«Корпоративная вуаль»: зачем Минюст возвращает компании-«матрешки»

В Россию спустя 28 лет после введения запрета могут вернуться компании-«матрешки». Таким образом бизнес пытается спрятать бенефициаров и защититься от санкций. Новое структурирование будет доступно компаниям без иностранного контроля. О других деталях законодательной новации «Компании» рассказала Ирина Егорова, руководитель корпоративной и налоговой практики «Интерцессии». 

Запрет на «матрешек» устарел. Инициатива о его отмене поступила от Минюста еще в апреле — тогда министерство опубликовало соответствующий законопроект. В мае в Российском союзе промышленников и предпринимателей (РСПП) назвали запрет на создание фирм-«матрешек» рудиментом прошлого века, который необходимо упразднить, чтобы облегчить компаниям структурирование бизнеса в условиях санкций.

При желании запрет можно обойти специально или непроизвольно, когда один из двух участников решает выйти из компании, писал глава РСПП Александр Шохин председателю комитета Госдумы по вопросам собственности, земельным и имущественным отношениям Сергею Гаврилову.

Компании-«матрешки» представляют собой такую структуру, при которой одна организация владеет 100% другой, а та — 100% третьей компании. Запрет на эту схему ввели в 1990-х годах, чтобы исключить злоупотребление со стороны головных компаний холдингов и уклонение их от ответственности за действия «дочек».

По общему правилу, установленному ГК РФ, а также законами об АО и ООО, единственным учредителем/акционером не может быть другое хозяйственное общество, состоящее из одного лица. Речь идет не только о физическом, но и о юридическом лице.

Таким образом, сейчас запрещены:

• «перекрестное владение»: два общества владеют 100%-ными долями друг друга или компания Х владеет 100% компании Y, которая владеет 100% компании Z, которая, в свою очередь, владеет компанией X;

• «фирмы-матрешки»: компания X на 100% принадлежит компании Y, которая на 100% принадлежит одному физическому лицу или одному юридическому лицу.

Этот запрет в силу несовершенства законодательного регулирования ответственности реальных бенефициаров бизнеса защищал интересы кредиторов. Однако правоприменительная практика показала, что ограничения со своей задачей не справлялись.

• Во-первых, запрет легко обходился путем введения в структуру владения номинального или реального бенефициарного участника с минимальной долей владения, например 0,01%.

• Во-вторых, все мы помним, что до введения и совершенствования механизма «субсидиарной ответственности» должника бенефициарному владельцу ничего не стоило «кинуть» компанию с долгами, создать фирму-«пустышку» или перекинуть все активы на другое общество.

При этом привлечение к ответственности реального бенефициара в таких случаях было скорее исключением, чем устоявшейся практикой. Так, до июля 2017 года ответственность руководителей и учредителей при банкротстве была предусмотрена лишь одной ст. 10 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».

Таким образом, вышеуказанные нормы, запрещающие компании-«матрешки», однозначно устарели и не достигли тех целей правового регулирования, которые перед ними ставил законодатель.

Минюст России, поддержав бизнес-сообщество, предлагает полностью отказаться от запрета, но предусмотреть ограничения:

• материнская компания будет нести субсидиарную ответственность по долгам «дочки»;

• схема будет доступна только российским компаниям без прямого или косвенного контроля со стороны иностранных лиц;

• руководителем компаний из структуры не сможет быть один и тот же человек.

В условиях санкционной политики недружественных стран отмена запрета принесет определенный положительный эффект. Сейчас под западными санкциями находится беспрецедентное количество российских физических и юридических лиц, которые в ряде случаев, в том числе и из-за запрета на «матрешки», не могут «скрыть» своего владельческого контроля над другими обществами, поэтому круг подсканкционных лиц расширяется.

На текущий момент официально информацию о структуре владения можно получить из множества открытых и условно открытых (платных) источников. Все, что когда-либо попадало в регистрирующие органы в отношении того или иного юрлица, хранится в этих базах данных и в результате довольно часто приводит к конечному бенефициару. Вместе с тем способов скрыть от официальных источников реальную структуру довольно много (к примеру, использование инструментария акционерного общества, паевых инвестиционных фондов).

Но есть и минусы. На наш взгляд, незначительно могут пострадать кредиторы, поскольку само снятие этого уже, по сути, не работающего запрета подстегнет компании переструктурировать свой бизнес, сокрыв конечных бенефициаров-физлиц.

Почему незначительно? У современного законодательства, как и юриспруденции, есть успешная практика и инструменты, благодаря которым можно определить лиц, которые на самом деле контролируют должника. Эти же инструменты позволяют взыскать задолженности, в том числе и по налогам с организаций-«клонов», признать недействительными сделки по выводу активов и принять обеспечительные меры в отношении лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности, и другое.

Мнение колумниста может не совпадать с позицией редакции.