Кормящие ранги
Выступая на открытии экономического форума в Санкт-Петербурге, президент Владимир Путин напомнил, что основной своей задачей власть по-прежнему видит устойчивый экономический рост. А также предложил обсудить вопрос об уровне присутствия государства в экономике, отметив, что его избыточное участие может стать тормозом для предпринимательской инициативы. Видимо, не имея в виду нефтегазовую отрасль и российские особенности государственного в ней управления. Можно пропустить и это – хотя, например, если просто следить за историей взаимодействия двух госструктур, «Газпрома» и «Роснефти», в области экономических взаимоотношений в форме бесконечных взаимообменов, слияний и отделений, то станет понятно, какого уровня менеджеров порождает собственник-государство в настоящий момент. Даже если подразумевать, что за этой вполне уже анекдотичной историей стоят реальные интересы различных групп из президентского окружения. Информационное сопровождение здесь за пределами оценок. Столь же общеизвестен тот печальный факт, что поиски примеров эффективного управления госсобственностью, вывода ее помимо товарного и на фондовый рынок, повышение конкурентоспособности и т.д. – так вот, поиски таких примеров могут потребовать больше времени, чем пресловутое удвоение ВВП.
Однако проблема не только и даже не столько в этом, сколько в другом: государство участвует в управлении любой собственностью, вне зависимости от того, частная она, государственная или смешанная. И происходит это на системном уровне. Углеводороды как основа современного экономического, а отсюда и политического благополучия, контролируются непосредственно Кремлем. Дальше включается принцип современной российской бюрократии – контролирую, значит, владею. Поскольку новые времена принесли и новые методы контроля, то есть вместо борзых и их эквивалента контролирующий госчиновник предпочитает долю в деле. А поскольку контроль за бизнесом в России сегодня тотален (не скажем, что эффективен), то практически в каждом деле – через своих кормящихся – государство участвует. Даже если представитель и не вмешивается в текущее управление, его содержание увеличивает затраты, а потому не только снижает конкурентоспособность, но и не дает аккумулировать средства на расширение и развитие, на те самые инновационные проекты, о которых так убедительно говорил президент на экономическом форуме. И это единая система. Разница только в том, кто где кормится – на правительственном, министерском, региональном или специализированном (милиция, СЭС и т.д.) уровне.
Если к этому добавить существующие политические риски и применение в роли рыночных регуляторов налоговой инспекции и прокуратуры (опять же на различных уровнях, поскольку речь идет о системе), то тем сложнее будет понять, что именно имел в виду Путин, говоря о проблеме оптимального участия государства в экономике. Возможно, речь шла о создании новой табели о рангах, строго предписывающей, какому чиновнику и какого уровня положено входить в совет директоров, кому – в соучредители, кому в специальные консультанты. А кому – извините – обходиться традиционным кэшем, разумеется, также в строго установленной градации. Сложившаяся сегодня система практически заменила государственную собственность на бюрократическую, а это не совсем одно и тоже. Государство выступает как некая аффилированная структура, через которую бюрократ и осуществляет управление и владение собственностью, по привычке именуемой «государственной». И речь потому идет не о степени участия государства в экономике, а об уровне вмешательства в нее материально заинтересованного бюрократа. Поэтому, для того чтобы обсуждать проблему сколько-нибудь содержательно, желательно верно ее сформулировать. Чего, как видим, пока не произошло.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
