Mr. Putin is...
В 2000 году Россия перестала быть мифом для Запада и даже для самой себя. И стала заурядной, прогнозируемой и в целом скучной страной. Огромной территорией с высокими рисками и прибылями, слабым менеджментом и чрезвычайно дешевыми активами. Страной, чье население пробавляется собирательством - живет на мировой ренте за газ, нефть, металлы, лес и прочие дары природы. Страной, где важнейшим корпоративным правом является не собственность, а лицензия на добычу чего-нибудь легкодоступного либо монополия на продажу необходимой услуги на определенной части территории. Где развращенные мировой рентой власти заняты в основном охотой и присмотром за собственными предприятиями и населением.
А начинался год с загадки. Who is Mr. Putin? - спрашивали себя и всех окружающих наши и не наши граждане, застигнутые за новогодним столом первым президентом России. Спрашивали в Давосе, в европейских и американских столицах, на московских кухнях и в глубинке. Во-первых, Who is; во-вторых, чего нам ждать, и в третьих, что с этим делать и если бежать, то куда? Собственно, прощальный жест Бориса Ельцина можно истолковать как скромную учебную демонстрацию того, что российская власть даже в самый приватный праздник найдет способ заставить весь мир думать только о себе самой.
В условиях недостатка информации о Путине и всегдашней сумбурности действий российских чиновников варианты ответа на сакраментальное Who is... в первой половине года только множились, становились все более радикальными и оттого нелепыми. Гонения на Гусинского и Березовского воспринимались как конец свободы слова и начало авторитарного правления. Призывы прокуратуры к пересмотру приватизационных сделок, усиление бессмысленных попыток контролировать ввоз и вывоз капитала трактовались как сугубое огосударствление экономики. Участие хороших экономистов в разработке стратегии развития страны - как свидетельство ориентации президента на реформы. Недвусмысленная поддержка Путиным СПС на думских выборах - как желание президента, чтобы "правая" думская сила в дальнейшем диктовала "просто силе" и остальному большинству, как ему себя вести. Сам успех "Единства" - как стремление президента опереться на послушных функционеров любых мастей и форм. Последующая "дружба" "Единства" с коммунистами и освоение кандидатом в президенты транспортных средств от трактора до подводной лодки и вовсе вселили в сердца гайдаровско-явлинской интеллигенции "упаднические" настроения. С новой силой возбудило их возвращение из небытия бессмертного творения композитора Александрова.
Большинство версий Mr. Putin is... появлявшихся в качестве реакции на разнообразные телодвижения власти, оказались совершенно несостоятельными. Но реальная основа этих мифов понятна: разнобой и чересполосица в общественном мнении и в желаниях элит, предвыборное желание будущего президента понравиться всем сразу. Собственно, завоеванного осенью 1999 года - весной 2000-го "электорального ресурса" хватит еще надолго. По крайней мере на политически спокойное переживание неминуемой в случае снижения цены на нефть "мягкой посадки" российской экономики с последующим ее вползанием в стагнацию. Об остановке роста ВВП экономисты беспокоятся с конца весны. Но только сейчас, по последним данным Центра экономической конъюнктуры, рост реального промышленного выпуска остановился и составил (ноябрь к октябрю, данные предварительные) минус 0,6%.
Главный позитивный результат года для России: Mr. Putin вовсе не есть то, что мы/вы/они о нем думали. В связи с этим реформаторские чудеса, страшные потрясения от "смены режима", а также неисчислимые беды тоталитаризма откладываются на неопределенный (это не значит "большой") срок. Чрезмерные страхи и надежды оказались неуместны. Хотя общий тренд к "мягкому авторитаризму" вполне очевиден.
За год Mr. Putin почти успел стать Путиным, то есть лидером, чьи действия могут прогнозироваться как населением, так и элитами. Это более чем трезвый политик, осторожный и расчетливый, отлично понимающий, сколь серьезно больна экономика страны, но ставящий во главу угла гиппократовское "не навреди". Именно поэтому Путин не станет использовать свой электоральный авторитет для проведения радикальных реформ: он понимает, что невозможно сдвинуться туда, где нет никакой опоры. Именно поэтому президентской командой "отбраковываются" крайние варианты - приватизация МПС и РАО "ЕЭС" их менеджерами, национализация всего неправильно или по дешевке приватизированного, смена старой команды в "Газпроме", резкое изменение бюджетной и налоговой политики и т.д.
В целом адекватно такой установке и прагматичное правительство Касьянова. Оно, однако, страдает излишней склонностью к компромиссу, а также низким качеством подготовки важнейших документов (в первую очередь речь о II части Налогового кодекса). Но за это у нас не увольняют. Да и означенные недостатки пока вписываются в безмерно широкие пределы допустимого. А остальное традиционно объясняется низким уровнем госаппарата, его импотенцией в серьезных делах...
Состояние бизнес-среды за последней год даже ухудшилось: уровень произвола в действиях налоговых чиновников и некоторых силовых структур возрос. В результате, говорят руководители не самых "крупных" компаний, ты никогда не знаешь, что за ребята в масках придут к тебе завтра, кто тебя "заказал" и на что "подписал" и как выйти из этой ситуации с наименьшими потерями.
Основных вопросов, на которые Mr. Putin пока не ответил (потому что ответов не знает), немного. Главный - как изменится политика всех государственных органов при прогнозируемом изменении экономической ситуации. Приведет ли уменьшение сырьевых доходов к структурным реформам в либеральном духе и реформированию госаппарата, не отвечающего никаким задачам и потребностям времени. Или наоборот, дефицит средств приведет к торжеству силовиков.
Собственно, тогда решится и второй ключевой вопрос: соберется ли государство пойти на пересмотр социального контракта и если да, то как именно. Падение доходов, наконец, вновь обострит дилемму: снижать налоги и улучшать качество регулирования и государственных услуг в целом или железной рукой вести весь "серый" бизнес к принудительной тотальной легализации в рамках нынешнего правового, налогового, таможенного и т.д. режимов. Правительство боится этого вопроса как огня. Поэтому оно и пытается отсрочить кризис спорными реструктуризациями внешнего долга и договоренностями об "энергетическом мосте" Россия - Европа. Эта идея приведет в страну инвестиции, но на деле она откладывает реальную проблему на потом, консервируя сырьевой характер экономики. Собственно, исторически значимый ответ на Who is... появится тогда, когда президент почувствует себя готовым приступить к решению корневых проблем.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
