Наследники по прямой
Мечта любого отца – правильно воспитать ребенка, дать ему возможность получить хорошее образование и затем подыскать высокооплачиваемую работу. Но клановость в российской элите никто не отменял, а потому чиновники, как правило, устраивают своих отпрысков в крупные госкомпании или помогают им продвинуться по госслужбе. У бизнесменов задача сложнее – им требуется преемник, который в состоянии продолжить построенный бизнес.
Десять лет назад они были молоды, энергичны, предприимчивы. Казалось, что руководить компаниями они будут вечно. Однако многие крупные бизнесмены уже вплотную подобрались к пенсионному возрасту, а их дети выросли. Кто возьмет на себя ответственность за отцовские капиталы, в состоянии ли наследники не только сохранить, но и приумножить активы? В последних тенденциях, связанных, в том числе, с санкциями против России, разбирался «Ко».
Наравне со взрослыми
После введения персональных санкций против российских бизнесменов и чиновников передача активов детям и родственникам ускорилась. В феврале 2014 г. Александр Мамут переоформил принадлежавшие ему 3,6% акций одного из крупнейших производителей серебра, Polymetal, на трех своих детей – Николая, Петра и Эсфирь. Бывший спарринг-партнер Владимира Путина Аркадий Ротенберг продал доли в компаниях «Мостотрест», «Газпром бурение» и «ТПС Недвижимость» своему сыну Игорю. «Друг Путина» Геннадий Тимченко продал 30% группы «Русское море» своему зятю Глебу Франку, а долю в «Сибуре» – сыну совладельца банка «Россия» Николая Шамалова Кириллу. Тельман Исмаилов переписал свой холдинг «АСТ» на сыновей и племянника. В апреле 2015 г. стало известно, что владельцем 40,22% крупнейшей в России золотодобывающей компании Polyus Gold является не только фонд Suleyman Kerimov Foundation, но и лично сын Сулеймана Керимова, студент МГИМО Саид Керимов.
Эти сделки стали основным трендом 2014 г., который продолжился и в уходящем году. Так, например, в начале 2015 г. Саид Керимов стал одним из бенефициаров компании Wandle Holdings Limited, которая владеет 40,22% Polyus Gold. «Рано или поздно все останется детям, и я всегда думал, как сделать так, чтобы все это не развалилось. Каким образом? На мой взгляд, для этого они должны заниматься тем, что им интересно, – объяснял Аркадий Ротенберг. – Убежден, что, когда человек платит свои деньги, это бизнес, осознание большой ответственности. А когда тебе что-то подарили, ты этих денег не ощущаешь. Не боишься, что потеряешь свои кровные». Впрочем, участники рынка сомневаются, что эти сделки проводились по реальной стоимости и отцы не будут продолжать курировать свой «бывший» бизнес.
Так и получилось. Уже весной 2015 г. Игорь Ротенберг избавился от «Мостотреста», продав пакет подконтрольному РЖД негосударственному пенсионному фонду «Благосостояние». Вырученные деньги он обещал вложить в ООО «Газпром бурение». Тем временем самостоятельный бизнес Романа Ротенберга едва не пострадал от введенных Россией антисанкций. Он является единственным владельцем компании «Доктор спорт», одного из крупнейших импортеров спортивного питания, которое попало в список запрещенных к ввозу в Россию. Но в августе прошлого года эти продукты, в том числе и БАД, все-таки разрешили импортировать.
Способны ли дети принять на себя ответственность за бизнес отцов? Об Игоре Ротенберге, Глебе Франке и Кирилле Шамалове опрошенные «Ко» эксперты и участники рынка отзываются как о хорошо подготовленных профессиональных менеджерах, несмотря на их родственные связи. «Игорь разбирается в строительстве, умеет вникать в проблемы и грамотно их решать», – отмечает один из топ-менеджеров, участвовавший в проектах «Мостотреста». «У Кирилла Шамалова (член совета директоров «Сибура» – Прим. «Ко») светлая голова, он создал в компании одну из самых эффективных структур по взаимодействию с органами государственной власти в частных корпорациях, – говорит глава коммуникационного холдинга «Минченко консалтинг» Евгений Минченко. – Компания имеет одну из самых сильных по уровню профессиональных стандартов, обучению и базам данных служб по работе с чиновниками. И речь здесь идет о классическом некоррупционном лоббизме».
«Сложно давать оценку профессионализма таких детей, – считает председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов. – Большинство проектов, которыми занимаются их компании, глобальные, финансируются из бюджета, и невыполнение их невозможно. Поэтому тяжело говорить об их эффективности». «Профессионализм оценивается в рыночной экономике, критерием являются капитализация компании и возможность выиграть в конкурентной борьбе, которая в данном случае отсутствует», – отмечает руководитель Центра по изучению проблем взаимодействия бизнеса и власти Павел Толстых.
К детям предпринимателей, уже на равных участвующих в бизнесе родителей, эксперты относят первого вице-президента Crocus Group Эмина Агаларова и гендиректора ОАО «Фосагро» Андрея Гурьева (сын экс-сенатора Андрея Гурьева). С 15 лет Гурьев‑младший сопровождал отца в поездках по заводам «Фосагро». В компанию он пришел сразу после окончания института, в 22 года, рядовым экономистом. Занимался финансами, продажами, экспортом и логистикой. В 2013 г. отец назначил его исполнительным директором «Фосагро», а спустя несколько месяцев – генеральным директором. Капитал Гурьева-старшего оценивается в $3,5 млрд. Он сделал из «Фосагро» крупнейшую в Европе компанию по производству фосфорных удобрений. Кстати, Гурьев – пока единственный миллиардер России, который назначил сына главой своего основного бизнеса.
И все-таки уровень квалификации детей бизнесменов недостаточен, считают опрошенные «Ко» эксперты. «Всегда виден западный CEO, который на его месте был бы более сильным и успешным для компании, – отмечает профессор кафедры экономики и финансов НИУ ВШЭ Иван Родионов. – У сыновей и дочерей бизнесменов отсутствует опыт практической работы, связанный с потерями, – когда поднимаются лучшие. Они всегда шли по выверенной траектории, поддерживаемые родителями».
Разошлись
Главная проблема детей – это так называемый фактор золотой молодежи. У них все есть, а потому полностью отсутствует желание работать и учиться. «У 80% отпрысков высокопоставленных чиновников и бизнесменов проблемы с алкоголем и наркотиками, – отмечает Евгений Минченко. – Они не хотят учиться и работать». «Чтобы увидеть их, достаточно пройтись по столичным элитным клубам, – говорит Кирилл Кабанов. – Они прожигают жизнь, разбивают дорогие автомобили, скандалами с их участием пестрят заголовки газет».
Ко второй группе наследников можно отнести тех, кто в раннем возрасте уехал учиться за границу и теперь не представляет, как можно вернуться в Россию. Они стали частью западной культуры. У них либо небольшой собственный бизнес, никак не связанный с отцовским, либо хорошая должность в крупной западной компании.
Большинство отпрысков чиновников и бизнесменов только закончили учиться и продолжают познавать тонкости ведения дел в России под непосредственным присмотром родителей. Но уже есть те, кто освоился и под пристальным присмотром отцов принимает участие в бизнесе.
Впрочем, по результатам опроса бизнесменов, поведенного Центром управления благосостоянием и филантропии Московской школы управления «Сколково», более половины респондентов считают, что крупные российские компании не станут семейными династиями. Бизнесменам десятилетиями приходилось выстраивать связи с разными представителями власти – от членов парламента и налоговиков до регуляторов. «Эти связи не могут быть автоматически переданы следующему поколению, поскольку выступают в роли нематериальных форм капитала, что также ограничивает возможности для формирования предпринимательских династий», – говорится в докладе центра «Сколково».
«Они прожили на Западе несколько лет, у них изменился менталитет, система ценностей, – говорит Павел Толстых. – Они не хотят возвращаться в менее цивилизованное общество». Так, сын совладельца «Лукойла» Антон Федун открыл собственный бизнес в Великобритании, а дочка – Екатерина Федун – работает в крупном пиар-агентстве Bacchus в Лондоне. Стажировался в «Евразе» сын совладельца компании Александр Фролов. Но после окончания института сначала устроился на работу аналитиком в «Тройку Диалог», потом около двух лет возглавлял отдел ядерной медицины в United Corporation for Innovations. В 2012 г. он стал партнером российского венчурного фонда Target Venture.
Дочь владельца S. P. I. Group Лада Шефлер с 11 лет училась в Швейцарии, а затем переехала в Лондон. Сейчас она владелица модного ателье в Лондоне и российской сети закусочных Bubbleology, открытой по франшизе. Ресторанный бизнес и у сына владельца Московского кредитного банка (МКБ) Антона Авдеева. Недавно он открыл неподалеку от родного Одинцово японское кафе «Мацури». После школы Авдеев‑младший пять лет проработал в компании отца «Вельский лес», осенью 2010 г. вошел в наблюдательный совет, через год стал вице-президентом дирекции по работе с корпоративными клиентами МКБ. Но, как рассказывал он в интервью Forbes, «уперся в потолок. <…> Я независимая единица, взрослая и работаю по-честному, сам». Не заинтересовал бизнес отца и сына основателя группы «Аллтек» Артема Босова. После окончания МФТИ он продолжает учиться в аспирантуре Института прикладной математики РАН им. М. В. Келдыша. Со второго курса Артем параллельно с учебой дистанционно работал аналитиком в «Роснано». В 2010 г. он основал и возглавил компанию FreetoPay, которая занимается рекламой и рекламными технологиями в Интернете. Дочь и сын Виктора Вексельберга получали образование в США и Великобритании. Но если Ирина сейчас работает в отцовской ГК «Ренова», то Александр, окончив Йельский университет, остался в США, где развивает собственный технологический стартап. Также равнодушен к семейному бизнесу Николай Саркисов, сын совладельца страховой компании «РЕСО-гарантия» Сергея Саркисова. В 2007 г. вместе с друзьями он создал фирму по тюнингу автомобилей «Мустанг». А в 2011 г. уехал в США и поступил в киношколу в Лос-Анджелесе, где посещал лекции Стивена Спилберга и Мартина Скорсезе, и вернулся в Россию после ее окончания. В январе 2015 г. на телеканале СТС вышел мистический сериал «Луна», снял который Николай Саркисов. «Для меня работа там была бы золотыми наручниками. Дело, которым занимаешься, должно нравиться. Если все против шерсти, то рано или поздно закончится провалом», – говорил он в интервью Forbes в 2012 г.
Есть и такие дети, которые возвращаются к родителям. Антон Зингаревич – сын одного из основателей группы «Илим» Бориса Зингаревича – стажировался в инвестиционном фонде Fortress Sports Fund. Затем уехал в США, где руководил подразделением финансового анализа в отцовской компании Ener1. Вместе с друзьями он основал в США стартап Zyla Networks, разрабатывающий популярное мобильное приложение Friends Around, а затем возглавлял представительство Ener1 в России. В 2012 г. Зингаревич-младший приобрел контрольный пакет акций английского футбольного клуба Reading, который выставил на продажу два года назад, выйдя из совета директоров, а через несколько месяцев купил хоккейный клуб «Атлант». Сейчас он является главой совета директоров «Энергостройинвест-холдинга», компании своего отца.
Затянувшаяся подготовка
Существует еще одна стратегия подготовки наследников в бизнесе – поэтапное прохождение основных менеджерских позиций в компании. Правда, в данном случае со стороны сложно определить, кто из детей может продолжить дело отца, а кто не способен на это и несколько лет занимает одну и ту же должность. «Процесс постепенной передачи активов от старшего поколения к младшему наблюдается последние пять лет, но сейчас на этом пути возникли дополнительные сложности, – отмечает директор Центра политологических исследований Финансового университета при Правительстве РФ Павел Салин. – Если раньше можно было не задумываясь вывести капитал за границу и безбедно там жить, то сейчас жизненную стратегию, связанную с выездом за рубеж, строить невозможно. Элита в некоторой растерянности, и ей необходимо придумывать новые стратегии. Одна из них – как можно дольше оставаться у руля собственной компании».
Старший сын Самвела Карапетяна с 2013 г. отвечает в «Ташире» за коммерческую недвижимость, его дочь управляет развлекательными и медиабизнесами холдинга, в частности, федеральной сетью кинотеатров «Синема Стар». Сын владельца НЛМК Дмитрий Лисин входит в советы директоров целого ряда принадлежащих отцу предприятий, а дочь Геннадия Тимченко Ксения Франк заседает в совете директоров отцовской компании «Трансойл». Татьяна Евтушенкова руководит лондонским офисом семейного инвестиционного фонда Евтушенковых Redline Capital Management. Сын Владимира Евтушенкова Феликс с 2008 г. является вице-президентом АФК «Система». «Дочка Евтушенкова работала в компаниях отца на разных должностях, но поняв, что не справляется, ушла в тень, – отмечает Иван Родионов. – Сын тоже не в состоянии взять на себя ответственность за бизнес семьи». Дети Бориса Минца работают в его компании O1 Properties, впрочем, так же, как и сыновья владельца ГК «Регионы» Зелимхана Муцоева, сын владельца группы «Синара» Дмитрия Пумпянского, дочь владельца Магнитки Виктора Рашникова и многие другие отпрыски основателей крупных российских компаний.
К отдельной когорте наследников бизнесменов можно отнести тех, кому родители купили бизнес (хотя большинство из них утверждают, что заработали на него самостоятельно). Старший сын Романа Абрамовича Аркадий в 2011 г. зарегистрировал инвесткомпанию ARA Capital, которая сразу же приобрела блокирующий пакет акций Zoltav Resources – зарегистрированной на острове Джерси холдинговой компании. Она владеет активами в нефтегазовом секторе России и СНГ. Саид Керимов прославился тем, что год назад приобрел у Владимира Потанина сеть кинотеатров «Синема парк» за $300 млн. А сын владельца «Русснефти» Михаила Гуцериева Саид вместе со своим двоюродным братом, президентом Бинбанка Микаилом Шишхановым, владеют по 30,4% акций негосударственного пенсионного фонда «Регионфонд».
Папа губернатор
Если главный актив бизнесменов – это их капитал, то для чиновников это административный ресурс. Их дети, как правило, трудоустраиваются на высокие посты в госкомпании, активно продвигаются по государственной служебной лестнице или, как в истории с сыном генерального прокурора Игорем Чайкой, при помощи административного ресурса занимаются бизнесом. Так, например, в активах компании «Империя» сына бывшего губернатора Санкт-Петербурга Валентины Матвиенко Сергея значились девелоперские, торговые, клининговые и телекоммуникационные компании. К 2009 г. «Империя» превратилась в один из крупнейших региональных холдингов, стоимость которого петербургская пресса оценивала в $1 млрд. Но после 2011 г., когда Валентина Матвиенко покинула Северную столицу, Сергей стал терять свои активы. За три года 29 его компаний ликвидировано, а в 14 он отдал свою долю партнерам. В итоге он перестал интересоваться бизнесом и в декабре 2013 г. стал куратором правозащитного проекта лиги «Защитим наркоманов мира».
Теперь в Санкт-Петербурге появился новый миллиардер – 29‑летний сын нового губернатора Санкт-Петербурга Геннадия Полтавченко Алексей. Он совладелец крупных компаний – ООО «Петербургстрой» (управляет складским терминалом на севере города, занимается строительством) и ООО «Инвестбугры».
У детей бывших губернаторов также все в порядке с бизнесом. В то время, когда Павел Ипатов возглавлял Саратовскую область, его дочь Анна, окончив Финансовый университет при Правительстве РФ, возглавила московское представительство компании «Инэсс» (обслуживает Балаковскую АЭС и принадлежит заместителю главного инженера атомной станции Виктору Кольжанову) и получила 3,2% акций в Балаково‑банке – втором по значимости кредитном учреждении Саратовской области. В 2012 г. Ипатов вернулся в «Росэнергоатом» на пост заместителя гендиректора. С тех пор его дочь увеличила пакет акций в банке до 17%, заняв третью позицию в списке акционеров. Она же с партнерами стала совладельцем пяти санаториев и пансионатов, которые ранее принадлежали структурам «Росатома» и Балаковской АЭС.
После того как в 2007 г. бывший президент «АвтоВАЗа» Владимир Артяков стал губернатором Самарской области, его 20‑летний сын Дмитрий с тремя партнерами приобрели «Геленджикский курортный комплекс – «Меридиан». При уставном капитале компании в 44 млн руб. доля Артякова-младшего стоила 11 млн руб., столько же в среднем, по данным декларации о доходах, зарабатывал в год на посту губернатора его отец. Кроме Артякова, по 25% курорта получили дочь президента «Транснефти» Николая Токарева Майя Болотова, сын президента «Ростеха» Станислав Чемезов и, как выяснил Фонд борьбы с коррупцией (ФБК)*, супруга бывшего президента РЖД Наталья Якунина (в 2013 г. она вышла из состава учредителей, передав акции старшему советнику Владимира Якунина Владимиру Чернышову). ФБК не нашел на территории курортного комплекса ни гостиницы, ни другой туристической инфраструктуры. Зато обнаружил на этом участке, который занимает 0,6 га в престижном районе Геленджика, в 100 м от моря, пять коттеджей с бассейном и техническими пристройками. По данным фонда, они используются для личных нужд семей Токарева, Чемезова и Артякова, которые соседствуют не только в Геленджике, но и в подмосковном Акулинино. И это не единственные активы детей Артякова, Чемезова и Токарева. В 2007 г. они вместе со Станиславом Чемезовым, дядей Дмитрия Юрием Артяковым и Майей Болотовой купили в курортном городе межрегиональную инвестиционную компанию «Русинвест». Майя Болотова, по данным базы «Спарк», значилась в 2010 г. владельцем 24% компании «Фармэко», которой принадлежит компания «Ирвин‑2» – крупный поставщик лекарств для государственных нужд. В 2008–2012 гг. «Ирвин‑2» заключила госконтракты на поставку лекарств по программе «7 нозологий» (по ней закупаются самые дорогие лекарства) на 14,4 млрд руб., подсчитал «Фармацевтический вестник», основываясь на данных портала госзакупок и площадки «Сбербанк-АСТ». «Фармэко» также владеет компанией «Эмвико» (100%) и долей в ООО «Научно-производственный комплекс «Наносистема» (50%), у которых тоже есть госконтракты.
«Россия не уникальна. Дети и родственники чиновников в европейских странах также причастны к бизнесу, – отмечает Кирилл Кабанов. Можно вспомнить скандал с супругой бывшего британского премьера Тони Блэра Чери Блэр». Юридическая фирма Чери Блэр в 2014 г. заключила контракт с правительством Казахстана. Компания Omnia Strategy должна была сделать обзор казахских «двусторонних инвестиционных договоров». Сам же Тони Блэр с 2011 г. работает советником президента Казахстана Нурсултана Назарбаева.
Пошли в госкомпании
Часто родители стараются привлечь детей в ту сферу деятельности, которая им понятна и где они могут что-либо контролировать. Этот подход относится в первую очередь к федеральным чиновникам. «Их дети быстро занимают высокие посты, и многие из них ценятся как профессионалы с хорошим образованием», – говорит Кирилл Кабанов. В качестве примера он приводит сына секретаря Совбеза Николая Патрушева Дмитрия, возглавляющего Россельхозбанк, и младшего сына главы президентской администрации Сергея Иванова, также Сергея, занимающего должность предправления СК «Согаз». Кстати, второй сын Патрушева Андрей – член правления «Газпромнефти». Борис Ковальчук, сын банкира Юрия Ковальчука, возглавляет энергетическую компанию «Интер РАО», а сын главы ФСБ Александра Бортникова Денис трудится в ВТБ.
Хорошую карьеру сделали дети бывшего премьера Михаила Фрадкова. Отучившись в Москве и Лондоне, Петр Фрадков работал замдиректора представительства Внешэкономбанка в США, в 2011 г. возглавил Российское агентство по страхованию экспортных кредитов и инвестиций, а сейчас работает заместителем директора ВЭБа. Другой сын Михаила Фрадкова, Павел, занимает должность заместителя главы Росимущества.
Алексей Рогозин, сын вице-премьера Дмитрия Рогозина, возглавляет ФКП «Алексинский химический комбинат», а сын руководителя ФСО Евгения Мурова Андрей Муров руководит ПАО «ФСК ЕЭС». «Сложно говорить о рыночной эффективности подобных руководителей, – отмечает Павел Толстых. – Когда сидишь на государственных деньгах, менеджерские качества достаточно условны». По его мнению, топ-менеджеров можно оценивать в рыночной экономике, а не там, где работает «позвоночное право». Кирилл Кабанов соглашается, что без помощи родителей «золотые дети» не смогли бы занять подобные посты, но, как показывает практика, их молодость не влияет на бизнес, а зачастую помогает в работе. «Разве вы не устроили бы своего ребенка, если бы была такая возможность, на хорошее место в ВЭБ или Сбербанк, когда это позволяют его образование и базовые способности?» – спрашивает эксперт.
Что оставить наследникам
Анализируя историю богатейших зарубежных семей, создававших финансовые и промышленные империи не одно столетие, можно утверждать, что деньги основателей бизнеса не потеряны. Последующие поколения их сохранили и приумножили. Треть из 400 миллиардеров из индекса Bloomberg Billionaires получили свои капиталы по наследству. Унаследовал состояние каждый четвертый из числящихся в этом рейтинге 125 американских миллиардеров, а в Европе из 106 крупнейших состояний половина передавалась по наследству как минимум один раз.
У нас в стране все немного иначе. «В России происходит деградация молодого поколения, у детей все меньше мотивов, чтобы предпринимать усилия для роста капиталов отцов», – отмечает Павел Толстых.
Количество денег – это атрибут успешности. Но сколько их требуется для безбедного существования? Модель поощрения топ-менеджеров в любой западной компании рассчитана так, что к моменту выхода на пенсию (примерно к 60 годам) его капитал составит $6–7 млн. «Это глобальный идеал достатка. Человек получает возможность жить на проценты – это примерно $1200 в день. Таких денег достаточно, чтобы нормально питаться, два раза в неделю посещать хороший театр, раз в неделю перелетать в другую столицу мира, – говорит Иван Родионов. – При этом считается, что дом у пенсионера уже есть, а траты на обновление автомобиля или гардероба не такие большие».
Задачи оставить эти деньги детям не ставится – они должны сами заработать и позаботиться о себе. Тем более что после 60 лет человек может заболеть, и тогда ему понадобится высококвалифицированная медицинская помощь, на которую этих средств также должно хватить. Вторая модель формирования капитала – это наличие активов на $30–40 млн. Но разумно их потратить невозможно. Жить на проценты от процентов не получится, но существует большая вероятность активы потерять. «То же и с большими деньгами. Это идея иррациональна, – отмечает Иван Родионов. – Тем более что в России соблазн отнять миллиард гораздо больший, чем несколько миллионов». По его мнению, глава «Интерроса» Владимир Потанин именно по этой причине присоединился к глобальной кампании Билла Гейтса и Уоррена Баффета «Клятва дарения», завещав пожертвовать свое состояние на благотворительность. Пока это единственный россиянин.
Не справились
Успешных примеров полной передачи крупного бизнеса в России пока еще не было. Миллиардеры не спешат отходить от дел, а если это произошло вынужденно, наследники, как правило, не в состоянии самостоятельно управлять бизнесом. Так, после смерти основателя крупнейшего фармдистрибьютера «СИА Интернейшнл» Игоря Рудинского компания стала терять свои позиции на рынке. Шла речь о продаже бизнеса другому крупному дистрибьютору лекарств, компании «Р-фарм», но сделка не состоялась. На середину декабря общая задолженность «СИА Интернейшнл» по арбитражным искам составляет более 4,8 млрд руб. Другой пример – банк «Возрождение». После смерти основателя кредитной организации Дмитрия Орлова его дети продают ее собственникам «Промсвязькапитала» братьям Ананьевым.
От пиратов до финансовых магнатов
Преемственность поколений в бизнесе и передача наследникам больших капиталов имеют важное значение с точки зрения развития рыночной экономики и построения капитализма в стране. «Революция 1917 г. нарушила ход истории, когда промышленники из поколения в поколение передавали свои капиталы детям. И сейчас в России начинает меняться только первое поколение бизнесменов, – говорит руководитель Центра по изучению проблем взаимодействия бизнеса и власти Павел Толстых. – От того, насколько безболезненно и гармонично это будет происходить, зависит, появится ли в стране новый класс буржуазии, существующий в Европе и Америке уже не первое столетие».
Если посмотреть на богатейшие семьи планеты, то все они поколение за поколением приумножают фамильное состояние, влияя уже не только на отдельные сектора экономики, но и на целые государства. Ротшильды участвовали в создании государства Израиль, контролировали крупнейшие европейские банки, вместе с семьей Рокфеллеров принимали непосредственное участие в создании Федеральной резервной системы США. Сейчас состояние клана Ротшильдов оценивается от $350 млрд до $3,5 трлн, это самая богатая семья в мире. Их главное правило: бизнесом управляют только прямые наследники по мужской линии. Основоположником династии считается Амшель Майер Ротшильд, родившийся в середине XVIII века. К 16 годам он успел четыре года поработать в банке Оппенгеймера и, освоив тонкости финансового дела, открыл собственную антикварную лавку.
Вторая по величине финансовая империя США с годовым доходом $1,5 трлн принадлежит семье Морганов – она контролирует около 20% ВВП Соединенных Штатов. Родоначальником семейного бизнеса был Джон Пирпонт Морган. Он основал банк Western Union, компанию American Telephone and Telegraph, корпорации General Electric и United States Steel и многие другие крупные американские фирмы. Существует легенда, что первоначальный капитал Морганов – деньги известного пирата Генри Моргана, воевавшего под флагом Англии в Карибском море. Моргана задержали, но британский суд не решился посадить его за решетку, и пират отправился обратно уже в ранге вице-губернатора Ямайки.
Семья Рокфеллеров всегда ассоциируется с богатством и роскошью. Джон Рокфеллер родился в 1839 г. Когда в его родном городе Ричфорд в штате Нью-Йорк открыли месторождение нефти, он вложил в черное золото все свои сбережения. В 1879 г. компания Рокфеллера контролировала 90% рынка нефти в Америке, диктуя правила поведения в этом секторе экономики. Сегодня у семейного клана более 40 американских компаний с общим доходом, превышающим $1 трлн.
На четвертом месте самых богатых семей – клан Оппенгеймеров. Эрнест Оппенгеймер в 1920 г. стал руководителем алмазодобывающей корпорации De Beers в Южной Африке. Там же он основал и возглавил Anglo American – крупнейшую в то время золотодобывающую компанию. После смерти Гарри Оппенгеймера, в 1957‑м, его синдикат и президентский пост в De Beers унаследовал сын Фредерик. В годы расцвета компания добывала 80% всех алмазов в мире и фактически диктовала цены на них. Сейчас на ее долю приходится менее 50% мирового рынка. Лишь в 2011 г. семья вышла из алмазного бизнеса, продав свою долю в De Beers более чем за $5 млрд. Сейчас Оппенгеймеров больше интересует сфера высоких технологий и инноваций – в прошлом году они купили 10% акций «Яндекса».
Потомки Сэма Уотона, основателя Wal-Mart, – Стефан, Джим, Кристи и Элис Уолтоны – образуют еще один семейный клан американских миллиардеров. Бизнесмену потребовалось 34 года, чтобы заработать свой первый миллиард. Завещав после смерти корпорацию Wal-Mart своим четверым детям, он не ошибся – их общее состояние оценивается почти в $150 млрд.
* запрещенная на территории РФ экстремистская организация, также иностранный агент.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
