На выходные в Мексику
Кто из нас не любит путешествовать? Например, махнуть куда-нибудь на выходные. Или оказаться на другом континенте. Нормальные идеи для большинства жизнерадостных граждан. А вот для министра финансов Алексея Кудрина и председателя Банка России Сергея Игнатьева такие поездки входят в круг служебных обязанностей. Но завидовать им не стоит. Потому что летать на выходные в Мексику – сомнительное удовольствие.
Два дня летишь, два дня собственно путешествуешь. Да и не путешествуешь даже, а представляешь Россию на многочасовых заседаниях. Столь экстремальный график нашим финансовым чиновникам был навязан «большой двадцаткой», или G20. Это расширенный вариант «большой восьмерки», к членам которой добавлены крупнейшие с точки зрения экономического потенциала развивающиеся страны – Австралия, Аргентина, Бразилия, Южная Африка, Китай, Индия, Индонезия, Корея, Саудовская Аравия, Турция, Мексика и международные финансовые организации – МВФ, Мировой банк и Европейский центральный банк.
Очередная встреча финансовых министров и глав центральных банков этих стран проходила в конце октября в мексиканском городке Морелия. Привычных на подобных мероприятиях антиглобалистов не наблюдалось, зато были собравшиеся на свой фестиваль байкеры. На их фоне присутствие в городе полусотни вершителей судеб мировых финансов было почти незаметным.
Банкиры и министры полтора дня вели дискуссию, не обязывающую их ни к каким конкретным решениям. Такие встречи нужны для озвучивания позиций, высказывания перспективных мыслей и понимания настроя коллег. В Мексике главными темами стали предотвращение финансовых кризисов, борьба с финансированием терроризма, стандарты раскрытия информации. К числу смелых идей можно отнести звучавшие предложения по ограничению банковской и коммерческой тайны с целью более эффективной борьбы с контрабандой и уходом от налогов.
Алексей Кудрин поразил своей работоспособностью. Прозаседав с 8 утра до 6 вечера, отбыв два часа на официальном приеме, он во время интервью выглядел бодрячком. А под конец беседы, когда время приближалось к полуночи и помощники министра уже пару раз деликатно напоминали о том, что завтра на 7 утра запланирована трехсторонняя встреча с министрами финансов Франции и Германии, он с неподдельным энтузиазмом убеждал вашего корреспондента в необходимости увеличения расходов на оборону, с карандашом в руках объясняя изменения в структуре военных расходов. Правда, побывав в Мексике, Алексей Кудрин, по собственному признанию, так толком и не распробовал текилу, но рассказал, что привезет пару бутылок своему коллеге Герману Грефу, большому любителю этого напитка. Текила, кстати, в Мексике не в пример московскому ассортименту: хорошую, выдержанную 3 – 5 или даже 10 лет в дубовой бочке, ее можно пить не морщась и даже не заедать лимоном.
В самом конце разговора я припомнил, что, когда год назад министр давал интервью «Ко» (см. «Ко» от 30 сентября 2002 года), похитили главного финансиста ЛУКойла Сергея Кукуру, а вот теперь арестован глава ЮКОСа Михаил Ходорковский*. «Да, действительно. Слушайте, нам надо пореже встречаться, – улыбнулся министр. – Хотя нет, наоборот, почаще». После некоторой паузы Кудрин пояснил: «Кукуру же освободили».
«Ко»: Насколько уровень внутренних российских проблем соответствует международным масштабам, уровню G20 и G8, в которой мы будем председательствовать?
Алексей Кудрин: Встречи в формате G20 – это особенно для нас. В «большой двадцатке» совсем другие акценты, нежели в G8, поскольку выясняются мнения не только ведущих стран, но и тех, которые представляют новые растущие рынки: Бразилии, Мексики, Таиланда, Индии. Россия входит как раз в это число. Все такие страны заинтересованы в установлении равноправных отношений с более развитыми на сегодняшний день государствами.
Что же касается «большой восьмерки», то я думаю, что уже к 2006 году мы будем динамично развивающейся страной с сильной экономикой. Но я уже сегодня не вижу никаких проблем, ущемляющих нашу позицию в G8. Некоторые попрекают, например, отсутствием полной конвертируемости рубля. Причем такая критика звучит внутри страны, а для G8 это несущественно. С точки зрения внешнего мира мы полноценно развивающийся крупный экономический регион.
«Ко»: Какие интересы российского бизнеса на этой встрече вы пытались отстаивать? Можно ли говорить о том, что интересы национальных компаний доросли до индустриального масштаба?
А.К.: Прежде всего на этих встречах отстаиваются интересы бизнеса как такового, чтобы легче было работать и конкуренция в мире была более честной, – это главный принцип «большой двадцатки». Поэтому обсуждались такие темы, как стандарты финансовой отчетности, процедуры банковской деятельности, предотвращение кризисов, в том числе и в интересах кредиторов, из какой бы страны они не были – из России или из США. Если мы вместе вложили в Украину или в Югославию свои средства, то интересы предпринимателей и банкиров должны защищаться. Вот одна из первоочередных задач. Россия входит в группу стран (кроме нас это прежде всего Индия, Мексика, Таиланд, Бразилия, ЮАР), заинтересованных в открытии мировых рынков для своей продукции. В этой связи мы ставили те вопросы, которые важны для российских предпринимателей.
Обсуждая антикризисные меры, мы говорили о защите не только кредиторов, но и тех стран, которые могут попасть в такие же кризисные условия, в которых оказалась Россия в 1998 году. Это так называемые коллективные оговорки при выпуске облигационных займов, которые мы сейчас применяем. Тем самым надежно защищаем интересы российской экономики, так как в условиях неожиданного кризиса никто из кредиторов из-за своей особой позиции не сможет подорвать ситуацию с урегулированием долгов в целом, помешать восстановлению экономики. Слава богу, кризисы России сейчас не грозят, но, обжегшись на молоке, дуешь на воду.
Что касается международных усилий в борьбе с финансированием терроризма, то мы рассматривали меры, которые в конечном счете тоже обязательно пойдут на пользу России. К сожалению, терроризм в России присутствует, причем финансируется в том числе и международными структурами.
Обсуждавшиеся во время встречи принципы обмена информацией, касающейся выявления уклонения от налогов и контрабанды, будут способствовать созданию равных правил конкуренции для добросовестных предпринимателей и защите российской экономики от утечки капитала. Наконец, прошли переговоры по Ираку с министром финансов США Джоном Сноу, напрямую касающиеся тех российских компаний, которые имели традиционные интересы в этой стране. А также интересы всех россиян – по вопросу возвращения иракских долгов.
«Ко»: Судя по обсуждаемым «большой двадцаткой» проблемам и предлагаемым методам их решения, зарождается тенденция к пересмотру устоявшихся правил экономического порядка. Общая либерализация тормозится внутристрановыми проблемами. Ставится под сомнение такая фундаментальная ценность либеральной экономики, как банковская и коммерческая тайна. Вам не кажется, что это свидетельствует о крахе либеральной модели западного мира?
А.К.: Либеральной модели в чистом виде нет ни в одной стране, хотя развитие торговли и кооперации между разными странами (иными словами, глобализация) само по себе либерализует мировую экономику. Это объективный процесс, и с ним бессмысленно бороться. Достаточно того, что США стали потреблять больше импортных товаров, что уже можно назвать либерализацией. Статистика дает неопровержимые доказательства: для достижения наибольшей эффективности национальной экономики требуется улучшить взаимодействие с другими странами. Если какие-то государства отрицают либерализацию, опираясь на политические аргументы, значит, они просто не дошли в своем развитии до определенного уровня. Тем не менее если сравнить нынешнее состояние мировой экономики с положением 20-летней давности, то это небо и земля. Либерализация неуклонно идет, но не такими темпами, как хотелось бы. Однако даже если кто-то возвращается на шаг назад, то это вовсе не крах либеральной модели. США создали с Мексикой зону свободной торговли – куда уж либеральнее, – а все равно Вашингтон субсидирует своих фермеров и заваливает Мексику чисто национальными продуктами, той же кукурузой.
Что касается тенденции к частичному раскрытию коммерческой и банковской тайны, то я думаю, что при правильном использовании такой информации условия конкуренции только улучшатся. От этих мер выиграют добросовестные компании, честно ведущие свой бизнес. Я не думаю, что это подрывает либерализацию.
«Ко»: Вы уже заметили, что об аресте Михаила Ходорковского коллеги-министры вас не спрашивали. А о чем вы говорили с ними в кулуарах, чем интересна Россия?
А.К.: Россия привлекает многих. Восхищенно говорят о наших темпах роста. Кто-то просто поздравляет, кто-то подробнее спрашивает о планах – какой у нас экономический рост будет в следующем году, когда инфляция снизится. Один министр спросил, кто такой Абрамович, как ему удалось купить «Челси» и как мы к этому в России относимся.
«Ко»: Насколько изменилась роль международных финансовых организаций – МВФ, Мирового банка, которые принимали участие во встрече? Часто можно услышать обвинения в том, что они стали очень политизированными и уже не выполняют функций международных стабилизирующих институтов.
А.К.: МВФ и МБ – это структуры, в которых традиционно в существенной степени присутствуют американские интересы. США имеют негласное вето на любой проект МВФ. Интереснее, что такая политизация перестала устраивать многие крупные растущие страны.
Но и сама роль международных финансовых организаций меняется. Еще в середине 1990-х велись дискуссии, будет ли МВФ наднациональным органом валютного регулирования. Сейчас этот вопрос решен – появился евро. После кризисов 1997 – 1998 годов было признано, что инструментарий МВФ недостаточен, чтобы регулировать мировые кризисы. Во всех странах, где они были, МВФ что-то пытался сделать, но безуспешно, в некоторых случаях фонд даже провоцировал негативное развитие событий. В чем на сегодняшний день цели международных финансовых организаций, каковы их полномочия? Поиск идет, ответы пока не найдены.
«Ко»: Довольны ли вы тем, как Европейский банк реконструкции и развития готовится к участию в приватизации Внешторгбанка?
А.К.: Идет плановый процесс, в настоящее время завершается международная оценка. В целом я не могу сказать, что меня что-то беспокоит.
«Ко»: Более глубокое исследование Европейским банком этой тематики не влияет на его желание стать акционером ВТБ?
А.К.: Нет. Как говорится, всё путём…
«Ко»: Недавно вы недвусмысленно заявили о необходимости демонополизации Сбербанка, назвав единственным условием ее осуществления принятие закона о гарантировании вкладов.
А.К.: По нашим прогнозам, доля вкладов населения в Сбербанке снижается и через несколько лет станет меньше 50%. Он не сразу потеряет монополию, но в перспективе такое произойдет. Это не одномоментный шаг. Введение системы гарантий по частным вкладам – необходимое условие для того, чтобы возросла конкуренция. Сбербанк и все другие банки будут иметь гарантию на равную долю вклада. Монополия по формальным признакам исчезнет.
«Ко»: Ряд банкиров второго эшелона, активно работающих со средними компаниями, сейчас жалуются на ВТБ, который развивает коммерческий бизнес, открывает новые отделения, стремится привлечь новых клиентов. По мнению банкиров ВТБ начинает демпинговать.
А.К.: Это может позволить себе любой другой крупный банк, например Ситибанк, который сейчас начал активизироваться на рынке. Я не интересовался, как Внешторгбанк себя ведет в конкретных секторах – это дело его менеджмента. Как у второго по величине банка России со значительным объемом ресурсов, у него много возможностей для развития бизнеса. Я считаю, что вхождение ЕБРР в состав акционеров, участие независимого акционера в совете директоров и в процессе принятия решений – большой шаг вперед. Впоследствии правительство намерено продать контрольный пакет ВТБ. Если есть какое-то беспокойство относительно поддержки со стороны государства, которое создает дополнительные возможности и конкурентные преимущества для ВТБ, то уже в течение ближайших двух-трех лет все основания для таких подозрений исчезнут.
«Ко»: О реструктуризации Внешэкономбанка уже почти забыли. Между тем ВЭБ становится все более активным игроком в самых разных секторах, и неопределенность его статуса у многих вызывает раздражение и дает повод для критики правительственных решений. Если ВЭБ нельзя реструктурировать, то, может быть, стоит принять закон о специализированном госучреждении?
А.К.: Не вдаваясь в подробности, могу сказать, что проблемы статуса будут урегулированы без ущерба для клиентов и кредиторов ВЭБа.
«Ко»: Отвечая год назад на вопрос о пропорциях распределения природной ренты между частными компаниями и обществом, вы сказали, что на данном историческом этапе эта пропорция кажется вам справедливой. За год ваше мнение не поменялось?
А.К.: Сейчас считаю, что нынешний status quo несправедлив. Поясню: налог на добычу полезных ископаемых стал работать с 1 января 2002-го, и год назад мы имели первые статистические данные. Тогда цены на нефть снижались, затем они повысились и доходили в течение года несколько раз до уровня $30 за баррель. При таких ценах уровень изъятия сверхдоходов должен быть выше, но действующая система налогообложения не позволяет этого сделать. Таково не только мое мнение, но и мнение многих экспертов: действующая налоговая система недостаточно эффективна. Я здесь в Мексике встречался с министром финансов Саудовской Аравии. Поговорили на эту тему. У них вся нефтяная отрасль находится в собственности государства. Работает одна государственная компания, она платит природную ренту, плюс еще два нефтяных налога, и если у компании остается прибыль, то выплачиваются дивиденды государству. Причем в государстве нет проблем укрепления национальной валюты, снижения инфляции и нет проблемы стерилизации избыточной денежной массы. Когда наши нефтяники говорят, что у нас высокое налоговое бремя, они просто не учитывают пример Саудовской Аравии и других нефтяных арабских стран. Месяц назад я был в Арабских Эмиратах: там точно такая же система.
«Ко»: У нас в чистом виде такую модель нельзя воспроизвести?
А.К.: В чистом виде нет. По моему мнению, у государства есть достаточно рычагов, чтобы установить такой налоговый режим, который создаст разумный баланс между доходами бюджета, прибылью компаний и дальнейшими инвестициями в отрасль. Наша налоговая система требует доработки.
«Ко: Можно конкретизировать?
А.К.: Прежде всего изменение ставок налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) и экспортных пошлин. Кроме того, сейчас в Минфине прорабатывается вариант введения налога на добавленный доход (НДД). Это старая достаточно эффективная разработка. Но, когда мы вводили НДПИ, мы от нее отказались. Сегодня нужно еще раз «повертеть» этой идеей, посмотреть, какие из всех перечисленных налогов работают лучше и прозрачнее. Но пока никаких окончательных решений на этот счет не принято.
«Ко»: Как Минфин относится к введению спецсчетов для НДС?
А.К.: Это общая идея. Она родилась в Минэкономразвития, а потом главными исполнителями стали Минфин и МНС. Сейчас уход от НДС – явление массовое. Причем не просто прячут налоги, а получают из бюджета возврат по НДС по фиктивным документам. У государства воруют деньги. То, что необходимо с этим бороться, совершенно очевидно.
«Ко»: Вам не кажется, что минусов в этом механизме больше, чем плюсов?
А.К: Нет. Изначально я сам не был сторонником этой идеи, согласившись с нею только после более глубокого изучения системы. Я слышал все возражения, замечания, беспокойства: дополнительное бремя административных расходов у самих компаний, отвлечение части оборотных средств, кстати, существенно меньшее, чем утверждают противники спецсчетов. На самом деле это никакие не 20%. Мы несколько раз промоделировали и показали, что это намного меньше. И с нами многие согласились. Действительно, часть оборотных средств у предприятий будет временно заморожена, но существенно меньшая, чем принято считать.
«Ко»: Одна из самых больших претензий к федеральному бюджету – рост военных расходов и их непрозрачность.
А.К.: Такой рост нужен. В нашей армии до сих пор на вооружении техника, закупленная еще в 1980-х годах. Срок ее эксплуатации подходит к концу. Мы стоим перед этапом крупного перевооружения, но технику нужно менять на танки и самолеты нового поколения. Поэтому в 2000 году была разработана 10-летняя программа перевооружения. В первые пять лет весь основной прирост ассигнований идет на НИОКР, завершение тех разработок, которые начинались уже давно. С 2005 по 2010 год запланированы поэтапное завершение новых проектов и подготовка к производству. С 2010-го по 2015-й начнется массовая закупка оружия нового поколения. Причем нынешняя доля между текущим содержанием и закупками существенно отличается (и не в лучшую сторону) от того соотношения, которое было в советское время. Поэтому мы постепенно будем возвращаться к нормальной пропорции.
А что касается закрытости оборонных статей, не нужно, как это часто делают, путать секретность и непрозрачность. Прозрачность у нас достаточно высокая. Вместе с тем если на документах стоит гриф «секретно», то количество депутатов, имеющих соответствующий допуск для ознакомления с ними, ограниченно. Но он есть, например, у всех членов думского Комитета по обороне, у многих других депутатов, в том числе бывших государственных чиновников. И те, у кого допуск есть, могут проверить все цифры и увидеть, что документы формируются по прозрачному стандарту. Если по каким-то цифрам есть дополнительные вопросы – кто тратит эти ассигнования, как тратит и каков будет результат этих трат, – мы готовы максимально повышать прозрачность. Но это не означает, что документы должны быть рассекречены, а депутаты в последнее время в основном на этом и настаивают. Это нормально. По просьбе СПС мы посмотрели бюджеты других стран и решили сейчас дополнительно обнародовать содержание ряда статей.
Возвращаясь к объему военных расходов, хочу напомнить, что Россия с ВВП в $450 млрд в отличие от многих других стран содержит вооруженные силы и имеет ядерное оружие, обеспечивающее паритет с США, чей ВВП составляет $10 трлн. Напомню, такой паритет означает, что после неожиданного ядерного удара противника Россия сможет в ответ нанести другой стороне непоправимый урон. Именно это является сдерживающим фактором для противника. Ядерный паритет Россия всегда будет поддерживать, а это стоит денег. Не имея пока всех экономических показателей, сравнимых с показателями развитых стран, мы тем не менее являемся влиятельной державой в мире, входящей в «восьмерку». Если кто-то готов сказать, что России надо отказаться от ядерного паритета, пусть встанет и скажет. А раз нет, то нужно вписать в бюджет соответствующую сумму.
«Ко»: Сейчас всех беспокоит ситуация с ЮКОСом и падением рынков после новостей, связанных с судебным разбирательством вокруг топ-менеджеров этой нефтяной компании. Ваш прогноз: чем все это закончится?
А.К.: Как официальное лицо, абсолютно не имею права комментировать ситуацию до окончательного завершения судебного разбирательства. Однако как экономист не побоюсь предположить, что после решения суда спустя сравнительно небольшое время рынок восстановит все, что потерял в тот или иной «час спекулянта», и неуклонно пойдет в рост. При этом, подчеркну, при любом окончательном решении суда.
* Признан в России иностранным агентом.
Еще по теме
