Леонид Невзлин*: «Я давно работаю и многих знаю лично»
Те, кто знал Леонида Невзлина* во время его работы в МЕНАТЕПе и нефтяной компании ЮКОС, с трудом узнают своего давнего знакомого в новоиспеченном президенте Российского еврейского конгресса (РЕК). Ближайший сподвижник и партнер Михаила Ходорковского*, занявшись еврейской общественной деятельностью, сменил не только имидж, но и существенно обновил лексикон, дополнив его характерной интонацией и фразеологизмами.
От прежней жизни Невзлин сохранил разве что тот же кабинет в особняке на Колпачном. Но только в тамошней библиотеке книги по пиару и нефтедобыче вытеснены на второй план монографиями вроде «История сионизма» или «Евреи в России». Однажды в 1997 году Леонид Невзлин уже уходил из группы «Роспром» в ИТАР-ТАСС. Но едва ли пост первого заместителя гендиректора в принципе благополучного государственного информагентства способен был доставить столько же хлопот, как руководство национальным общественным объединением, чей основатель и первый президент вот уже второй год подвергается преследованию со стороны российских властей.
Тем более что конкуренты в лице Федерации еврейских общин России (ФЕОР) явно не испытывают недостатка в финансировании и поддержке со стороны Кремля. По крайней мере неспроста на Западе даже об Александре Волошине говорят не иначе как о бизнес-партнере основного спонсора ФЕОР Льва Леваева.
О том, как РЕК собирается выходить из кризиса, выстраивать взаимоотношения с конкурентами и властью и решать проблему двух главных раввинов, Леонид Невзлин рассказывает в интервью «Ко».
«Ко»: Вы недавно были в США уже в качестве президента РЕК. Там как раз произошло смещение Рональда Лаудера с поста руководителя Конференции президентов американских еврейских организаций. Это как-то повлияло на ваши переговоры? Каких результатов вам удалось достичь в ходе визита?
Леонид Невзлин: У американцев с преемственностью все нормально. Мы разговаривали втроем – с Лаудером, Хоенлайном и Цукерманом (Малколм Хоенлайн и Мортимер Цукерман – соответственно исполнительный вице-президент и вновь избранный президент конференции. – Прим. «Ко») в день и на следующий день после выборов.
Кроме того, Лаудер – владелец Lauder Foundation, которая работает в области общинного строительства в Восточной Европе, он продолжает руководить своей организацией и остается для нас крупным и привлекательным контрагентом. Теперь о результатах. Первое. Я думаю, мне удалось доказать, что РЕК будет продолжать свою деятельность на достаточно высоком моральном и материальном уровне, как было начато Гусинским. Что принципиальных изменений в направлениях и принципах деятельности не произошло и не произойдет.
Второе. Я предложил новый принцип взаимодействия. Мы не собираемся теперь отказываться от материальной помощи иностранных еврейских организаций.
Это касается и Joint Distribution Committee, и организаций, занимающихся сбором средств. В первую очередь United Jewish Communities.
Мы предложили Joint принять участие в финансировании строительства общинного культурного центра и обратились к нашим американским партнерам с просьбой оказать содействие в обучении наших сотрудников процессу управления проектами, подъему денег и т.д. Мне сейчас нужен такой род финансирования, как передача know-how и методик. Это очень важно для РЕК. У нас нет опыта фандрайзинга, поэтому надо торопиться.
Мы были в Вашингтоне и излагали наше видение российского еврейства в четырех инстанциях: в Белом доме, государственном департаменте, сенате и конгрессе. Отвечали на вопросы и предлагали свой взгляд на вещи, которые сейчас, накануне встречи Путина и Буша в Словении, представляются важными или интересными для американских политиков. В основном вопросы касались свободы слова, свободы совести в части вмешательства государства во внутриконфессионные процессы. Об отношениях власти и бизнеса, об антисемитизме в России, о построении еврейских общин, о позиции по Израилю, об отъезде евреев из России и т.п. «Ко»: Что вы собираетесь изменить в политике РЕК?
Л.Н.: Я постараюсь отдать приоритет программам, ориентированным на духовную самоидентификацию евреев в России, а значит, в первую очередь в светской части: это история, традиции, культура, литература, роль евреев в России, история евреев в России, Холокост, образование молодежи, культурные молодежные программы. Это мой внутренний приоритет. Я привык этим заниматься, в том числе и в ЮКОСе. Для меня это важно.
Второе. Как я уже говорил, я не отвергаю, а стремлюсь к получению дополнительных средств на нужды Российского еврейского конгресса из различных источников, в первую очередь от евреев, живущих за пределами России, и еврейских общин. Но, естественно, мы не будем ходить с протянутой рукой. Мы являемся равноправными партнерами в различных видах деятельности. Третье. Я хочу увеличить число спонсоров и сориентироваться на фандрайзинг. Сейчас, в новой ситуации, трудно обеспечить достаточное финансирование со стороны одного и того же узкого круга материально обеспеченных лиц.
Я постараюсь максимально дистанцироваться от сбора средств на религиозную деятельность. Сложившаяся у нас ситуация субконфессионального конфликта не позволяет нам работать симметрично, одинаково для всех. К великому моему сожалению. Пока другого решения я не вижу.
Конечно, я сориентирован на лояльное и более чем лояльное отношение к государственным органам. Это мое убеждение, это моя позиция для еврейской организации в России. Безусловно, нельзя перейти грань и, не дай Бог, превратиться в подведомственную организацию. Надо делать доброе дело для своего народа, а не подставлять его.
«Ко»: Какой бюджет для РЕКа вы считаете посильным?
Л.Н.: Я считаю, что реальная цифра на следующий год – $10 млн. В этом году мы ее вряд ли достигнем. У нас есть утвержденный бюджет – меньше $6 млн. Надо значительно больше.
«Ко»: А какие вы видите пути разрешения того конфликта, который называете субконфессиональным?
Л.Н.: Во-первых, этот конфликт раньше или позже, но разрешится временем. Во-вторых, поскольку есть несколько религиозных организаций и нет конституционных ограничений, то каждая из них вправе выбрать себе главного раввина и назвать его таковым. И тогда нам придется втянуться в разрешение еще целого ряда конфликтов. Единственное, чего хотелось бы от власти, раз уже сложилась такая ситуация, – это терпимости. А то, что одного раввина заменили другим, выглядит очень нехорошо. Именно поэтому на Западе часто задают вопрос о вмешательстве государства в конфессиональные вопросы. Я думаю, что не возникло бы никакой проблемы, если бы наряду с Берл Лазаром в совет по религиям был приглашен и Адольф Шаевич. Я считаю, что они там должны быть оба. И когда меня спрашивают, что будет, если появится третий или четвертый главный раввин, я отвечаю, что ничего страшного, будет третий и четвертый член комиссии, представляющий иудаизм.
Но, когда вы говорите о способах разрешения, меня можно воспринимать только как посла доброй воли или мирного переговорщика. Этот конфликт происходит вне меня. Я в нем не участвую.
«Ко»: По нашим сведениям, вы делали попытки договориться с администрацией президента о том, чтобы Шаевича вернули в совет по религиям.
Л.Н.: Да. И буду пытаться по соображениям, о которых говорил выше.
Мне кажется, что каким-то образом в связи с какими-то тенденциями государственные органы замкнулись на раввинах больше, чем на них замыкается еврейство. Раввины для нас, евреев, очень важны, но отнюдь не в вопросе представительства во власти. Во всяком случае, не только.
«Ко»: Вы встречались с противоборствующей стороной? С Лазаром или Леваевым?
Л.Н.: У меня нет противоборствующих сторон. Почему вы считаете, что я должен проявлять инициативу по встречам с кем-либо на эту тему? Существуют религиозные организации, существуют противоречия. Пусть встречаются, обсуждают. Если мои услуги сегодня не требуются или не нравятся, я не буду навязываться. У меня есть чем заняться. Есть что и на что тратить.
«Ко»: Иными словами, вы не рассматриваете ФЕОР как объединение, альтернативное РЕК?
Л.Н.: Ни в коем случае. Я считаю, что количество организаций, занимающихся благотворительностью (как федерального типа, так и регионального), ничем не должно ограничиваться. Чем больше, тем лучше.
А тот, кто считает, что организаций должно быть меньше, а не больше, что конкурентов надо изводить, – тот глубоко заблуждается. Во всяком случае, в том, что касается общественной деятельности, а не бизнеса.
В бизнесе конкуренция стимулирует. А здесь она путает людей и в результате дискредитирует саму идею. Это скорее не конкуренция, а конфронтация.
Я постараюсь уйти и увести РЕК из всех конфликтных полей, кроме принципиальных вопросов, по которым не может быть даже двойного толкования. Здесь я буду конфликтен и неприятен для многих. Я постараюсь ни одному антисемиту не спустить. Кроме клоунов.
«Ко»: Все же ваше избрание президентом РЕК восприняли с раздражением отнюдь не только антисемиты.
Л.Н.: Видите, я при всей своей бесконфликтности и то становлюсь жертвой каких-то интриг. Я представляю, как было тяжело Гусинскому с его характером.
Если кто-то и хотел, чтобы РЕК не было, то он уж точно на меня не рассчитывал. Это было бы по-другому. Если бы ситуация была совсем плохая, может быть, Михаил Маратович (Фридман – председатель совета директоров «Альфа-групп» и вице-президент РЕКа. – Прим. «Ко») наступил бы на горло собственной песне и сам бы возглавил РЕК. Ясно, что никто из спонсоров РЕК не хотел, чтобы РЕК погиб. Это значило бы закопать итоги шестилетней деятельности.
«Ко»: Вас считают одним из наиболее опытных российских лоббистов. Как, по вашему мнению, можно оценить лоббистские возможности той или иной личности или организации?
Л.Н.: Под лоббизмом вообще в цивилизованном обществе понимают взаимодействие представителей бизнеса или бизнес-ассоциаций с органами представительной власти. В этом смысле очень трудно оценить действия конкретного бизнесмена, лоббиста. Хотя критерии понятны: законодательный климат для данного бизнеса или для данной компании в данной стране.
Я могу сказать, что благодаря усилиям моих коллег в ЮКОСе система взаимодействия с Думой и Советом Федерации была выстроена на хорошем профессиональном уровне. И она работает.
«Ко»: А РЕК можно рассматривать как лоббистскую организацию?
Л.Н.: Без всякого сомнения. Я считаю, что механизм взаимодействия РЕКа с парламентом нужно еще восстановить и выстроить. Он, наверное, был. Но дело в том, что многие вещи, видимо, решались силами «Моста», где были сильно развиты структуры, выполнявшие лоббистские функции. Опыт у меня есть. Думаю, что мы отстроим этот механизм – сами или с помощью профессиональных посредников.
«Ко»: Только с парламентом?
Л.Н.: Если говорить о лоббизме – да. Больше лоббировать просто негде.
«Ко»: Это в западном понимании.
Л.Н.: Я не знаю, что такое российское понимание лоббизма. Если вы говорите про исполнительные органы власти, то отношения с ними РЕК должен выстраивать на основе взаимопонимания и информационной прозрачности в том, что связано с РЕК. Я постараюсь это сделать. Не вижу здесь никаких проблем.
Во всяком случае, несомненным моим личным профессиональным преимуществом является то, что я давно работаю и многих знаю лично.
«Ко»: Но лоббистские возможности ФЕОР все же выше.
Л.Н.: Я хотел бы все же остаться в моих терминах. Если мы говорим о взаимодействии с парламентом – может быть. Тогда это хорошо для всех евреев, если ФЕОР имеет возможности решать в интересах еврейских организаций законодательные вопросы в парламенте. Если вы говорите все же о взаимоотношении с властью, опять же не вижу никакой проблемы. Потому что, как я понимаю, взаимоотношения ФЕОР с властью – это тоже отношения, связанные с информированием и взаимной поддержкой.
«Ко»: Простой пример: президент Путин дважды посещал мероприятия, организуемые ФЕОР, не говоря уже о том, что лидеры этой организации неоднократно бывали в Кремле. А на церемонии закладки первого камня общинного центра, проходившей в рамках избравшего вас съезда РЕК, из высших чиновников была разве что Валентина Матвиенко. Да и она всячески избегала в своей речи упоминания Российского еврейского конгресса.
Л.Н.: Вам, журналистам, не стоит слишком увлекаться конспирологией. Вы не в курсе, что я пригласил Валентину Ивановну Матвиенко как человека, отвечающего за это в правительстве, и Сергея Александровича Абрамова как человека, отвечающего за это в администрации президента? Они пришли. Я пригласил уважаемого Георгия Полтавченко, представителя президента в Центральном округе, зная, что Юрий Михайлович Лужков будет непременно проводить процедуру во многом сам.
Я получил полную поддержку. Я абсолютно счастлив. Но я даже не думал о том, что мы должны на это мероприятие отвлекать внимание президента или премьер-министра. Мы пригласили тех людей, которые непосредственно involved in process. Когда-нибудь это будет уже не камень, а целое здание, можете не сомневаться… Даст Бог, мы доживем. Даст Бог, будет тот же президент. Я не думаю, что он объедет стороной здание в центре Москвы. Я тоже могу не беспокоиться на эту тему отдельно. Потому что президента всегда пригласит мэр Москвы, кто бы им ни был. Это будет существенное событие, правда?
А в Марьину Рощу (в этом районе Москвы располагается штаб-квартира ФЕОР. – Прим. «Ко») президент приезжал на открытие центра, а не на закладку камня.
«Ко»: Путин был в Марьиной Роще и на праздновании Хануки, которое нельзя назвать событием общероссийского масштаба.
Л.Н.: Это не касается деятельности РЕКа и не касалось. Это касается деятельности религиозных организаций. Если у господина Лазара установились теплые отношения с президентом Российской Федерации, то дай Бог им укрепляться и дальше.
Мне от этого только лучше. Я нигде не вижу проблемы. Но я, конечно, буду добиваться внимания власти к каждому завершенному проекту РЕКа. Я не могу этого добиваться сегодня, потому что я только пришел и ничего еще не завершил. Хотя и многое начал.
«Ко»: У президента и его окружения хорошие отношения не столько с раввином Лазаром, сколько с основным спонсором ФЕОР Львом Леваевым.
Л.Н.: Я слышу в первый раз от вас, что Леваев близок к президенту. Не дай Бог!
«Ко»: Кому?
Л.Н.: Леваеву, конечно. Ну вы же знаете весь набор этих еврейских пословиц и поговорок. Чтобы кто-то из нас был особо близок к властям!
«Ко»: А Абрамович? Его-то близость к властям сложно оспаривать. А между тем он также является одним из спонсоров ФЕОР.
Л.Н.: Роман Аркадьевич – уважаемый человек, губернатор Чукотки. Один из организаторов одной из крупнейших нефтяных компаний. Мой старый добрый знакомый, которого я глубоко уважаю. Абсолютно российский человек, нацеленный на построение гражданского общества в России, имеющий принципы, понятия, правила.
«Ко»: Вы не пытались с этим добрым знакомым решить проблему во взаимоотношениях ФЕОР и РЕКа?
Л.Н.: Я не уверен, что Абрамович является спонсором ФЕОР. Но если Роман Аркадьевич предложит мне когда-нибудь обсудить эту тему в рамках координации усилий еврейских общин, естественно, я с радостью сяду за стол переговоров.
Может быть, он не имеет такой возможности и такого определяющего влияния. В ваших вопросах я вижу очень много того, что пришло к нам из времени, предшествовавшего эпохе равноудаленности. Уже нет тех, кому нужно задавать подобные вопросы. Есть люди, которые еще могут прояснить ситуацию. В госкомпаниях некоторые работают. Но это вряд ли относится ко мне или к Роману Аркадьевичу.
«Ко»: Как все же вы попали в РЕК?
Л.Н.: Я говорил много раз – по предложению.
«Ко»: Кто сделал это предложение?
Л.Н.: Те люди, которые сейчас входят в бюро РЕК.
«Ко»: Вы как-то обсуждали с Владимиром Гусинским свой приход в РЕК и возможные изменения?
Л.Н.: В марте перед назначением меня исполняющим обязанности президента РЕКа мы с ним созванивались. Он спросил: «Что ты собираешься делать?» Я рассказал. Он как-то отреагировал. Пару раз потом мы разговаривали по телефону, но это никак не было связано с РЕКом.
Здесь не надо ничего усложнять. Все очень просто как дважды два.
И уж тем более бизнес-отношения ЮКОСа и «Медиа-Моста» никакого отношения ко мне и к моему приходу в РЕК не имеют.
«Ко»: Как отнесся Михаил Ходорковский (признан в России иностранным агентом) к вашему решению возглавить РЕК?
Л.Н.: Мне кажется, с уважением. Во всяком случае, другое его отношение сильно повлияло бы на мое окончательное решение. Потому что я за 13 с лишним лет работы с ним привык прислушиваться к его мнению.
«Ко»: Вы собираетесь привлекать ЮКОС в качестве спонсора?
Л.Н.: У меня есть ЮКОС в качестве спонсора. Кроме себя лично, знакомых, друзей и партнеров я привлек еще и непосредственно ЮКОС.
«Ко»: Кстати, ЮКОС и «Альфа-групп» работают или собираются работать в режимных странах вроде Ирана или Ливии. В странах, враждебных США и Израилю. Нет ли тут конфликта интересов в том, что вы, рассчитывая на помощь международных, и в первую очередь американских, еврейских организаций, одновременно берете деньги у компаний, сотрудничающих с врагами Америки? Л.Н.: Ну можно, конечно, из этого вытянуть и конфликт. Но я совершенно уверен: все, что делают спонсоры РЕКа и их компании в разных странах, соответствует российскому законодательству. И законодательству стран, где они работают.
Что касается ситуации в Америке, то я поехал с аудированными отчетами и со всей информацией. Ни разу от американских бизнесменов еврейского происхождения я не слышал того вопроса, который задали вы.
И потом, как вы считаете, компании, которые принадлежат американцам или англичанам, не работают в этих зонах?
«Ко»: Но Марка Рича за это не хвалили.
Л.Н.: Насколько я помню, Марку Ричу позволено было все, кроме неуплаты налогов в американскую казну. Все остальное ему прощалось.
Америка многополярна и демократична и не вполне соответствует нашим узким представлениям о ней. Там совершенно разные люди занимаются совершенно разными бизнесами. Вне зависимости от национальности или чего-то иного.
Я провел десятки переговоров. В Нью-Йорке никто эту проблему не затрагивал. Да, я слышал о ней в Вашингтоне, но в отношении нашего государства, а не бизнеса.
Но абсолютно понятно, что, если государство идет в какую-то страну работать, значит, туда идет и бизнес. «Альфа» ли, ЮКОС, но кто-то идет. А кто оператор у государства? Бизнес. Другого не дано.
«Ко»: Говорят, вам лично принадлежит 15% ЮКОСа.
Л.Н.: Как, всего?! Вы меня обделяете. Получите всю информацию после собрания акционеров.
«Ко»: Кто поставил условие об обязательном уходе из ЮКОСа при переходе в РЕК?
Л.Н.: Время. Дух времени.
«Ко»: Но кем выражался этот дух времени? Теми, кто пригласил вас в РЕК, или теми, с кем вы работали в ЮКОСе?
Л.Н.: Было полное взаимопонимание. После истории с Гусинским я считаю, что должно быть именно так. Потому что не хочется подставлять компанию. Мало ли какие у меня сложатся взаимоотношения с кем-то.
Это касается и РЕКа. Потому что люди не хотели новых проблем для РЕКа, если, например, у некой компании возникнут проблемы с государственными органами. Ведь там же считают, что конфликт вокруг «Моста» повлек за собой проблемы и для конгресса. Поэтому и выбора-то не было. Таких же не очень много, кто готов уйти из бизнеса.
«Ко»: А вы не жалеете?
Л.Н.: Стал бы я сейчас жалеть! После избрания прошел от силы месяц.
«Ко»: Но вы же не считаете потолком своей карьеры еврейскую общественную деятельность?
Л.Н.: Ну я такой счастливый человек. Я столького достиг в бизнесе. Я был больше, чем мог себе когда-либо предположить, если считать по заслугам.
«Ко»: Можно же было уйти в политику.
Л.Н.: По-моему, я получил некую надпись в своей биографии, которая указывает, куда идти, чем заниматься. Хотя вообще ничего нельзя для себя исключать. Всякое бывает в жизни.
Пока для меня цель – заниматься еврейской «политикой», политикой в кавычках в данном случае. А там поглядим.
* признан в России иностранным агентом.
* признан в России иноагентом.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
