Коронавирус пошатнул политические элиты
Летняя пауза, временная передышка (именно летняя и временная, так как с высокой степенью вероятности фактор коронавируса вернется в российскую политику если не летом, то осенью) позволяет подвести предварительные итоги весеннего раунда вмешательства фактора коронавируса в российскую политику. Следует отметить, что речь идет именно о факторе коронавируса, а не об объективной медицинской реальности в виде эпидемии. Медицинская реальность во многих странах была и остается примерно одинаковой, а вот реакция властей на нее и реакция населения — на эпидемию и действия власти — разной. Это и составляет национальную специфику и в итоге суммируется в пресловутый фактор коронавируса.
Подведение промежуточных итогов подразумевает оглашение списков победителей и проигравших, что можно сделать, но с оговоркой. Эти списки можно сгруппировать по двум параметрам. Первый — аппаратный. Он отличается большей конкретикой, но важен и интересен, если использовать терминологию аналитиков фондового рынка, преимущественно «в моменте», то есть здесь и сейчас, а к осени или даже к середине лета условные списки «победителей и проигравших» по итогам первого раунда во многом потеряют актуальность. Победители могут превратиться в проигравших и наоборот. Это обусловлено быстрой сменой «вводных» в российской политической реальности образца 2020 года, что отличает ее от предыдущих лет, — приближение решающей фазы «большого транзита» политической системы кратно ускоряет все процессы. Второй параметр для выделения победителей и проигравших — политические последствия. Другими словами, это влияние фактора коронавируса на публичные позиции игроков и, самое главное, их потенциал в условиях «большого транзита».
Что касается чисто аппаратного измерения предварительных итогов, здесь можно выделить прежде всего ситуацию вокруг столичного мэра Сергея Собянина, которая за минувшие три с небольшим месяца менялась достаточно быстро. Сначала г-н Собянин выглядел абсолютным бенефициаром происходящего, сумев стать «образцовым» губернатором, через которого федеральный центр транслировал сигналы о надлежащих моделях поведения другим регионам. На рубеже марта-апреля ему удалось отбить атаку представителей силовой корпорации, которые настойчиво продвигали точку зрения о необходимости введения режима ЧС или даже ЧП в Москве де-юре — вплоть до комендантских патрулей на улицах. При этом войска могли быть введены в столицу под «гуманитарным» предлогом — необходимости раздачи продовольственных пайков нуждающимся слоям населения. Излишне говорить, что в случае одобрения президентом такая ситуация могла бы стать модельной для других крупных городов, и сейчас мы бы имели совсем другой «фактор коронавируса».
Однако г-ну Собянину удалось убедить Владимира Путина, что китайский опыт, то есть цифровой контроль над населением вместо прямого уличного, более оптимален, а столичные власти способны реализовать этот сценарий (президент также является большим поклонником китайского опыта цифрового контроля). Во многом это стало возможным благодаря его альянсу с главой госкорпорации «Ростех» Сергеем Чемезовым.
Если в апреле г-н Собянин с точки зрения аппаратного влияния находился на пике (во многом этому способствовали и слухи о том, что Владимир Путин якобы обещал ему в случае успеха в борьбе с эпидемией пост главы Госсовета — ключевой структуры с точки зрения существовавших на тот момент параметров транзита политсистемы и перехода к коллективному руководству), то уже в мае эти позиции подверглись эрозии. Причина заключалась в изменении настроений президента, который был проинформирован недоброжелателями столичного мэра, что его окружение якобы слишком активно примеряет на него «шапку преемника».
В итоге было принято решение «вернуть с небес на землю» столичного градоначальника, а оператором этого проекта был назначен глава «Роснефти» Игорь Сечин, который все больше концентрирует в своих руках не только чисто аппаратный, но и публично-медийный ресурс.
Г-ну Чемезову был послан четкий сигнал о нежелательности поддержки Сергея Собянина, одним из внешних признаков которого стал сошедший на нет к середине мая скандал вокруг инцидентов с аппаратами ИВЛ, которые производились структурами «Ростеха». Как результат, на выходе из первого этапа, к началу июня, позиции г-на Собянина вернулись в исходную точку. Внешне это было заметно по противоречию его заявлений о снятии эпидемиологических ограничений реальным шагам. Явно под нажимом он снимал ограничения гораздо быстрее, чем декларировал это всего лишь несколькими днями ранее.
По итогам «первого раунда» с аппаратной точки зрения появилось два актива, контроль над которыми интересен различным группам влияния. Первый — это «большая цифра», поскольку сейчас становится все более очевидно, что контроль над ней в больших городах, прежде всего в Москве, можно трансформировать в контроль над политическими практиками населения. Второй — это проект по вакцинации населения. Оба этих актива интересны многим игрокам, которые форсируют борьбу за них. Например, речь идет о той же ГК «Ростехнологии» — «большая фарма» давно относится к сфере ее приоритетных интересов. Правда, «большая цифра» вообще и нацпроект по цифровизации в частности были «отписаны» еще в 2018 году так называемым системным либералам. Большой интерес к «цифре» в последние годы также проявляют лидеры силовиков-охранителей.
Однако с точки зрения перспектив развития ситуации в рамках «большого транзита» более важным выглядит не первый, аппаратный, а второй, публично-политический, параметр.
Несмотря на то, что Владимир Путин на протяжении всех трех «коронавирусных» месяцев полностью контролировал развитие аппаратной ситуации, а слухи о «ползучем силовом перевороте» в апреле остаются на совести их авторов, позиции президента как гаранта внутриполитической стабильности серьезно просели.
Внешним проявлением этого стала реакция населения на его майские социальные авансы, которые по прежним меркам выглядят весьма щедро. В частности, по данным ВЦИОМ, майский рейтинг доверия президенту (открытый вопрос) составил всего 27,6 %, то есть всего лишь на 0,6 % больше рекордно низких апрельских показателей, притом что погрешность подобных опросов гораздо больше 0,6 %. Элиты достаточно внимательно наблюдают за такими показателями и делают свои выводы.
Что же касается региональных элит, которые в очередной раз оказались под федеральным прессингом, то для них эта ситуация представляла классический challenge — новый вызов и одновременно новые возможности. Те из них, кто сориентировался в новой ситуации и сумел продемонстрировать способность реагировать на сигналы «снизу», получили бесценный в условиях износившейся и дающей все больше сбоев «вертикали» опыт, который может пригодиться уже в ближайшие год-полтора. Не зря в СМИ в начале апреля получил широкое распространение кейс мэра города Саянска Олега Боровского.
Поэтому с точки зрения подведения итогов вновь может оказаться справедливой народная мудрость про цыплят, которых считают по осени.