Консенсус – дело тонкое
В ходе последней предвыборной кампании партии «Яблоко» и СПС, как известно, не смогли договориться друг с другом. Результатом проявления лидерами своей принципиальности стало поражение обеих партий на выборах. Почти два столетия назад в португальском городе Лиссабоне имела место сходная ситуация…
Волею судеб в начале ноября 1807 года русская военная эскадра под командованием вице-адмирала Дмитрия Сенявина оказалась в порту Лиссабона. В это же время Португалия была молниеносно оккупирована французскими войсками генерала Жюно, который 30 ноября вошел в Лиссабон.
«Я ненавижу англичан»
Следует отметить, что согласно Тильзитскому договору между Александром I и Наполеоном, Россия и Франция в тот момент были союзниками. Подписывая договор, Александр I сказал Наполеону: «Я ненавижу англичан настолько же, насколько вы их ненавидите, и буду вашим помощником во всем, что вы будете делать против них».
Вскоре ситуация в Португалии сложилась таким образом, что французские войска оказались заблокированными британской армией генерала Уэлльсли на суше, а русская эскадра – британским флотом адмирала Коттона на море. Казалось бы, ситуация предельно ясна: два союзника перед лицом общего противника. Более того, не только тактические соображения, но и непосредственные указания царя категорически предписывали Сенявину сообразовываться во всем с волей нового союзника России, а следовательно, и с волей его наместника в Португалии генерала Жюно. В частности, был издан царский указ, который гласил: «Признавая полезным для благоуспешности общего дела и для нанесения вящего вреда неприятелю предоставить находящиеся вне России морские силы наши распоряжению Его Величества императора французов, я повелеваю вам согласно сему учредить все действия и движения вверенной начальству вашему эскадры, чиня неукоснительно точнейшие исполнения по всем предписаниям, какие от Его Величества императора Наполеона посылаемы вам будут».
Но Сенявин иначе воспринимал сложившееся положение вещей. Русский вице-адмирал в глубине души крайне неприязненно относился к Тильзитскому миру и неожиданно завязавшейся дружбе России с Наполеоном.
Неоднократно Жюно старался уговорить Сенявина выполнить союзнический долг, и всякий раз Сенявин вежливо, но непреклонно отказывал своему союзнику в помощи.
Тогда Жюно пошел по пути формальных требований. 3 июля 1808 года Сенявин получил от него официальное письмо, где говорилось: «Господин адмирал, в трудных обстоятельствах, в которых я нахожусь и которые проистекают, в частности, из необходимости защищать эскадру Его Величества русского императора, я думаю, что наш взаимный долг, как и интерес наших государей, заключается в том, чтобы прийти к соглашению о возможных средствах взаимной помощи».
Далее Жюно объяснял, почему требовалось, чтобы Сенявин решился на действия, «достойные его талантов и храбрости его экипажа», и напал на блокирующую Лиссабон британскую эскадру. В тот момент эскадра была относительно слаба, поскольку от нее отделилось несколько кораблей для прикрытия высаживаемых англичанами десантов. Если бы Сенявин напал на оставшуюся у Лиссабона эскадру, то англичане тотчас же призвали бы обратно все временно выведенные из эскадры корабли, и французам было бы легче бороться с высаженными десантами. «Вы понимаете, господин адмирал, как важно, с точки зрения интересов наших обоих могущественных государей, чтобы мы действовали согласно и чтобы мы вполне точно условились о направлении вверенных нам сил», – с чувством писал Жюно в конце своего послания.
Сенявин ответил незамедлительно, как о том настойчиво и просил Жюно. Вице-адмирал прежде всего поспешил уверить французского генерал-губернатора, что он прекрасно понимает свой долг, повелевающий беспрекословно повиноваться императору Наполеону, в полное распоряжение которого царь Александр представил русскую эскадру. Но, к великому прискорбию, он никак не может выполнить просьбу Жюно. Объяснения были таковы: во-первых, если он высадит десант на левом берегу реки Тежу, то ему придется сражаться не только против англичан, но и против португальцев, а между тем он уполномочен вести бои исключительно с англичанами; во-вторых, он считает, что для соблюдения интересов обоих союзных монархов выгоднее не нападать на английскую эскадру, а стоять на месте. А в остальном он, вице-адмирал Сенявин, безусловно, высоко ценит любезность и доброту его превосходительства.
Жюно был взбешен, но положение французов в Португалии становилось все более критическим. 26 июля Жюно самолично прибыл на корабль «Твердый», на котором развевался флаг Сенявина, и снова стал убеждать командующего русской эскадрой выступить против англичан. Но вице-адмирал оставался непоколебим.
Два дня спустя, 28 июля 1810-го, Сенявин получил от Жюно новое письмо, где говорилось: «Господин адмирал, положение, в котором я нахожусь, делается день ото дня все затруднительнее, и я считаю своим долгом и делом своей чести положительно узнать ваши намерения, могу ли я надеяться получить от вас какую-либо помощь. Это мой долг, так как император, мой повелитель, считает, что большая эскадра, которую русский император предоставил в его распоряжение, непременно обязана в таких критических обстоятельствах всеми средствами помогать его сухопутной армии так же, как сухопутная армия должна помогать эскадре».
Далее Жюно перешел к прямым угрозам, предполагая, что Сенявин должен считаться с тем, как его поведение отразится на франко-русской дружбе. «Нужно, чтобы мой и ваш повелители знали, что русская эскадра не пожелала оказать мне ни малейшей помощи. Нужно, чтобы военные, которые будут обсуждать мое положение, знали, что не только я был окружен со всех сторон врагами, но и что эскадра, союзная Франции и состоящая в войне против Англии, объявила себя нейтральной в самый решительный момент, и такое ее поведение оказалось для меня гораздо вредоноснее, чем если бы она выступила против меня».
Последнее соображение раздражало французов больше всего: в Испании уже шла яростная народная война против Наполеона, в Португалии высадились англичане, в Европе ходили слухи, что Австрия начала тайно вооружаться. Вот тут-то и продемонстрировать бы перед Европой, что Тильзитский союз – не пустой звук, что русский адмирал Сенявин плечом к плечу сражается вместе с Жюно против англичан!
Каждый за себя
После того как Жюно окончательно понял, что ни на какое содействие русских рассчитывать не приходится, события начали развиваться стремительно. 4 августа Жюно вывел из Лиссабона почти все войска и выдвинулся в район Торриш-Ведраша. А 21 августа произошло решающее сражение с превосходящей по численности армией генерала Уэлльсли у деревни Вимейро, в котором у французов практически не было шансов на успех.
22 августа парламентер Жюно генерал Келлерманн прибыл в британскую штаб-квартиру в Масейре. В тот же день было подписано перемирие на выгодных для французов условиях. При этом Жюно заявил: «Я не прошу у них милости – если мне откажут в условиях, которых я требую для своей армии, я отступлю в Лиссабон, взорву укрепления, сожгу арсеналы, флот и уйду через Испанию, но оставлю страшные следы на своем пути».
24 августа генерал Келлерманн явился к Сенявину и уведомил его о заключенном перемирии между Жюно и руководителями англо-португальской армии. На следующий день Сенявин получил письмо от Жюно, в котором французский генерал снова предлагал присоединить все экипажи эскадры и морских пехотинцев к французской армии, чтобы помешать союзникам занять Лиссабон и его форты. Жюно пригрозил Сенявину тем, что, если тот вновь откажется от сотрудничества, его эскадру ждет уничтожение.
В тот же день последовал ответ русского вице-адмирала, и опять отрицательный. Наконец, 28 августа Сенявин получил последнее письмо от Жюно, в котором ему предлагалось участь русской эскадры решать непосредственно с англичанами.
30 августа 1808 года между французами и англичанами было подписано окончательное соглашение об эвакуации французской армии из Португалии, более известное как Синтрская конвенция. Согласно этой конвенции Жюно со своей армией вывозились на английских транспортных судах во французские порты. Условия Синтрской конвенции были беспрецедентны: французские войска эвакуировались из Португалии со всем оружием и багажом, солдаты и офицеры не признавались военнопленными и по возвращении во Францию были вольны продолжать воинскую службу. Примечателен и особо оговоренный пункт соглашения: любая из статей конвенции, которая могла показаться сомнительной, должна была трактоваться в пользу французов.
Уже 12 сентября 1808 года на палубы британских кораблей были погружены последние раненые и остатки французских дивизий. Перед отъездом Жюно не пожелал лично проститься с Сенявиным. Он не мог простить русскому вице-адмиралу его упрямства, сыгравшего фатальную роль в судьбе французской оккупации Португалии.
На волю победителей
После ухода французов Лиссабон заняли английские войска. Сенявин остался один на один с британской армией и флотом. Теперь положение русских принципиально изменилось, и приходилось думать о том, как бы британские власти не объявили императорскую эскадру своей военной добычей, а ее командира со всеми экипажами судов – военнопленными. Ведь Англия в тот момент формально находилась в состоянии войны с Россией.
Сенявин написал английскому адмиралу Коттону: «Мое поведение в течение десяти месяцев пребывания в Лиссабоне, мои постоянные отказы принимать хотя бы малейшее участие в предлагавшихся мне враждебных мерах против англичан – все эти мотивы поддерживают меня в твердом убеждении, что ваше превосходительство примет во внимание вышеуказанные обстоятельства и законное нейтральное положение относительно моей эскадры будет соблюдено».
Сенявин далее заявил, что после ухода французских оккупантов Лиссабон вернулся в законное португальское владение, а так как Россия не находилась в состоянии войны с Португалией, то он считает свою эскадру пребывающей в нейтральном порту. Но Коттон не оставил камня на камне от этого довода, велев вывесить всюду британские флаги и заявив, что не считает Лиссабон нейтральным.
В результате Сенявину пришлось подписать договор, согласно которому русские военные корабли предписывалось «немедленно передать адмиралу сэру Чарльзу Коттону со всем корабельным имуществом и отправить в Англию, где они станут содержаться в качестве депозита Его Величества Короля Британии, а затем будут возвращены Его Императорскому Величеству через шесть месяцев после заключения мира между Его Величеством Королем Британии и Его Величеством Императором России». Не больше и не меньше.
Сенявин со своей эскадрой был отконвоирован из Лиссабона в Портсмут. Там русских продержали почти год, после чего англичане, отобрав у Сенявина корабли, погрузили его людей на свои транспортные суда и доставили в Ригу.
Александр I, само собой, не оценил поведения вице-адмирала, определив его на второстепенную должность в провинциальном порту. В 1812 году Сенявин подал царю прошение об определении на военную службу, однако Александр вместо резолюции сопроводил его издевательскими вопросами: «Где? В каком роде службы? И каким образом?» В результате Сенявин не только не был принят даже в ополчение, но и уволен из армии с половинной пенсией.
При заключении мира между Россией и Англией в 1812 году англичане вернули России все вооружение сенявинской эскадры, оставленной в Портсмуте. Два русских корабля «Сильный» и «Мощный» пришли в Кронштадт, а остальные, оказавшиеся в очень плохом состоянии, были оплачены России британской казной.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
