Король роскоши

51-летний Бернар Арно - один из самых богатых людей Франции. Его состояние журнал Forbes оценивает в $12,6 млрд. С 1989 года Арно возглавляет компанию Moet Hennessy Louis Vuitton (LVMH) - мирового лидера в производстве и продаже предметов роскоши. В последние годы он пробует себя и на поприще европейского Интернет-бизнеса. В одну из новых компаний он вложил уже более полумиллиарда долларов.

В 21 год он получил диплом инженера, но по специальности работал мало. Арно стал компаньоном отца и через четыре года возглавил семейную строительную фирму. Небольшая компания, впрочем, мало соответствовала амбициям Бернара, и при первой же возможности Арно с нею расстался. В 27 лет он договорился о продаже семейного предприятия, но счел нужным "обрадовать" отца, только когда сделка уже была завершена,.

Четыре следующих года Арно провел в США, где как раз был в самом разгаре бум слияний и поглощений. Из Штатов он вернулся вооруженный арсеналом типично американских приемов по враждебному захвату компаний. Случай применить их во французских условиях представился довольно быстро. Нужно ведь было куда-то вложить деньги, вырученные от продажи семейной фирмы.

В 1984 году внимание Арно привлек недавно обанкротившийся текстильный конгломерат Boussac, который среди прочего владел и домом моды Christian Dior. В тот момент компанией управляло французское правительство, которое подыскивало нового владельца. Лакомым куском заинтересовались несколько компаний, в том числе и Louis Vuitton, но Арно опередил всех. Располагая $15 млн собственных денег, он вместе с Антуаном Бернхеймом, партнером во французском инвестиционном банке Lazard Freres and Co., собрал необходимые $80 млн и начал действовать. Первая жена Арно была кузиной бывших владельцев компании, и, воспользовавшись этим обстоятельством, он начал "по-родственному" скупать сохранившиеся у тех акции. Затем убедил французское правительство продать ему оставшийся пакет, клятвенно заверяя при этом, что будет добиваться возрождения Boussac.

Но это обещание так и осталось невыполненным. В последующие пять лет Арно уволил 8 тыс. рабочих и продал практически все активы Boussac, выручив за них около $500 млн. Эта распродажа превратила Бернара Арно в одного из богатейших людей Франции, попутно обеспечив ему множество врагов во французских профсоюзах. Правительство тоже было недовольно таким поворотом дела, но ограничилось тем, что заставило Арно вернуть около $60 млн, которое оно инвестировало в компанию.

Акула откусывает руку

Методично превращая все мало-мальски ценные активы Boussac в деньги, Арно решил тем не менее оставить за собой компанию Christian Dior. Довольно скоро он сам подпал под очарование мира моды и загорелся идеей создать компанию, которая бы стала мировым лидером по производству и продаже предметов роскоши. Понимая, что реализовать столь амбициозный проект "с нуля" нереально, Арно с 1988 года начал скупать акции недавно образованной компании Moet Hennessy Louis Vuitton.

LVMH, как замечал один из ее основателей, напоминала скороспелый брак, в котором обе стороны были недовольны друг другом. Объединение предприятий по производству шампанского Moet и коньяка Hennessy с домом моды Louis Vuitton было продиктовано в основном желанием владельцев обезопасить себя от угрозы враждебного захвата, мода на которые к тому времени докатилась и до Европы.

Осознав, что LVMH даже после слияния остается привлекательной мишенью для захватчиков, семейства Моэ и Хеннесси предложили 20% своему давнему партнеру - компании Guinness. Эта сделка вызвала беспокойство в стане Вюиттонов, которые вообразили, что появление нового крупного акционера может нарушить внутренний баланс сил. В итоге Анри Ракамье, 75-летний сталелитейный магнат, попавший в клан Вюиттонов благодаря женитьбе на одной из его представительниц, тоже начал искать дружественного инвестора, который бы в дальнейшем защищал его интересы. Этим инвестором оказался Бернар Арно.

Но случилось так, что в тот же вечер, когда два бизнесмена договорились об условиях инвестиций, Арно ужинал в доме Антуана Бернхейма, который помог ему приобрести компанию Boussac. Там он встретился с главой партии Моэ - Хеннесси, который также увидел в Арно ценного союзника. Не предупредив Ракамье, Бернар Арно перешел на сторону противника. При поддержке Guinness он начал скупать акции LVMH и вскоре собрал пакет в 37%. Этого было вполне достаточно, чтобы наконец заявить о своих правах.

На 26 сентября 1988 года было назначено заседание совета директоров Moet Hennessy Louis Vuitton. На нем планировалось избрать председателем правления компании Анри-Луи Вюиттона, приемного сына Ракамье и правнука самого Луи Вюиттона. Но Арно решил иначе. На собрании он неожиданно заявил ошеломленной публике, что возглавлять правление должен не наследник династии Вюиттонов, а его собственный отец Жан Арно - "опытный бизнесмен, вполне подходящий для этой должности".

Больше всех убивался Ракамье, который прекрасно понимал, что сам протянул палец хищнику, который без зазрения совести откусил потом всю руку. Потрясенный коварством своего протеже, Ракамье еще несколько лет пытался добиться справедливости в суде. "Дело LVMH" получило столь широкий резонанс, что президент Франции Франсуа Миттеран счел нужным упомянуть о нем в одном из своих телевизионных обращений. Спустя несколько лет французский суд постановил, что часть акций попала к Арно незаконным путем, однако тот сумел добиться отмены этого решения.

В этой войне компроматов Арно не стал довольствоваться ролью обороняющегося. Он обвинил Ракамье и семейство Вюиттонов в растрате средств, принадлежавших Moet Hennessy Louis Vuitton. Было организовано несколько "сливов" в прессу - о том, что Ракамье и Вюиттоны во время войны выгоняли евреев из своих магазинов, что внуки Ракамье разделяют идеи нацизма и что сам он оказывал поддержку на выборах одиозному Жану-Мари Ле Пену. Общественности было даже продемонстрировано письмо, якобы полученное Ракамье от Ле Пена. Хотя Ракамье сумел доказать, что письмо было сфабриковано, доказательств причастности Арно к этой фальсификации найдено не было.

Прижимистый миллиардер

Арно до сих пор утверждает, что начал захват LVMH, чтобы спасти компанию от раздробления, которое, по его словам, было неминуемо. Арно же, напротив, начал строить свою империю на идее концентрации различных торговых марок, объединенных принадлежностью к классу lux. В условиях все большей глобализации экономики на раскрутку и поддержание одного отдельно взятого брэнда требуется очень много денег; наличие же целого портфеля брэндов в руках одной компании помогает существенно снизить расходы. Прижимистый Арно, даже торгуя предметами роскоши, хотел экономить.

Его тактика приносит свои плоды. LVMH контролирует сейчас такие брэнды, как Givenchy, Christian Lacroix, Loewe, Kenzo, Guerlain, Berluti, Celine. В империю Арно входят ювелирная фирма Fred и швейцарская часовая Tag Heuer.

Не менее внушителен список алкогольных брэндов в коллекции Арно: коньяк Hennessy, шампанское Moet et Chandon, Dom Perignon, Pommery, Krug, Veuve Clicquot. Причем империя продолжает расти - Арно остается одним из самых активных покупателей компаний в мире.

Арно считает, что экономический кризис в Азии только подтвердил правильность его стратегии. Дело в том, что последние двадцать лет американские и европейские компании, производящие товары роскоши, стали все больше ориентироваться на потребителей из азиатских стран, особенно Японии. Поэтому, когда из-за кризиса спрос на многие товары класса lux в этом регионе резко упал, особенно сильно пострадали компании, в активе которых были один-два известных брэнда. LVMH тоже столкнулась с падением уровня продаж в Азии кожаных изделий от Louis Vuitton, однако смогла частично компенсировать потери благодаря выросшему в это же время спросу на элитное шампанское.

Осквернитель святынь

Первоначально появление Бернара Арно в мире высокой моды было встречено неоднозначно. От нувориша ждали, что он будет доволен уже оказанной ему честью финансировать прославленные модные дома и не станет вмешиваться в собственно творческий процесс. Однако это было не в характере Арно. Не будучи дизайнером, он тем не менее сумел за десять лет превратиться в одну из самых влиятельных фигур в мире моды.

Так, в конце 80-х Арно поддержал молодого перспективного дизайнера Кристиана Лакруа и помог ему организовать дом моделей. Очень скоро одежда от Lacroix стала образцом парижской моды, а сам дизайнер - одним из признанных законодателей моды мировой. Арно до сих пор финансирует его компанию, хотя она никогда не приносила ему прибыли.

Но для Арно более типична другая тактика, которую он отточил до совершенства: приобрести хорошо известный брэнд и вдохнуть в него новую жизнь, пусть для этого требуется перешагнуть через людей, которые брэнд создали. К примеру, Арно купил две трети дома моды Celine у его основателей, а через три месяца вынудил их уйти из дела.

Еще больше потрясло ценителей моды "осквернение святынь", которое Арно учинил в доме моды Givenchy. Когда 68-летний Юбер де Живанши ушел на заслуженный отдых, Арно сместил преемника, выбранного самим мэтром, и назначил на его место молодого британского модельера Джона Гальяно, который известен своими экстравагантными дизайнерскими решениями. Через несколько лет он еще больше возвысил Гальяно, поставив его во главе Christian Dior, а в Givenchy пригласил Александра Маккуина, дизайнера-"провокатора" из Великобритании.

И модная пресса, и специалисты не оставили этот вызов Арно без внимания, раскритиковав в пух и прах первые коллекции Гальяно и Маккуина. Главная идея публикаций просматривалась четко: как можно было ставить этих мальчишек-выскочек, да к тому же англичан, во главе прославленных французских домов моды?! Однако Арно неизменно защищал своих ставленников, утверждая, что выбрал их из-за таланта, а не из желания эпатировать общественность.

И что же? Когда прошел первый шок, даже самые недоброжелательные критики были вынуждены признать, что английские модельеры сумели внести свежую струю в консервативную парижскую моду, которая до их появления переживала период относительного застоя. Владельцы других домов мод стали копировать тактику Арно и приглашать на "главные роли" молодых иностранных модельеров.

Проигрыш

Одно из самых сокрушительных поражений в своей карьере Бернар Арно потерпел в прошлом году, когда попытался добавить к своей коллекции итальянскую компанию Gucci.

Ирония судьбы заключается в том, что всего шесть лет назад он мог бы приобрести ее гораздо дешевле и без всяких проблем: тогдашний владелец Gucci - банк Investcorp просил $350 млн. Компания, основанная в 1923 году во Флоренции, в 50-е годы была ведущим мировым производителем предметов роскоши, но в 70 - 80-е годы пришла в упадок - в основном из-за конфликтов внутри семейства владельцев.

Перед тем как выставить Gucci на продажу, Invertcorp нанял на работу новое руководство - американца итальянского происхождения Доменико Де Соле на роль президента и Тома Форда в качестве главного дизайнера. Однако дела фирмы были столь запущены, что Арно предпочел не связываться с нею и отказался от покупки.

За прошедшие годы благодаря умелому руководству Де Соле и дизайнерскому таланту Форда Gucci пережила второе рождение и вернула себе прежнюю силу. Теперь, чтобы получить контроль над фирмой, Арно был готов потратить гораздо больше - $1,4 млрд. Именно столько денег потребовалось ему, чтобы к началу 1999 года сконцентрировать в своих руках 34,4% акций компании. Заранее уверенный в своей победе, Арно начал действовать по обычной схеме.

В январе 1999 года он встретился в Париже с руководством Gucci. Для начала француз тепло поздравил Де Соле и Форда с тем, что им удалось вернуть былое величие прославленному брэнду, и предложил "дружеское сотрудничество". Несмотря на комплименты, Де Соле был настороже, поскольку прекрасно знал, что за Арно закрепилась репутация бизнесмена, который "пленных не берет". И точно: после обмена любезностями разговор перешел на деловую, менее дружескую ноту. Арно заявил, что, поскольку он сейчас является одним из главных акционеров Gucci, у него должно быть право делегировать своих представителей в совет директоров.

Для Де Соле это выглядело чем угодно, только не дружеским сотрудничеством. Он резонно предположил, что ставленники Арно станут "глазами и ушами" француза на заседаниях совета директоров, во время которых периодически обсуждаются проблемы конкуренции с компаниями, входящими в LVMH.

Поэтому Де Соле предложил Арно полностью приобрести Gucci. Однако названная им цена была слишком высокой: $85 за акцию, что на $30 больше ее реальной стоимости. Арно такие деньги платить не хотел. Сначала он попытался надавить на собеседника, а когда это не удалось, пообещал значительно повысить ему зарплату, если тот перестанет упрямиться. Де Соле гордо отказался. (Все это известно со слов самого Де Соле. Арно утверждает, что это наветы врагов. Мол, состоялся обычный деловой разговор - и ничего более.)

Разочарованный Арно подал против Де Соле иск в голландский суд (Gucci зарегистрирована как юридическое лицо в Амстердаме), обвинив его в недобросовестном управлении компанией. Во время процесса Де Соле собрал команду юристов и банкиров с Уолл-стрит. Была придумана схема "разводнения" капитала: в рамках новой программы по обеспечению каждого сотрудника небольшим пакетом ценных бумаг Gucci было выпущено 20 млн акций. В результате доля Арно в компании снизилась почти в два раза.

В 8.30 утра 9 марта 1999 года Арно председательствовал на собрании менеджмента LVMH в Евродиснейленде. На 10.30 была назначена очередная встреча с Де Соле, во время которой Арно надеялся все-таки склонить Gucci к сотрудничеству. Вместо этого он получил сообщение, что Де Соле подписал соглашение о продаже около 40% акций Gucci, причем не кому-нибудь, а другому французскому бизнесмену - Франсуа Пино, извечному конкуренту Арно.

Это был серьезный удар. Арно никак не ожидал, что Де Соле добровольно пойдет под крыло к Пино (чья репутация, кстати, ничуть не лучше) только ради того, чтобы избавиться от его - Арно - претензий. Вот когда он почувствовал себя в шкуре акционера, чьи интересы пострадали в результате незаконного захвата. Тяжба по искам Арно в голландском суде продолжается до сих пор, однако эксперты оценивают шансы магната невысоко.

Де Соле и Пино тем временем вынашивают грандиозные планы: они вознамерились вырастить из Gucci настоящего конкурента LVMH (объем продаж компании Арно в 1999 году составил $8,5 млрд).

Пока перевес на стороне Арно: в октябре 1999 года он в союзе с фирмой Prada приобрел контроль над другой итальянской фирмой - Fendi, на которую Gucci тоже положила глаз. Видимо, желая после неудачи с Gucci еще раз напомнить всем, кто все-таки правит в мире роскоши, Арно не поскупился и даже, как считают аналитики, переплатил. Зато в прессу просочились высказывания разочарованных конкурентов: "LVMH и Prada швырялись деньгами как надравшиеся моряки в баре". Хоть какое-то утешение раненому самолюбию…

Соперничество Арно и Пино продолжается и в других отраслях: сейчас оба бизнесмена активно вкладывают средства в Интернет-предприятия. Что касается Арно, то ему эти вложения особой выгоды пока не принесли. Тем не менее он убежден, что у Интернет-экономики большое будущее. Хотя… Роскошь - она как-то надежнее.

"Я могу гарантировать вам, что и через сто лет люди будут пить шампанское Dom Perignon, - однажды сказал Бернар Арно. - А вот каким Интернетом они будут пользоваться - этого я не знаю…"