Монополия на свет
Россия и Франция – крупнейшие мировые державы, сохранившие у себя государственную монополию на электроэнергию. Но если Россия стремится к частичной приватизации этой отрасли, то французы уверены в том, что вся энергетика должна принадлежать государству. 56-летняя история Electricite de France (EDF), крупнейшей в мире компании по производству электроэнергии, доказывает верность утверждения, что французское государство способно эффективно управлять естественной монополией.
Едва став главой Electricite de France, Франсуа Руссели заключил, наверное, самый крупный контракт за всю историю энергетики: 30 ноября 1998 года EDF приобрела английскую фирму London Electricity за $3,14 млрд и впервые вышла на энергетический рынок Великобритании.
Спустя три года Руссели без особых колебаний дал «добро» на покупку английской компании Eastern Electricity и электростанции West Burton. Сумма сделки составила $1,3 млрд, однако это уже не смущало 57-летнего менеджера. Сбылась давняя мечта Руссели: Electricite de France контролирует значительную часть британской электроэнергетики.
«Накануне либерализации электрического рынка Европы присутствие компании в Великобритании позволит нам улучшить взаимодействие между производителями и потребителями электроэнергии», – заявил, соблюдая протокол, Франсуа Руссели на церемонии подписания документов. Так что теперь огни на лондонской Трафальгарской площади зажигают французы.
Национализация
Маленькому Франсуа едва исполнился год, когда 8 апреля 1946 года глава временного правительства Франции Шарль де Голль подписал постановление «О передаче государству функций по производству, транспортировке и поставке электроэнергии». Эта дата и считается днем рождения Electricite de France – крупнейшей в мире электроэнергетической компании, капитализация которой сегодня превышает $35 млрд.
После второй мировой войны система энергоснабжения Франции превратилась в руины. Из 1600 высоковольтных линий не работали 1200, в не менее плачевном состоянии находились и электростанции.
Де Голль понимал, что для восстановления страны требуется огромное количество электроэнергии. А по расчетам специалистов, даже работа на полную мощность всех довоенных электростанций не могла бы удовлетворить потребности Франции. Поэтому, собрав на совещание в парижском муниципалитете своих соратников, де Голль предложил им совместно разработать стратегию дальнейшего развития французской экономики. Среди прочих на встрече присутствовал Марсель Поль. Убежденный коммунист и бывший лидер профсоюза рабочих энергетической отрасли, он почти всю войну провел в застенках Бухенвальда. Именно Поль предложил де Голлю самый радикальный план: национализировать электроэнергетику и всю добывающую промышленность. Параллельно с этим он настоял на том, чтобы во Франции было введено так называемое стратегическое планирование – такие же пятилетки, как в СССР. Шарль де Голль, согласившись с предложениями Поля, назначил его на должность министра промышленности. Управление электрической отраслью – компанией Electricite de France было доверено Роже Гаспару, бывшему узнику фашистского концлагеря и некогда удачливому бизнесмену.
Первоначальное финансирование EDF осуществлялось за счет американских денег, предоставленных Франции в соответствии с планом Маршалла. Гаспар активно принялся за строительство огромных гидроэлектростанций. Эти сооружения были столь впечатляющими, что современники окрестили их «соборами новой эры». Однако миллионы, потраченные на строительство дамб, так себя и не оправдали. Тогда правительство де Голля приняло еще одно кардинальное решение: «Генеральным направлением развития французской энергетики должно стать строительство теплоэлектростанций, работающих на каменном угле и мазуте». Нововведения быстро принесли результат. Уже к 1950 году Франция была полностью обеспечена электроэнергией. Французы наконец получили возможность включать свет в любое время суток: нормированная подача электричества ушла в прошлое.
Следующим этапом реформы, реализация которого была намечена на ближайшую пятилетку, стало повсеместное внедрение единой системы тарифов. Решение столь непростого вопроса Гаспар поручил молодому и перспективному сотруднику коммерческого отдела EDF Марселю Буато. Старательный инженер блестяще справился с поставленной задачей. В 1957 для оплаты коммунальных услуг был введен специальный «зеленый тариф» – максимально приближенные к себестоимости цены на электроэнергию. «Зеленый тариф» способствовал резкому увеличению спроса, и руководство EDF, по достоинству оценив работу Буато, назначило его директором по развитию компании.
Шло время, и к началу 60-х Франция полностью оправилась от потрясений второй мировой войны. Постепенно в домах французов стали появляться телевизоры, холодильники, кофемолки и стиральные машины. Ежегодный спрос на электроэнергию в стране возрастал на 7%. А к 1970 году потребление электричества удвоилось. За десять лет доля электростанций, работающих на мазуте, увеличилась с 7% до 39%, а дамб стало меньше почти на треть.
EDF рапортовала об успехах, готовясь вводить по всей стране центральное отопление, работающее на электричестве. Но не тут-то было.
Ядерный век
Наступил 1973-й – год нефтяного кризиса. В одночасье цены на нефтепродукты подскочили в четыре раза. Такая же судьба могла ожидать и тарифы на электроэнергию. Марсель Буато, к тому времени ставший руководителем Electricite de France, предложил кардинальное решение проблемы: вырабатывать электричество на атомных электростанциях.
Первый экспериментальный атомный киловатт-час во Франции был выработан еще в 1956 году, однако правительство не торопилось с повсеместным переходом на АЭС. Несмотря на то что СССР и США к тому времени вовсю использовали «мирный атом», французские ученые считали, что эра атомной энергии еще не наступила. Но в условиях разразившегося топливного кризиса у Франции просто не оставалось иного выхода. Пришлось осваивать новый вид топлива, не обращая внимания на протесты «зеленых».
За считанные годы Франция заняла второе место в мире (после США) по количеству реакторов. Новые технологии позволили ей стать полностью энергонезависимой страной, которая первой в Европе стала экспортировать электричество. Столь бурный рост атомной энергетики во многом был обусловлен поддержкой государства. Строительство АЭС осуществлялось за счет дешевых кредитов (под 1 – 2% годовых), выделявшихся коммерческими банками под гарантии правительства. В результате Франция опередила все государства мира по выработке электричества на атомных станциях, и теперь доля атомной электроэнергии в стране составляет почти 80%. Однако у подобной стратегии развития энергетики есть и негативная сторона. По данным EDF, на каждого француза ежегодно приходится по одному килограмму ядерных отходов.
Марсель Буато понимал, что надо срочно популяризировать ядерную энергетику, иначе протесты экологов будут усиливаться и население потребует закрытия атомных станций. По распоряжению главы EDF на всех АЭС были учреждены специальные отделы, занимающиеся изучением влияния станции на окружающую среду. Параллельно был налажен выпуск ежемесячных бюллетеней, рассказывающих гражданам о деятельности атомных электростанций. В довершение ко всему каждый желающий мог посетить любую атомную станцию в сопровождении экскурсовода, который доходчиво рассказывал о всех тонкостях ее функционирования. До сих пор экскурсии устраиваются почти непрерывно: ежегодно каждую АЭС посещают около 20 тыс. человек. Экологи успокоились.
Идея Буато полностью оправдалась. Количество сотрудников EDF стало расти, и причина этого крылась не только в масштабности предприятия. Дело в том, что все люди, работающие в Electricite de France, являются по своему статусу государственными служащими, а во Франции это престижно: во-первых, французские госслужащие законодательно защищены от увольнений – им можно лишь предложить перейти на другую работу с таким же или более высоким окладом; во-вторых, их зарплата в среднем на 30% выше, чем у тружеников частного сектора (к примеру, минимальная зарплата сотрудника АЭС, принятого на испытательный срок, составляет в пересчете на американскую валюту $1 тыс.). При этом на пенсию тамошние госслужащие выходят на пять лет раньше, чем работники частных компаний. Недаром на государственной службе сейчас состоит 25% всего трудоспособного населения Франции.
Либеральное электричество
В конце 1990-х Европейское сообщество приняло решение о либерализации европейской энергетики. Перед новым руководителем EDF Франсуа Руссели, назначенным на этот пост в июле 1998 года, была поставлена нелегкая задача – подготовить компанию к тому, что через год на рынке французской электроэнергии появятся иностранные конкуренты. Больше полувека Electricite de France безраздельно господствовала в стране, а теперь была вынуждена бороться за существование.
EDF, как и прежде, решила проблему радикально: компания установила самые низкие в Европе тарифы на электроэнергию. И это несмотря на то, что в 1999 году небеса обрушили на головы беспечных французов сильнейший ураган.
Его последствия для EDF оказались просто катастрофическими. Руссели с ужасом читал отчет, подготовленный «по итогам урагана». Были полностью разрушены 10% высоковольтных линий, без электричества остались более 3 млн семей. Фирма несла колоссальные убытки – общий ущерб компании от стихийного бедствия составил более 9 млрд франков.
Но даже после таких потрясений Electricite de France смогла закончить год с хорошими финансовыми показателями. За 1999 год оборот фирмы вырос на 8,7% и составил $32 млрд.
Кроме того, EDF заметно активизировала свою деятельность за пределами Франции. По замыслу Руссели, в ближайшей перспективе половину всей прибыли компания должна получать за счет экспорта электричества. В прошлом году EDF продавала за рубеж 25% производимой ею электроэнергии. Так что выход Electricite de France на лидирующие позиции рынка Великобритании – это всего лишь составная часть плана Руссели по экспансии EDF в Западную Европу.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
Московская оптовая компания «Дейрос» начала продвижение марки «Довгань», купленной полгода назад у инвестиционного фонда «Спутник». Новый хозяин марки поменял оформление бутылки и ведет переговоры о покупке акций производителя водки – Бутурлиновского ликеро-водочного завода.