Мнение ценой в миллионы
Инвесторы во всем мире – и квалифицированные, и непрофессиональные – хотят, чтобы в бурном море финансов имелись хоть какие-то «волнорезы», «бакены» и «маяки». В качестве таких ориентиров как раз и выступают рейтинговые агентства (РА). Но события последних лет заставляют задуматься о том, насколько стоит доверять всяческим оценкам, в том числе и тем рейтингам, которые присваивают ведущие мировые агентства – так называемая большая тройка, куда входят Moody’s, Standard & Poor’s и Fitch. Ведь во время глобального кризиса первыми (и больше всех пострадавшими) среди банков оказались именно крупнейшие и, по оценкам рейтинговых агентств, наиболее устойчивые финансовые организации мирового экономического колосса – США. Именно тот факт, что ситуация в американской финансовой системе выявила совершенную ее непрозрачность даже для профессиональных рейтинговых агентств, подорвал доверие к ним.
Банк рухнул – рейтинги упали
Ситуация в США наглядно показала, что рейтинги, какими бы объективными они ни были, не отражают всех рисков, которые могут возникнуть. «Многие аналитики просто не допускали мысли, что такая мощная финансовая система может оказаться на грани краха, – комментирует события недавнего прошлого Антон Сафонов, аналитик «Инвесткафе». – Даже в самый разгар кризиса некоторые специалисты, признавая проблемы, прогнозировали, что банки справятся со сложившейся ситуацией. На примере Lehman Brothers видно, что Moody’s, Standard & Poor’s и Fitch полностью провалились».
К сожалению, российская практика в данной сфере бизнеса мало чем отличается от мировой, констатирует Дмитрий Мирошниченко, ведущий эксперт Центра развития Высшей школы экономики (ВШЭ). «Как правило, вначале банк рушится, а потом, когда уже всем это становится очевидно, рейтинговое агентство спохватывается, и падает рейтинг, – иронизирует эксперт. – Достаточно посмотреть на последний по времени пример – Межпромбанк. Постфактум все снижали рейтинги. Рынок отреагировал, потом уже начали просыпаться рейтинговые агентства. Только Standard & Poor’s еще в декабре прошлого года осторожно отмечало, что ему не очень-то нравится ситуация в Межпромбанке, хотя я не понимаю, как там могло что-нибудь кому-нибудь понравиться хоть в 2010-м, хоть в 2005 году».
Передел в пользу наших
Пока экономика находилась на подъеме, рейтинги получали в основном отечественные предприятия и банки, выходившие на рынки акций и облигаций. В кризис же бизнес на рейтингах в нашей стране стал стремительно развиваться. В октябре 2008-го рейтинги одномоментно понадобились всем, потому что Центробанк РФ в пакете антикризисных мер по пополнению ликвидности сформировал ломбардный список, а также начал проводить беззалоговые аукционы.
К тому моменту в нашей стране уже сложилась действующая система рейтинговых агентств. В ней присутствовали и ведущие мировые игроки, и четверка крупных российских: «Эксперт РА», АК&М, «Рус-Рейтинг» и НРА.
Но отечественные регуляторы признавали лишь рейтинги Moody’s, S&P и Fitch. К примеру, чтобы ценная бумага эмитента попала в ломбардный список, Банк России требовал ее нахождения в рейтинге именно одного из ведущих мировых агентств, отмечает аналитик ИК «Велес Капитал» Юрий Кравченко.
Основные баталии осенью 2008-го развернулись за участие в беззалоговых аукционах, в ходе которых Центробанк предоставлял средства банкам и которые надолго стали для последних едва ли не единственным источником пополнения ликвидности. «Когда в 2008 году на уровне закона рейтинг стал для банков пропуском к беззалоговому и субординированному кредитованию, западные РА получили в России конкурентные преимущества», – констатирует Олег Иванов, вице-президент Ассоциации региональных банков России (АРБР).
На волне критики профессионализма Moody’s, Standard & Poor’s и Fitch, поднявшейся в США и Европе и распространившейся по всему миру, начался передел рынка рейтинговых агентств. Аналогичная кампания прошла и у нас. В итоге рейтинги четырех крупнейших российских агентств также стали «пропуском» к участию в аукционах ЦБ.
«В кризисный период, в конце 2008 года, была категория людей, считающих, что нужны рейтинги, присвоенные национальными рейтинговыми агентствами, поскольку российские специалисты лучше разбираются в ситуации, чем международные. Кризис создал условия, в которых необходимо было привлечь местные РА, – считает Ричард Хейнсворт, CFA, генеральный директор ЗАО «Рус-Рейтинг». – Кроме того, были силы и внутри ЦБ, и различные политические силы, требования которых создали предпосылки для роста количества рейтингов. Банки, нуждавшиеся в получении ликвидности, под давлением новых требований начали обращаться в агентства за присвоением рейтингов».
По словам Юрия Кравченко, преимущества четырех отечественных агентств заключались в том, что их услуги стоили на тот момент на порядок дешевле, чем у зарубежных коллег, а рейтинг можно было получить достаточно оперативно. При этом, как подчеркивает Олег Иванов, «признание российских рейтинговых агентств имело место не на уровне закона или правительства, а исключительно в рамках решения частных утилитарных задач Банком России и ВЭБом».
Сентиментальные люди говорят: любовь, дружба, верность, вражда, ревность, ненависть – тысячу совершенно лишних слов. Два слова заменяют все – личная выгода.
Эдгар Берроуз
«Это было некорректно»
Рост числа игроков рынка породил новые проблемы, такие как конкуренция за клиентов и, как следствие, вопросы к качеству присвоенных рейтингов. В ноябре 2009 года ЦБ заявил, что отмечается чрезмерно частое и массовое повышение рейтингов со стороны российских агентств, а с 1 февраля 2010-го регулятор ужесточил требования для претендующих на беззалоговые кредиты банков, если их рейтинги были присвоены отечественными РА. Из-за этого доступ к заемным средствам потеряли, по экспертным оценкам, порядка 60 – 70 банков. Вопросы регулятора, например к агентству «Рус-Рейтинг», состояли в том, что в начале 2009-го оно пересмотрело методику, и в итоге к октябрю того же года около 50 клиентов РА имели подходящие для получения кредитов рейтинги. Ричард Хейнсворт тогда объяснял, что решение было основано на эффективной поддержке банковской системы ликвидностью: ведь риски каждого конкретного банка стали меньше.
Кроме того, недовольство Центробанка относилось к истории с рейтингом российского банка «БТА». В кризис одноименная казахстанская «матушка» этого банка оказалась в крайне тяжелом состоянии и потянула за собой дочерние структуры по всему СНГ. А ЦБ РФ пришлось дважды реструктурировать долг российского АМТ банка (бывшего БТА), у которого на момент возникновения проблем был рейтинг «Рус-Рейтинга», в то время как международный уже отозвали. «Но кредит-то БТА был оформлен на три месяца, значит, выдавался он на основании рейтинга не российского, а международного агентства!» – оправдывался Хейнсворт.
Юрий Кравченко, между тем, напоминает, что ЦБ принимает окончательное решение о выдаче беззалогового кредита, имея наиболее полные и объективные источники информации, и перекладывать ответственность неверно.
«Официально никто из регуляторов и не высказывал претензий к адекватности повышения рейтингов. Были кулуарные комментарии, источники не раскрывались, агентства не назывались, примеров никаких никто не приводил. Официальный комментарий этой ситуации от ЦБ был такой: нужно снизить количество банков, претендующих на получение беззалоговых кредитов, для этого надо ужесточить требования. С такой постановкой вопроса в общем-то никто сильно и не спорил», – заявил замгендиректора «Эксперт РА» Павел Самиев. – Но как это было сделано? Банк России просто повысил по всем агентствам требования к рейтингам на один уровень».
Руководству «Эксперт РА» такой подход явно пришелся не по душе. «Один уровень в шкале одного агентства – это далеко не всегда то же самое, что у другого. ЦБ не провел серьезного анализа и сопоставления шкал у различных агентств, в итоге получились нестыковки, – продолжает Павел Самиев. – У разных агентств разные шкалы и количество градаций. У нас рейтинговая шкала с наивысшего до дефолтного имеет 10 уровней: А+++, А+А и т.д. У «Рус-Рейтинга» и НРА количество градаций выше: ААА, ААА-, АА+, АА и т.д., то есть количество градаций в 2,5 раза больше, чем у нас. Получается, что если у «Рус-Рейтинга» и НРА один уровень – это одна градация, то у нас и АК&М – сразу три. В результате требования к банкам, претендующим на беззалоговые кредиты, оказались завышенными по нашей шкале по сравнению со шкалой «Рус-Рейтинга» и НРА. Сейчас беззалоговые аукционы уже не так актуальны, конечно, но вышел казус, и это было некорректно».
«Если вы посмотрите, какие агентства присвоили больше рейтингов, сразу станет видно, что одно выделяется, – подытожил Ричард Хейнсворт из «Рус-Рейтинга». – Это их дело. Я считаю, что в целом отношения с Банком России на сегодня урегулированы».
Ни одно из отечественных агентств в итоге так и не признало, что вопросы у регуляторов возникли именно к нему. Каждое намекает, что претензии оправданные, но относятся они к конкурентам.
Сайт Журнала «Компания» провел собственное исследование. Пользователям был задан вопрос: доверяете ли вы рейтинговым агентствам?
Ответы пользователей были следующими:
Да, рейтинги отражают реальное положение дел - 0%
Скорее да, рейтинги – один из параметров оценки финансового рынка - 22%
Скорее нет, рейтинги нуждаются в тщательной проверке - 44%
Нет, рейтинги являются «товаром», их можно купить - 25%
Никогда не слышал о рейтингах - 9%
Оттоки и перетоки
«Комментарии, что все банки, которые этого хотели, получили необходимые рейтинги, – ерунда. Обвинения в том, что многим банкам российские агентства якобы повысили в кризис рейтинги, тоже неадекватны. Для подавляющего большинства финансовых структур, получивших за последние два года рейтинги, это было первичное присвоение, – отмечает Павел Самиев. – При чем тут повышения рейтингов, если до сих пор никакого рейтинга вообще у банка не было? Да, разумеется, было много банков, которые получили рейтинги необходимого уровня, но очень многие и не получили».
Результатом ужесточения правил со стороны Банка России стал серьезный переток клиентов от одних местных агентств к другим.
Павел Самиев рассказывает: «В пиковый момент в конце прошлого года у нас было более 150 клиентов (сейчас их около 140). Из них порядка 40 имели неопубликованные рейтинги, не соответствующие требованиям ЦБ(!). Еще примерно 20 банков имели рейтинги ниже, чем требования ЦБ, но они были опубликованы. Таким образом, свыше 30% присвоенных нами рейтингов не давали банкам права претендовать на беззалоговые средства».
А на прямой вопрос: не потеряло ли ваше агентство на этом клиентов, представитель «Эксперт РА» отвечает так: «Клиенты в принципе уходили у всех. Отток в этот период у нас был на уровне примерно 20 – 30 банков, но параллельно приходили и новые. Мы связываем отток клиентов с тремя факторами. Во-первых, приходили, как правило, банки с очень низким уровнем рейтинга, которые не могли претендовать на получение беззалоговых кредитов, а значит, отказывались от идеи рейтингования. Вторая категория – те, которые получили рейтинги выше, чем у нас, у других российских агентств. Некоторые в расчете на это уходили за более высокими рейтингами в другие агентства. К примеру, НРА повысило очень многим банкам уровень рейтинга в конце прошлого – начале этого года. Это был сигнал, на который банки реагируют. Возможно, кто-то захотел туда уйти».
Аналитики полагают, что больше всего клиентов потеряла именно компания «Эксперт РА». Когда ЦБ поднял планку, у этого агентства она оказалась выше, чем у конкурентов, и много клиентов ушло из-за этого в другие РА. С другой стороны, именно «Эксперт РА» был лидером по количеству клиентов. Павел Самиев поясняет: ушли проблемные клиенты, поскольку «беззалоги перестали быть актуальны». Те банки, которые собираются работать на публичном рынке и укреплять свою репутацию, поддерживают рейтинги и не отказываются от работы с рейтинговыми агентствами, подчеркивает он.
Ситуация, когда клиенты перетекают в более лояльные агентства, не является уникальной, скорее, это норма в мировой практике. По словам Павла Самиева, «среди трех ведущих агентств тоже есть конкуренция, кто будет более лоялен к тому или иному клиенту. Поэтому клиенты начинают торговаться: другое агентство нам ставит ВВВ, поставьте выше, мы придем к вам...»
Пресечь такие действия невозможно в первую очередь потому, что за рейтинг платит сам претендент. «Глобальный выход из этой ситуации: платит не эмитент, а инвестор. Но для этого информация о рейтингах должна быть закрытой, а при этом теряется смысл публичных рейтингов. Они не будут доступны ни регулятору, ни неквалифицированному инвестору. А за открытые рейтинги заставить платить невозможно, – подчеркивает Павел Самиев. – Раз платит эмитент, всегда возникает конфликт интересов. Проблемы похожи на те, что у аудиторов: субъективность, ограниченная ответственность. Но надо признать, что эффект деятельность дает – в плане транспарентности раскрытия информации на рынке. На сегодня это единственное решение проблемы с асимметрией информации».
Роман Дзугаев, начальник аналитического отдела инвестиционной компании «БФА», думает иначе: «Вопрос нахождения действий рейтинговых агентств в прямой зависимости от вознаграждения, уплачиваемого объектами рейтингования, весьма дискуссионный. Я склоняюсь к убеждению, что рейтинговые агентства независимы в своих решениях». Особенно если это относится к «большой тройке», добавляет аналитик.
Без рейтингов – никак
Как бы недоброжелатели ни ругали рейтинги, они необходимы, убеждены эксперты. Более того, по мнению Антона Сафонова, именно постоянные нападки и критика в отношении «большой тройки» наглядно показывают, насколько важны подобные исследования.
«На развитых рынках капитала, где рейтинг экономического субъекта, присвоенный общепризнанным агентством (Moody's, S&P или Fitch), является действительным ориентиром риска, он используется профессиональными участниками рынка и инвесторами при принятии решения об инвестировании», – добавляет Роман Дзугаев.
«Вот ругают банки: мол, жирные коты, получают сверхприбыли, а аудиторские и управляющие компании, рейтинговые агентства вообще непонятно что делают и за что отвечают... На это можно ответить одно: это – инфраструктура финансового рынка, она нормально работает, другой инфраструктуры нет. Не возвращаться же нам к натуральному хозяйству!» – отмечает Павел Самиев.
«Институт рейтингового агентства необходим регуляторам и минфинам, чтобы было с кем разделять ответственность. Если, допустим, ЦБ станет сам ставить рейтинги, потом будет понижать их, то банк он убьет, – убежден Сергей Моисеев, директор Центра экономических исследований Московской финансово-промышленной академии. – Но основная целевая аудитория – массовые потребители. Компании проводят анализ эмитентов, но миллионы инвесторов не имеют ни времени, ни денег, ни опыта, поэтому физлицу нужен рейтинг. А изъяны – вопрос регулирования, которое находится в зачаточном состоянии, в том числе за рубежом».
«Важно понимать, что рейтинг является мнением», – подчеркивает Ричард Хейнсворт. И за ним эту «мантру» повторяют все участники рынка, приговаривая: а мнение всегда субъективно. Но некие ориентиры все же существуют.
«Я считаю, самый верный критерий – смотреть, как наши рейтинги отражают реалии растущей экономики. Случались и ошибки, бывало, что мы не вовремя реагировали, но в целом, как показывает практика, мы правильно оцениваем обстановку, – комментирует ситуацию Ричард Хейнсворт. – В принципе у любого клиента могут быть претензии и к нам, и к другим агентствам. Рынок имеет слабые места, невозможно их не заметить. Скажем, рейтинги – отражение рисков, поэтому должны опережать дефолты. Зачем рейтинговать заведомо дефолтные бумаги? Такой подход позволяет увидеть, как изменялась оценка риска дефолта после присвоения рейтинга тем или иным агентством».
Глава «Рус-Рейтинга» вспоминает: «Среди рейтингуемых нами банков были две кредитные организации, принимавшие участие в беззалоговых аукционах ЦБ и попавшие под санацию. Банк «Северная казна» имел достаточно хороший рейтинг, но тут в оценке рисков вряд ли была проблема методологии, а «Электроника» имела низкий рейтинг».
Но, по мнению Юрия Кравченко, «Электроника» осталась пятном на совести всех РА, рейтинговавших этот банк, поскольку он был одним из первых и после него как раз и возникли сомнения в правильности оценки рисков со стороны рейтинговых агентств.
Рейтинговые агентства, признанные Комиссией по ценным бумагам и биржам США (SEC)
Moody’s (США)
Standard & Poor’s (США)
Fitch (США)
A.M. Best Company, Inc. (США)
DBRS Ltd. (Канада)
Egan-Jones Rating Company (США)
Japan Credit Rating Agency, Ltd. (Япония)
LACE Financial Corp. (США)
Rating and Investment Information, Inc. (Япония)
Realpoint LLC (США)
Дефолты – в жизнь!
Большинство аналитиков сходятся во мнении, что самый верный показатель – все же количество «угаданных» дефолтов. Для того чтобы оценить качество работы любого западного рейтингового агентства, достаточно посмотреть, каково было число дефолтов среди прорейтингованных компаний (с заданным уровнем рейтинга) за определенный промежуток времени. Прозрачна и статистика: сколько за тот же период то или иное рейтинговое агентство предсказывало дефолтов.
«Если из 1000 компаний должны были обанкротиться 20, а дефолтов случилось 18, профессионализм агентства математически или статистически подтверждается. У нас нет понятия дефолта, оно носит аморфный, завуалированный характер, дефолты публично не объявляются, статистики по ним тоже нет. А значит, проверить достоверность рейтингов, а также провести их сравнения – крайне сложная задача», – рассказывает Олег Иванов.
Все было бы гораздо проще, если бы в российском законодательстве дефолты стали вещью обыденной и четко регламентировались, как это давно предусмотрено в рамках британского права. «Скажем, западная компания не выполняет обязательства. Отношения кредиторов и должников тут же становятся публичными, понятными и четкими. У нас нет. У нас компания – банкрот, давно по всем показателям в дефолте, не платит по обязательствам, но никто не понимает, почему она еще «живет»: то ли пролонгировала кредиты и договорилась с кредиторами, то ли к ней готовят судебные иски, – рассуждает Олег Иванов. – Из-за непрозрачности отношений «должник – кредитор» публичных дефолтов на рынке очень мало, особенно по банковским кредитам. И собрать достоверную статистику, чтобы затем понять, какова их вероятность, и просчитать ее математически, невозможно». Следовательно, нельзя понять, что именно в российской реальности меряет рейтинг. На Западе это показатель очень объективный, а у нас – нет. Интуитивно понятно, что речь идет о кредитном качестве компании, но как придать этому ощущению математическую строгость, не ясно, убеждены эксперты.
Попытки сопоставить несопоставимое предпринимались, и не раз. Но, по словам Олега Иванова, созданная в 2007 г. под эгидой профильного думского комитета и АРБР таблица сопоставления шкал «была фактически взята не из практики, а из теории». «На тот момент было слишком мало присвоенных рейтингов, все агентства рисовали какие-то буковки, и надо было понять, действительно ли буква А в одном и в другом агентстве значит одно и то же. Выяснилось, что рейтингуют «кто в лес, кто по дрова», – говорит Олег Иванов.
В сентябре текущего года РСПП, ВШЭ и АРБР объявили, что собираются заниматься сопоставлением рейтингов на ежеквартальной основе. Возникает закономерный вопрос: насколько такие исследования методологически подготовлены и достоверны и как такой «рейтинг рейтингов» отразится на рынке?
Ричард Хейнсворт считает, что почва подготовлена. По его словам, около двух лет назад Национальная фондовая ассоциация (СРО «НФА») создала Комитет по рейтингованию, куда вошли представители Минфина, ЦБ РФ, ММВБ, НФА, НАУФОР, РТС и российских рейтинговых агентств. Была проведена работа по сравнению шкал. «Под результатом этой работы подписались почти все члены комитета, так что можно говорить о некой протестированной методике», – заключает Хейнсворт.
Видимо, на ней и будут базировать свои исследования эксперты ВШЭ. Сейчас ведутся переговоры с одним из ведущих международных финансовых институтов о финансировании проекта.
«Вопрос сравнения шкал – самый значимый для рынка, и большинство его участников заинтересованы в том, чтобы были качественные обоснования расчетов. Конечно, каждое из агентств станет защищать свои интересы, но методика будет объективной, а сопоставление шкал регулярным. Практика завышения рейтингов потеряет всякий смысл. Это – способ развития рейтингового рынка, – убежден Ричард Хейнсворт. – Если работа какого-либо из агентств окажется не вполне доброкачественной и методика это выявит (в процессе сравнения), клиенты все поймут. Если методология у всех агентств будет правильной, никто не потеряет позиции на рынке».
Аккредитация на вход
Пока вызревала инициатива «снизу», Минфин наконец признал сложившуюся на рынке де-факто ситуацию. В середине сентября министерство ввело аккредитацию компаний, и в перечень аккредитованных попали и три ведущих западных агентства, и четыре местных. Надо сказать, что желающих «зайти» в РФ всегда было куда больше, чем три, но… «До настоящего времени ни одно западное агентство, кроме «большой тройки», не смогло войти на рынок России. В свое время я был представителем агентства Thomson BankWatch (сейчас оно продано Fitch), и тогда нам не удалось закрепиться на российском рынке», – говорит Ричард Хейнсворт.
Теоретически документ открывает путь на рынок любым агентствам. Но Юрий Кравченко сомневается, что при всех ограничениях, а в их числе присутствие на уже поделенном рынке не менее двух лет и наличие не менее 20 клиентов, перечень РА в России сильно расширится, так как на данном «поле» крайне важна репутация, история и известность как самих агентств, так и их ключевых руководителей, так что выход в этот сегмент нового малоизвестного игрока маловероятен. Поэтому введение аккредитации скорее подтверждает некий статус-кво, чем меняет конфигурацию рынка.
Не очень ясно и то, за какие провинности РА может лишиться «милости» надзорных органов и покинуть заветный список. «У Минфина очень расплывчато прописана возможность по исключению агентства. В нынешнем виде это скорее вопросы нарушения реестра, непредоставления информации о себе, чем нарушения в работе. Сложно будет исключить организацию из перечня аккредитованных, – рассуждает Павел Самиев. – Но есть и объективные обстоятельства. Если банк или компания обанкротились, много вопросов: был ли у агентства доступ ко всей информации, по каким причинам наступил дефолт и т. д.».
Речь даже не идет о каком-то инсайде. Агентства к нему не допущены, да и использование такого рода сведений – палка о двух концах. Если РА поторопится с понижением рейтинга, рейтингуемая компания может получить серьезные финансовые проблемы.
Неприкосновенные рейтинги
Согласно принятой мировой практике, претензии возможны в тех случаях, если при работе по присвоению рейтинга нарушена процедура, было вынесено предвзятое решение, если агентство не все данные получило или не все приняло во внимание. И, конечно, если проявлена необъективность в силу конфликта интересов. Это повод для санкций. Но такой умысел еще нужно доказать.
Тем не менее опыт последнего кризиса заставил серьезно пересмотреть подходы. «Сейчас в США вводят новые правила. Это будет поистине революция в регулировании рейтингового бизнеса. Появится возможность судиться и отсуживать суммы, эквивалентные размеру эмиссий и долгов, отрейтингованных рейтинговым агентством. То есть у агентства возникает материальная ответственность. Из-за этого «большая тройка» временно вообще запретила ссылаться на рейтинги в проспектах эмиссии ценных бумаг на то время, пока юристы не изучат ситуацию», – рассказывает Павел Самиев.
Представители американской рейтинговой олигополии всячески препятствовали принятию закона и до сих пор заявляют, что утратили часть независимости и это отразится на качестве рейтингов. Но решение принято, рынок меняется.
Надо сказать, что сравнение шкал – проблема даже на уровне «большой тройки». Сами агентства категорически отвергают все попытки их сравнить, мотивируя это тем, что у них разные подходы, опросники, а значит, и результаты. Однако же введение материальной ответственности отчасти эту проблему снимает, как, впрочем, и многие другие.
Любопытно, что все до единого эксперты, включая и представителей самих рейтинговых агентств, приветствуют принятие новых законов. И неудивительно: пошатнувшиеся позиции «большой тройки» дают наиболее агрессивным игрокам рынка шанс отхватить свой кусок пирога. Олигополия в США если не разрушена, то нарушена. На сегодня Комиссией по ценным бумагам и биржам США (SEC) помимо «большой тройки» признаны еще семь рейтинговых агентств. Это A.M. Best Company, Inc. (США), DBRS Ltd. (Канада), Egan-Jones Rating Company (США), Japan Credit Rating Agency, Ltd. (Япония), LACE Financial Corp. (США), Rating and Investment Information, Inc. (Япония), Realpoint LLC (США).
Ричард Хейнсворт считает, что они могут прийти и на российский рынок. А «Эксперт РА» увидел в происходящем открывшееся «окно возможностей» для себя. «Мы себя в контексте мировой рейтинговой индустрии посчитали и горды тем, что входим в двадцатку крупнейших в мире», – говорит Павел Самиев.
По его мнению, «большая тройка» занимает сегодня около 70% мирового рынка, из остальных выделяются три-четыре, все другие – примерно на одном уровне.
«Мы растем быстрее других, и я надеюсь, что через пару лет войдем и в десятку. У нас конкурентное преимущество: помимо России целый рынок СНГ и Восточной Европы, где у нас уже очень хорошие позиции», – убежден представитель «Эксперт РА».
Впрочем, невзирая на старания SEC разрушить олигополию, все может вернуться на круги своя. «История тридцати последних лет показывает, что возможна скупка тех агентств, которые придут на рынок», – поясняет Павел Самиев.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
- Эксперты прочат сегменту программных продуктов Business Intelligence (BI) быстрый рост. Правда, речь об этом идет уже который год подряд. Пока рынок этих приложений «не выстрелил». Но ряд IT-компаний относят направление BI к стратегически важному, а некоторые даже сформировали специальные отделы, занимающиеся исключительно продуктами для бизнес-анализа.
- Сегмент финансовой аренды (лизинга) оказался одним из наиболее пострадавших в период кризиса. С рынка ушли многие компании, которые еще пару лет назад демонстрировали феноменальные темпы роста. Как выяснилось, риск дело не столько благородное, сколько крайне опасное, особенно для отрасли финансовых услуг. Уроки периода нестабильности оказались болезненными, но позволили выжившим приобрести своего рода «иммунитет».