладельцы платили до 30 центов за ведро чистой питьевой воды, доставленной к их дверям. В какой-то момент число желающих заработать на этом «рынке» превысило платежеспособный спрос, и Биллу пришлось завести кастет, чтобы не забыть, как звенит мелочь в кармане.
Пару лет спустя семья Твидов выкупила долю в фабрике De Berrien and Company, производившей малярные кисти, и Билл из гангстера переквалифицировался в бухгалтера. Он вел приходно-расходную книгу, а в свободное время ухаживал за Мари Джейн Скалден – дочерью основного акционера фабрики. В 1943 году приятели из Черри Хиллз предложили 20-летнему Биллу выдвинуть свою кандидатуру на выборах помощника олдермена, однако Скалден, к тому времени ставший его тестем, посоветовал «выкинуть дурь из головы и заниматься бизнесом».
Твид послушался, о чем после долго жалел. На муниципальных выборах 1843/844 года уличные группировки сыграли далеко не последнюю роль. Традиционные соперники – демократы и виги нанимали гангстеров, чтобы те мешали оппонентам вести уличную агитацию. Всех превзошла партия Коренных американцев, которая заручилась поддержкой Исайи Риндерса – главаря так называемого имперского клуба, объединявшего более 20 банд, в том числе и Черри Хиллз.
Коренные американцы представляли интересы примерно 20 000 ньюйоркцев, чьи предки проживали в городе до начала массовой эмиграции. Джеймс Харпер – один из основателей издательского дома Harpers Brothers, выдвинутый партией в кандидаты на пост мэра, обвинял своих политических оппонентов в том, что они, заигрывая с избирателями из ирландской католической диаспоры, способны превратить Нью-Йорк в сателлит Ватикана. В ночь перед выборами Коренные американцы прошли через ирландские кварталы с плакатами вроде «Назад, на Изумрудный остров!», а бойцы из имперского клуба позаботились о том, чтобы как можно больше поддавшихся на провокацию ирландских избирателей провели следующий день в больнице или в полицейском участке.
Пожарная бригада им. Америго Веспуччи
Харпер «расплатился» с некоторыми наиболее активными участниками погрома зачислением в партийные списки и назначениями на должности в муниципальных органах. Подобная практика, носившая название spoils system («дележ добычи»), была узаконена в Нью-Йорке с начала 1830-х годов и предполагала право кандидата, победившего на выборах, полностью заменить сотрудников муниципальных органов своими сторонниками.
Джон Рейли, бывший подручный Твида в Черри Хиллз, назначенный при Харпере представителем Манхэттена в ассамблее штата Нью-Йорк, в 1848 году пришел к Твиду, заскучавшему от семейной жизни и бухгалтерских книг, с заманчивым предложением. Рейли лоббировал проект замены добровольной пожарной дружины отрядом профессиональных пожарных и предложил Твиду материально и лично поучаствовать в его создании.
Старая команда не пользовалась среди ньюйоркцев доверием и уважением, судя по тому, что в городе ее называли не иначе как black joke («дурная шутка», «ложный вызов»). Ходили слухи о том, что пожарные сами поджигают богатые дома, чтобы потом с полным правом их разграбить. Рейли добровольная дружина не нравилась еще и тем, что в ней было слишком уж много выходцев из ирландских криминальных сообществ.
Твид и Рейли учредили частную компанию для оказания городу услуг по тушению пожаров. Фирма получила название Americus engine company – в честь первооткрывателя Американского континента Америго Веспуччи. В команду были набраны бывшие члены банды Черри Хиллз, и, судя по тому, что бюджетное финансирование позволяло платить пожарным не больше $10 в месяц, обеспечивать себе пропитание они должны были тем же способом, что и предшественники из black joke. Твид на свои деньги закупил нужное оборудование и сшил 75 комплектов пожарной униформы – ярко-красной с золотом. Как оказалось впоследствии, это была самая удачная инвестиция в его жизни.
Лестница в небо
Начало 1849 года для Нью-Йорка ознаменовалось новым всплеском межрасовых и межконфессиональных конфликтов, вылившихся в уличные беспорядки. Ирландские католики устроили стрельбу в Доме оперы Астора, где выступала британская труппа. Протестанты подожгли ирландский квартал, банды из диаспор устроили грандиозную поножовщину, которую муниципальная милиция попыталась остановить стрельбой. Город погрузился в полный хаос. Единственным дееспособным человеком среди общего безумия выглядел Уильям Твид, который носился по городу и пытался тушить пожары.
Тогда его и приметил Исайя Риндерс, который приказал имперскому клубу охранять пожарных. После того как страсти улеглись, пресса превратила Твида в настоящего героя. В лучах его славы мечтали погреться муниципальные чиновники, потерявшие авторитет и популярность во время бунта. Весь следующий год в Нью-Йорке безостановочно шли парады, в ходе которых городские головы – неизменно в красно-золотых мундирах – приветствовали народ с пожарной машины. Твид катал на парадах мэра Амброза Киркланда, главного контроллера штата Нью-Йорк, а в недалеком будущем президента США Милларда Филмора, и еще многих деятелей, знакомство с которыми ему совсем не помешало осенью 1851 года, когда он стал кандидатом на выборах нью-йоркского олдермена.
Выдвинул его Тамани-холл – в прошлом благотворительный клуб поддержки бывших участников войны за независимость, превратившийся со временем в городской штаб демократической партии Соединенных Штатов. Демократы не пользовались тогда большой популярностью в Нью-Йорке отчасти из-за несколько неуместной индейской символики и атрибутики. Таммани был вождем делаваров, сражавшихся против англичан вместе с «Сынами свободы». В память о нем нью-йоркские демократы на заседаниях курили трубку мира, надевали головные уборы из перьев и называли друг друга непроизносимыми индейскими именами.
Твиду, члену демократической партии во втором поколении, выбирать не приходилось. Но, вступая в борьбу против сильного кандидата вигов – богатого кораблестроителя Джона Б. Вебба, он на всякий случай «подстелил соломки». Подкупленный им виг Джоэл Блэкмер также выставил свою кандидатуру, «размыв» электорат Вебба. После Блэкмер отказался от своих собранных 300 голосов в пользу Твида. Это обеспечило последнему необходимый для победы перевес.
Настоящему индейцу надо только одного
Став олдерменом, Твид поначалу не упускал ни одной возможности поживиться, стремясь окупить затраты на избирательную кампанию. Занятая должность открывала для этого немало возможностей: олдермен выдавал лицензии на открытие салунов и пабов, принимал решения о предоставлении прав аренды улиц компаниям городского транспорта, утверждал сметы поставок для городской казны. Уильям закупил петард и фейерверков для празднования 4 июля на $4500, получив с поставщика $500 отката, организовал похороны умершего госсекретаря Генри Клея, по смете которых $2500 отпускались на сигары для гостей.
Масштаб доходов был мелок и не оправдывал риска. В феврале 1853 года на стол Твида легло заявление владельца конки Соломона Кипа, который просил разрешить ему построить рельсовые пути на 8-й авеню. Олдермен потребовал за свою подпись $50 000. Кип за ужином в клубе пожаловался на «чиновничий беспредел» мэру, а на следующий день Амброз Киркланд сделал «зарвавшемуся пожарнику» первое и последнее предупреждение.
В какой момент и при каких обстоятельствах будущему Боссу открылась безупречная формула власти, история умалчивает. Но известно, что уже в апреле того же года Киркланд подписал документы по Горшечному пустырю – первой крупной афере Твида. Олдермен купил 800 акров запущенной земли в предместье Нью-Йорка за $30 000. Город выкупил 200 акров под муниципальную застройку, что предполагало подведение коммуникаций и развитие инфраструктуры района. Остальную землю у Твида расхватали частные застройщики и спекулянты по $1500 – $2500 за акр.
Так началось многоэтажное жилищное строительство в Соединенных Штатах, но сама схема обогащения отдельного чиновника уже тогда была вовсе не нова. Чтобы убедить мэра утвердить откровенно хищнический проект, Твиду пришлось предоставить ему определенные гарантии относительно переизбрания.
Первичное ускорение
Технология, изобретенная Твидом, отчасти напоминала проекты финансовых пирамид. В Нью-Йорк ежедневно прибывали сотни мигрантов из Европы, социально и политически активных, остро нуждающихся в работе и жилье. Они готовы были поддерживать на выборах кандидатов, представляющих их интересы. Но право голоса и гражданство мог получить только тот, кто был способен подтвердить свое владение английским языком. Снижение миграционного контроля и разрешение предприятиям нанимать ненатурализованных работников обеспечило бы не только десятки тысяч дополнительных голосов на новых выборах, но и настоящий экономический прорыв за счет снижения затрат на оплату труда.
На практике все получалось еще проще и циничнее: представители мэрии и имперского клуба вместе со старейшинами диаспор и агентами компании-нанимателя встречали в порту каждый корабль из Европы. Наниматели отбирали себе рабочих, чиновники на месте оформляли для них документы, старейшины давали обещание обеспечить на выборах голосование своего этнического меньшинства за указанного кандидата, а имперский клуб собирал со всех заинтересованных сторон взносы в пользу Твида.
Киркланд был зачарован циничной простотой идеи, но стоявшие за ним Коренные американцы не дали ему сблизиться с диаспорами. Твид решил, что «индейцы» из Тамани-холла лучше подходят на роль его марионеток, и провел с помощью своей избирательной машины на выборах мэра 1855 года свою первую креатуру – демократа Фернандо Вуда, впоследствии заменив его более управляемым Окли Холлом.
В следующее десятилетие население Нью-Йорка за счет притока мигрантов выросло с 250 000 до 1,5 млн человек. В Штаты ехали преимущественно немецкие протестанты, подвергшиеся преследованию на родине. Поэтому политическая машина Твида опиралась в первую очередь на Бауэри и другие немецкие колонии Нью-Йорка. Голоса мигрантов позволили Твиду провести более 100 своих сторонников на выборные должности в местном управлении, в том числе мэра, городского казначея и губернатора штата. Самого Босса избрали в конгресс, а затем и в сенат Соединенных Штатов. Он также занял целый ряд должностей в городских структурах, включая председательское кресло в совете городских контроллеров, в обязанности которого входила борьба с политической коррупцией и подкупом избирателей.
В годы гражданской войны Твид, как считается, имел с Белым домом тайное соглашение, в соответствии с которым прибывшие мигранты вербовались в армию северян. В мирное же время неимущие американцы из диаспор работали преимущественно в строительных компаниях, обслуживающих муниципальный заказ. При Твиде город превратился в огромную строительную площадку. Подрядчики, задействованные в его избирательных схемах (такие, как Эндрю Гарви), разбили на Манхэттене Центральный парк, возвели Бруклинский мост, здание городского суда, театр «Метрополитен» и сотни многоквартирных домов.
Твид обычно состоял акционером и членом совета директоров строительных компаний, но иногда не брезговал и более простыми схемами обогащения. Так, принадлежащая ему посредническая компания поставляла скамейки для Центрального парка. Товар стоимостью в $3 продавался казне по $600 за штуку. Несколько его компаний-однодневок, поставляя для строительства здания городского суда термометры, дверные ручки и прочую мелочь, сумели раздуть строительную смету с $350 000 до $13 млн.
Мэр на сабантуе
В конце 1860-х годов поток немецких эмигрантов, крутивший колеса машины Твида, стал иссякать. Натурализовавшиеся немцы стали приобретать респектабельность, среди них появились крупные предприниматели – такие, как Джозеф Селигмен, основатель банка Seligman brothers. Они имели собственные политические амбиции и выражали недовольство тем, что выборы в Нью-Йорке стали фактически безальтернативными.
Твид сделал новую ставку – на этот раз на ирландских католиков, которые вновь устремились в Нью-Йорк после нескольких неурожайных лет на Изумрудном острове. Босс дал указание Окли Холлу сблизиться с ирландской общиной и заручиться ее поддержкой, однако недалекий выдвиженец совершил политический просчет. Не вникая в особенности конфессиональных отношений внутри ирландской общины, он дал разрешение на проведение парада 12 июля 1869 года и согласился лично в нем участвовать.
В этот день ирландские протестанты отмечали годовщину победы короля-протестанта Вильгельма Оранского над армией католиков. Парад закончился грандиозным уличным побоищем. Такого Нью-Йорк не помнил с 1849 года. Протестантские старейшины использовали трагедию в качестве повода для объединения с отдельными политиками Тамани-холла, а также предпринимателями, которые были недовольны резкой сменой приоритетов. В результате для оппозиции Боссу был создан так называемый комитет семидесяти, который возглавили протестантские бизнесмены Джон Фоли и Джозеф Селигмен, издатели Харперы, а также влиятельный демократ, член городского совета Сэмуэль Тилден, оспаривающий у Твида контроль над Тамани-холлом.
Метро-2
Твид, не сомневаясь в прочности своей власти, продолжил сближение с католиками, а также провел новый городской устав, в котором законодательное собрание штата лишалось права контроля над расходами городской казны. Теперь бюджетом полновластно распоряжалось ближайшее окружение Босса, что вызвало еще большее беспокойство в среде бизнесменов и политиков, оказавшихся вне Tweed ring. Катализатором стал проект первой нью-йоркской подземки, известной как пневматическое метро Эли Бича.
С ростом населения перед властями Нью-Йорка встала проблема усовершенствования транспортных сетей. В 1863 году Твид учредил городскую комиссию по скоростному транспорту, которая служила в основном инструментом лоббизма для хозяев конок, стремившихся получить тарифные привилегии или права аренды улиц. Все поступавшие в комиссию проекты нового транспортного строительства хозяева конок безжалостно заворачивали.
В 1867 году изобретатель Альфред Эли Бич продемонстрировал на американской научной выставке собственный проект решения транспортной проблемы города. Между крышами зданий 14-й и 15-й авеню он протянул деревянную трубу диаметром два метра. Внутри трубы давлением воздуха двигались капсулы, вмещавшие до 10 пассажиров. Модель пневматического метро Эли Бича перевезла за время работы выставки 170 000 пассажиров. Изобретатель получил золотую медаль и познакомился с бизнесменами, пожелавшими вложить деньги в строительство его метро под самым загруженным участком Бродвея. Прокладка метро стоила всего $350 000 за милю.
Эли Бич учредил на деньги инвесторов Pneumatic Dispatch Company и запросил в мэрии разрешение на строительство. Твид проект завернул – по просьбе владельцев конок, а может быть, из-за того, что «копеечный» проект просто не представлял для него личного интереса.
Пневматическая винтовка
«Я не буду платить этому шантажисту, – заявил тогда Эли Бич партнерам. – Но я знаю, как нам обойтись без его разрешения: давайте просто не станем больше его ждать и потихоньку начнем копать». Компания выкупила помещение магазина одежды Девлина на углу Бродвея и Уоррен-стрит. Бич разработал гидравлический инструмент, с помощью которого можно было почти бесшумно бурить туннель по ночам. Техника оказалась не такой уж тихой: первыми о запретном строительстве узнали манхэттенские банды. Гангстеры имперского клуба посмеялись над безумной затеей изобретателя, однако Твиду о развитии событий не доложили.
Похоже, что к моменту открытия пневматического метро 28 февраля 1870 года в Нью-Йорке о нем знали все, кроме Tweed ring. В городских органах на его строительство смотрели сквозь пальцы. Селигман и другие протестантские предприниматели вложили в «оппозиционный» проект Pneumatic Dispatch Company более $10 млн. Эли Бич установил в своей подземке кожаные диваны, античные статуи и фонтаны с золотыми рыбками. Метро планировалось продлить еще на пять миль.
Сообщение об открытии секретного метро стало началом цепной реакции, которая закончилась падением Твида. За наглой выходкой изобретателя, осмелившегося бросить вызов Боссу, последовали новые «проступки». New York Times опубликовала откровенно завышенные строительные сметы по зданию суда и Центрального парка, которые передал в редакцию некий чиновник муниципалитета. Издательский дом братьев Харперов заказал известному художнику Томасу Насту серию карикатур, изображающих Босса тираном и взяточником.
Это был удар ниже пояса. Избиратели Твида не могли прочитать разоблачительные материалы, но рисунки они прекрасно понимали. Твид вызвал Наста и предложил ему $500 000 отступного, но Наст вежливо отказался. Тогда Твид разорвал контракт с издательским домом Харперов на поставку учебников в муниципальные школы. Это тоже не подействовало.
Разорванный круг
Наконец против Босса выступила тяжелая артиллерия комитета семидесяти. Сэмуэль Тилден назначил генеральным прокурором штата молодого адвоката Чарлза О’Коннора, недавно приехавшего в Нью-Йорк и не успевшего попасть под влияние Босса. О’Коннор вызвал к себе ближайшего сподвижника Твида – финансового контроллера Ричарда Конелли по прозвищу Скользкий Дик – и пообещал сделать из него крайнего в готовящемся расследовании фактов нецелевого расходования средств. Скользкий Дик в обмен на гарантию безопасности выдал все «пароли» и «явки» Tweed Ring и согласился выступить свидетелем на процессе.
Вооружившись богатыми компрометирующими материалами, О’Коннор 26 октября 1871 года отправился в Тамани-холл, чтобы взять Твида под стражу. Босс пожаловался прокурору на чрезвычайную загруженность делами и предложил отпустить его под залог, скажем, в $1 млн. Потрясенный количеством нулей, прокурор смог только кивнуть и вернулся к Тилдену без арестанта, но с огромным сундуком, набитым наличными.
Босс продолжал бороться, но вскоре большинство его сподвижников либо переметнулись на сторону комитета семидесяти, либо бежали за границу. Подрядчик Эндрю Гарви, получивший накануне крупный строительный заказ, после вызова на допрос в прокуратуру заехал в офис, взял хранившийся в сейфе саквояж с наличностью и отправился в порт, чтобы сесть на первый же отходивший корабль.
К Боссу, чтобы предотвратить возможность его побега, были приставлены 50 муниципальных служащих. Впрочем, он не собирался бежать и даже высказывался в таком духе: «Я сросся с городом в единое целое, без меня Нью-Йорк не сможет просуществовать и недели». Босс готовился к суду совершенно уверенный в своей неуязвимости, хотя его юристы считали выбранную линию защиты слабоватой. Твид попросил Джэкоба Астора, Джея Гульда и еще пятерых богатейших жителей Нью-Йорка выступить в его защиту и подтвердить под присягой, что ни он, ни кто-либо из его подчиненных не взяли из городской казны ни цента.
Адвокаты, сомневаясь, что свидетельства «баронов-разбойников» в защиту коррупционера произведут хорошее впечатление на присяжных, решили взять защиту в свои руки. После выступления «отцов города» издания Харперов разразились язвительными комментариями. Мол, по свидетелям защиты тоже «плачет» тюрьма, все они наверняка были соучастниками Твида в его аферах. Газеты были обнаружены в комнате, где заседали присяжные. Адвокаты Твида таким образом нашли прекрасный предлог для того, чтобы отвести состав жюри. Босс вышел к журналистам со словами: «Мне начал надоедать этот фарс, ни один присяжный не посмеет осудить невиновного». В ноябре того же года новый состав присяжных, уже достаточно «подготовленный» харперовской прессой, единогласно признал Уильяма Твида виновным и осудил его на 12 лет тюремного заключения.
Отбыв срок, который после обжалования приговора в верховном суде был сокращен до одного года, Твид вышел на волю и немедленно снова был арестован. На этот раз по гражданскому иску штата с требованием компенсации ущерба в $200 млн. Твид сумел бежать из-под стражи и скрыться в Испании, но там его в 1875 году опознали несколько американских туристов. Три года спустя Твид скончался в тюрьме.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
