бизнес

Копнуть глубже

бизнес

23.01.202015:00

Андрей Юшин

Гендиректор «Росгеологии» Сергей Горьков и министр финансов Антон Силуанов. Фото: РИА Новости

На прошлой неделе СМИ сообщили, что гендиректор «Росгеологии» Сергей Горьков попросил у правительства выделить на ближайшие два года 65 млрд руб. из Фонда национального благосостояния (далее — ФНБ). Пресса писала об отказе Минфина на просьбу ведомства, однако глава холдинга не намерен сдаваться. В интервью журналу «Компания» он рассказал, почему «Росгеологии» необходим миллиард долларов из ФНБ.

Как пояснялось в письме главы ведомства Минфину, которое приводили СМИ, деньги из ФНБ должны пойти на расширение геологического изучения недр. Горьков отмечал, что это необходимо для того, чтобы «избежать угрозы необратимого снижения добычи полезных ископаемых» в ближайшие годы. Кроме того, «Росгеология» также просила у кабмина 25 млрд руб. на докапитализацию.

Однако Минфин выдать столь крупную сумму оказался не готов, писал «Коммерсантъ» 20 января со ссылкой на несколько внутренних источников. В разговоре с «Компанией» в кулуарах Давосского форума Сергей Горьков это опроверг, отметив, что у «Росгеологии» с министерством «продолжается дискуссия» и окончательного решения пока нет.

Правильно ли мы понимаем, что вы всё еще рассчитываете на эти средства?

У нас нет отказа, мы продолжаем дискуссию с Минфином.

СМИ писали, что ваше обращение в Минфин за деньгами из ФНБ связано с тяжелым финансовым положением холдинга, который не сможет без вливаний денег из бюджета выполнить текущие обязательства. Это так?

Я пришел в «Росгеологию» девять месяцев назад. Действительно, «Росгеология» имеет определенные трудности. Но сейчас усилиями правительства негативная ситуация преодолена, работа ведомства стабилизирована.

Тогда зачем «Росгеологии» так понадобились эти 65 млрд руб. из ФНБ?

Они нам нужны исключительно для дальнейшего развития. Не для существования «Росгеологии», как пишут, не для ее операционной деятельности. Это нужно для модернизации технологий, в которые не вкладывали средства с начало 90-х.

За последние 30 лет не было никакий субсидий?

Фактически они поступали только кусками. Это были отдельные субсидии на инвестиции. Покупалось, скажем, одно судно и одна буровая установка. Но разве можно решить одним судном и установкой проблемы геологии всей страны? Извините, но это смешно.

На что конкретно планируется тратить эти деньги?

Мы просим средства на два направления. Первое — это докапитализация. Это нужно для того, чтобы можно было модернизировать технику и технологии. И это касается не только технических машин и буровых установок, это и программные комплексы. Геология — очень математическая и IT-емкая отрасль, и вообще первое математическое моделирование, digital economy, — появилось в атомной промышленности и геологии. И мы продолжаем использовать эти математические методы, например в сейсмике.
Что касается ФНБ, это немножко другая история. Мы считаем, что государству нужно тратить деньги из Фонда на прирост запасов и поиск новых месторождений. Потому что ресурс, который был заложен с советских времен, — он иссяк. Нужно заниматься этим вопросом детально и глубоко.

В 2020 году вы отчитывались Дмитрию Медведеву об успехах и рассказали об открытии 40 новых месторождений золота, серебра, нефти и газа за последние два года. А насколько вообще геологически изучена территория России? Ведь наступит же момент, когда открывать новое уже будет невозможно?

Насчет того, что такое «изучено», — это очень философский вопрос. Поясню, с чем это связано. Когда мы говорим про изученность с точки зрения коврового покрытия, то еще СССР в свое время потратил очень много денег и инвестировал в изучение геологии нашей страны. Но методы тогда были немного другие. Возьмем к примеру Арктику, там 600 тысяч квадратных километров покрыто сейсмикой. А вот 400 тысяч из них, задумайтесь, — это все были работы до 1990 года. Какие технологии мир имел до 90-х — и какие сейчас?
Поэтому если говорить про качество изучения, то изученность очень слабая. Сейчас на Урале, который был изучен еще в эпоху Демидова (Акинфий Демидов — основатель горнозаводской промышленности на Урале и в Сибири на рубеже XVIII–XIX веков. — Примеч. ред.), мы продолжаем находить месторождения как золота, так меди и серебра.

А как изменилась эффективность добычи драгметаллов за последнее десятилетие?

Раньше при добыче золота, к примеру, мы могли находить драгметалл, если он составлял хотя бы 10 г на тонну, все, что меньше, — просто выкидывали. Теперь же технологии позволяют извлекать 0,2 г на тонну при, например, добыче через драги. А в промышленности содержание 0,5–0,7 г — это уже очень хороший показатель. Мир меняется, меняются и инструменты геологического поиска и извлечения полезных ископаемых.

Сейчас многие говорят о потенциальной выгоде добычи ресурсов на астероидах. На ваш взгляд, насколько реалистичны такие размышления?

Здесь мы забываем о том факте, что, за исключением нефти и газа, мы с вами практически не приступали к изучению океана. И под «мы» я подразумеваю все человечество. Океан, как вы знаете, покрывает большую часть Земли. Неужели вы думаете, там нет гор, нет крупных месторождений? Конечно, есть. Поэтому когда в SpaceX Илона Маска говорят про астероиды, надо прежде всего подумать про океан, потому что он нам ближе и понятен. И я уж не говорю о куда более выгодной себестоимости добычи.

финансовый рынок Росгеология Арктика Минфин интервью