Комбинация или махинация
НЕСОМНЕННАЯ особенность российского бизнес-менталитета состоит в практически полном отсутствии стратегических планов и целей. Как говорил один джентльмен удачи: "Украл, выпил, в тюрьму - романтика!".
В то время как после кризисного падения цен на нефть в 1998 году основные страны - экспортеры нефти осознали пагубность свободной конкуренции на этом рынке и, окончательно приняв формулу "цена есть отношение спроса и предложения", перешли к ограничению добычи нефти и ее поставок на мировые рынки, российские нефтяные генералы стремятся урвать очередной кусок и всеми мыслимыми и немыслимыми путями наращивают экспорт. По данным Госкомстата, экспорт нефти в первом квартале вырос по сравнению с аналогичным периодом прошлого года на 3%. Очевидно, что дополнительный 1 млн т нефти не сыграл существенной роли в процессе ценообразования, но в этот момент, напомним, все нефтедобывающие страны выполняли добровольно взятые на себя обязательства по ограничению поставок нефти.
Стратегической целью стран - экспортеров нефти, несомненно, является предотвращение ситуаций, аналогичных сложившейся в 1998 году, и удержание цен на нефть в желаемом диапазоне. Опыт работы ОПЕК за последние 30 лет наглядно демонстрирует, что существует лишь один-единственный способ добиться этого - постоянно отслеживать конъюнктуру мировых рынков, адекватно оценивать спрос на нефть и не допускать возникновения избытка предложения. Залог успеха такой политики - согласованные действия стран - экспортеров нефти.
России повезло - она обладает огромными сырьевыми запасами. Но наши недостатки есть продолжение наших достоинств, и избыток сырьевых ресурсов делает российскую экономику крайне чувствительной к колебаниям мировых цен. Казалось бы, сам Бог велел российским сырьевым компаниям активно участвовать в процессе регулирования цен.
Но это, видимо, из области фантастики. Россия с изумляющим весь мир постоянством устраивает ценовые горки на рынке палладия; экспортеры черных и цветных металлов готовы идти на любые ухищрения, лишь бы "вытолкнуть" очередную партию своей продукции на мировой рынок, пусть и по самым демпинговым ценам; российские нефтяники, получившие, только по официальной статистике, около $4 млрд от роста цен на нефть в 1999 году, пытаются "выжать еще капельку", нисколько не опасаясь обрушить рынок и заработать себе соответствующую репутацию.
Впрочем, отсутствие стратегических интересов у российских компаний является вполне закономерным и во многом объясняется той структурой собственности, которая сложилась в российской экономике на микроуровне. В результате приватизации практически на каждом предприятии появился доминирующий акционер, который обладает контрольным пакетом, что позволяет ему проводить политику по хорошо известному принципу "пятьдесят один равно ста, а сорок девять - это ноль". Такой акционер либо назначает полностью подконтрольных себе менеджеров, либо сам является менеджером, что порождает у нас весьма своеобразную структуру интересов, которая удивляет весь мир.
Складывается ощущение, что жажда первоначального накопления настолько проникла в душу российского народа, что ни общетеоретические идеи о долгосрочных интересах акционеров в росте стоимости бизнеса, ни практические потребности предприятий в проведении технологического обновления не привлекают ни малейшего внимания российского менеджера. Все разговоры об амбициозных перспективах освоения товарных ниш на мировых рынках, о мифическом импортозамещении, которое призвано оживить российскую экономику, заканчиваются ровно в тот момент, когда выясняется, что на их реализацию нужны деньги, а "денег нет", даже если они есть. (Вспомните про $4 млрд дополнительных доходов от нефтяного экспорта в прошлом году. В этом году эта цифра достигнет $5 - 7 млрд, а ведь есть еще и газ, и металлы, и химия.)
Еще более печально, что компании, контролируемые одним собственником, практически не имеют возможности быть адекватно оцененными фондовым рынком. Кто рискнет покупать акции нефтяной компании, 85% которой принадлежит "узкому кругу ограниченных людей", успевших не один раз кинуть мелких акционеров, проводя консолидацию акций дочерних структур? Какие надежды на дивиденды или долгосрочное развитие компании могут быть с ними связаны? А если никто не будет приобретать акции такой компании, то существующая сегодня "недооценка" российских активов сохранится вечно.
Точно такие же аргументы препятствуют банковской системе предоставлять кредиты любому неподконтрольному предприятию реального сектора, поскольку если и есть шансы отсудить выданный ранее кредит, то этот процесс займет столько времени, что на поддержание ликвидности банка не хватит никаких собственных средств.
Бизнес не может быть краткосрочным, он должен строиться навсегда (в противном случае это называется либо "комбинация", либо "махинация"). Отсутствие стратегических интересов, отказ быть адекватно оцененным рынком приведет к загниванию любой самой преуспевающей сегодня российской компании. А если таких "желающих" будет много, то вместе с ними загнется и вся российская экономика.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
