Наццели или новые скрепы?
Фото: Leonid Faerberg / Transport Photo Images / Global Look Press
Россия, претендуя на особую историческую роль противостояния Западу не только геополитически, но и идейно, обязана предъявить миру материализованный образ светлого будущего. Некий глобальный национальный проект, которому будут подражать другие страны — как это было во времена социализма. Отсюда такой интерес к документам вроде «национальных целей развития», которые не просто показывают место России в мире, но и хотя бы отчасти отвечают на вопрос о национальной идее.
Реформы без программ
Программные документы не были характерны для Российской империи. Великие реформы Александра II — отмена крепостного права, введение суда присяжных, городского самоуправления — обошлись без предварительной публикации «программы реформ». Борьба за реформы шла в правительственных кулуарах, весь публицистический пафос оставался в не предназначавшихся для публикации докладных записках, а наружу выходили только конкретные постановления.
Столыпинские реформы были действительно великими, в перспективе они могли полностью изменить экономику страны. Но эта одна из величайших в истории России реформ была запущена указом, который внешне имел чисто технический характер. В его преамбуле говорилось, что крестьяне уже и так имеют право выделяться из общин, но процедура для этого не установлена, здесь мы объясняем эту процедуру.
И пока царское правительство проводило глобальные реформы «техническими» указами, отстраненные от реальной политической жизни партии писали патетические программы.
Например, у Российской социал-демократической партии, будущей правящей коммунистической, было даже две программы: программа минимум, предполагающая создание демократической республики, и программа максимум, требующая уже после свержения монархии построения социализма.
Своя программа была и у самой многочисленной по количеству членов партии дореволюционной России — партии эсеров. Она была утверждена в 1906 году, ее главным автором был лидер партии, юрист по профессии и будущий председатель Учредительного собрания Виктор Чернов. В основе эсеровской программы лежала идея демократического социализма, то есть хозяйственной и политической демократии, которая должна была выражаться через представительство организованных производителей (профсоюзы), организованных потребителей (кооперативные союзы) и организованных граждан (парламент и органы самоуправления).
Кроме того, эсеры выдвинули концепцию социализации земледелия, предполагавшую отмену частной собственности на землю, переход всей земли в заведование местных органов народного самоуправления, которые должны были обеспечить уравнительное трудовое пользование землей всем желающим.
Скажем также и о программе самой авторитетной и влиятельной в дореволюционный период политической партии — кадетов (Партия народной свободы, она же Конституционно-демократическая партия). Партия профессоров, юристов и земских деятелей, лидером которой был видный историк Павел Милюков, она не мечтала о новом социальном строе, но в ее программе огромное значение уделялось демократическим правовым и политическим преобразованиям. В частности, там были такие пункты, как равенство всех российских граждан без различия пола, религии и национальности, свобода совести, слова, печати, собраний, союзов, неприкосновенность личности и жилищ, реформа податей для облегчения беднейших классов населения, 8‑часовой рабочий день и всеобщее бесплатное и обязательное начальное образование.
Как можно видеть, партийные программы составлялись по принципу «за все хорошее, против всего плохого», и в части стремления к демократии программы крайне различных партий вроде бы совпадали. Другое дело, что, как показали дальнейшие события, не для всех пункт о демократии был действительно приоритетным. Но именно эта характерная не для государств, а для политических партий манера писать программы стала отличительной, можно сказать «фирменной», чертой советского государства, а затем и постсоветской России.
Павел Милюков во время выступления в Государственной думе, 1915 год. Фото: ЦГАКФФД СПБВремя декретов
Когда большевики только пришли к власти, им было некогда составлять подробные планы.
Они поспешно принимали декреты, национализируя банки, предприятия и другие «активы», — позже историки назовут это «красногвардейской атакой на капитал». Первым стратегическим программным документом советской власти стала Программа Российской коммунистической партии большевиков, принятая в 1919 году. Она частично фиксировала уже сложившуюся практику военного коммунизма, частично объявляла о дальнейших планах большевиков, но в значительной степени состояла из чисто демагогических благопожеланий. Например, ставилась задача вместо «буржуазной республики» развивать «советскую демократию», чтобы «массовые организации именно угнетенных капитализмом классов, пролетариев и беднейших крестьян полупролетариев, т. е. громадного большинства населения» превратились бы «в постоянную и единственную основу всего государственного аппарата, местного и центрального, снизу и доверху».
Здесь, зная будущую историю СССР, стоило бы привести фрагмент Программы, касающейся борьбы с бюрократизмом: «Ведя самую решительную борьбу с бюрократизмом, РКП отстаивает для полного преодоления этого зла следующие меры:
Обязательное привлечение каждого члена Совета к выполнению определенной работы по управлению государством.
Последовательную смену этих работ с тем, чтобы они постепенно охватывали все отрасли управления.
Постепенное вовлечение всего трудящегося населения поголовно в работу по управлению государством.
Полное и всестороннее проведение всех этих мер, представляя собой дальнейший шаг по пути, на который вступила Парижская Коммуна, и упрощение функций управления при повышении культурного уровня трудящихся, ведут к уничтожению государственной власти».
Идея эта осталась полностью нереализованной, но даже и как концепция она не кажется бесспорной: по сути, программа предполагает, что депутаты местных органов самоуправления должны параллельно с депутатской работой выполнять обязанности чиновников. Тем самым окончательно отвергался «буржуазный» принцип разделения властей. Как бы это могло повлиять на бюрократизм и коррупцию и не превратились бы депутаты, выполняющие обязанности чиновников просто в чиновников, обладающих полномочиями депутатов, — этого уже сказать невозможно.
Впрочем, в сфере экономики Программа была вполне откровенна, требовала продолжения национализации и создания централизованного управления государственными предприятиями. Был, однако, и в экономическом разделе один очень важный, но утопический и нереализованный пункт о том, что управление экономикой должно постепенно сосредоточиться в руках профсоюзов.
План ГОЭЛРО
Введение в 1920 году НЭПа обошлось без стратегических программ — была серия частных политических решений.
Но параллельно возник перспективный план развития экономики — План ГОЭЛРО, то есть Государственной комиссии по электрификации России, возглавляемой Глебом Кржижановским, большевиком, другом Ленина, посвящавшим Ленину сонеты, однако все-таки имевшим опыт руководства строительством электростанций еще до революции. В итоге в России была создана сеть районных электростанций (ГРЭС), а производство электроэнергии по сравнению с 1930 годом выросло в 4 раза. От этого великого начинания остался «мем»: «Коммунизм — это советская власть плюс электрификация всей страны».
Следующий «великий программный документ» в истории СССР появился в 1928 году — когда в стране начала формироваться плановая система управления экономикой, в основу которой были положены пятилетние планы — так называемые пятилетки. За историю СССР всего было составлено 13 пятилетних планов, но именно первый, разработанный под руководством все того же Глеба Кржижановского (ставшего председателем Госплана), был особенным ввиду его амбициозности. Его задачей была индустриализация СССР. Согласно плану, было развернуто строительство 1500 промышленных и транспортных объектов, в том числе примерно 50 гигантских, поглощавших половину всех капиталовложений страны, — Турксиб, ДнепроГЭС, металлургические заводы в Магнитогорске, Липецке и Норильске, тракторные заводы в Сталинграде, Челябинске и Харькове, Уралмаш, Уралвагонзавод, ГАЗ, ЗИС и так далее. По итогам этого грандиозного рывка производство чугуна за пять лет выросло на 88 %, добыча нефти — на 84 %, добыча угля — на 81 %, производство электроэнергии — в 2,7 раза, в стране появились почти не существовавшие до этого отрасли — например, автомобиле- и станкостроение. Что же касается огромной цены, заплаченной за успехи индустриализации, — а это и голод, во многом порожденный хлебным экспортом, и инфляция с дефицитом, порожденные необеспеченной денежной эмиссией, и огромные издержки идущей параллельно коллективизации, и структурные перекосы в развитии экономки, в которой тяжелая промышленность развивалась за счет потребительского сектора, — обо всем этом историкам еще предстоит спорить, самый грандиозный план в русской истории ХХ века обернулся самой серьезной исторической травмой.
Сталинский экопроект
Большой террор, война, Победа и послевоенное восстановление — все 1930–1940‑е годы прошли без принятия судьбоносных стратегических документов.
Великий план появился в 1948 году и получил название «Сталинский план преобразования природы». За скучным официальным названием постановления Совета министров СССР и ЦК ВКП (б) «О плане полезащитных лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоемов для обеспечения высоких устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах Европейской части СССР» скрывалась решимость произвести беспрецедентный в мировой истории комплекс природоохранных и, прежде всего, лесовосстановительных работ. Засуха и голод 1946–1947 годов заставили правительство впервые задуматься об экологии, в результате было принято решение посадить лесные полосы на площади 120 млн гектаров. Центральное место в плане занимало полезащитное лесоразведение и орошение.
Многое действительно было сделано, и, как утверждают официальные источники, реализация плана привела к весьма ощутимому приросту урожайности всех растительных культур.
Плану были посвящены многие произведения искусства, ведущий советский прозаик Леонид Леонов написал роман «Русский лес», а художник Дмитрий Налбандян в эпохальном полотне «Для счастья народного» изобразил, как Сталин на заседании Политбюро чертит на карте схему лесополос. Полностью план реализован не был: со смертью Сталина в 1953 году его выполнение было свернуто, многие лесополосы вырублены, несколько тысяч прудов заброшены, 570 лесозащитных станций были ликвидированы. «Сталинские» лесополосы постепенно вырубают — и возможно, России вскоре предстоит столкнуться все с теми же экологическими проблемами, с какими она уже сталкивалась после войны.
Национальной целью, определенной Хрущевым для страны в Третьей программе КПСС, было построение коммунизма к 1980 году. Плакат Бориса Белопольского, 1962 год. Фото: ГА РФПрограмма построения коммунизма;
Следующим великим стратегическим документом, несомненно, стала так называемая Третья программа КПСС, принятая уже под руководством Никиты Хрущева в 1961 году, в которой обещалось ни много ни мало, как скорое построение коммунизма — последний в программе определялся как «высокоорганизованное общество свободных и сознательных тружеников, в котором утвердится общественное самоуправление, труд на благо общества станет для всех первой жизненной потребностью». Впрочем, важнее мечтаний о коммунизме стало обещание очередного экономического рывка — на партийном языке той эпохи это означало «создание материально-технической базы коммунизма, достижение высшей в истории человечества ступени в развитии производительных сил». Перечисляя задачи по модернизации разных отраслей экономики, программа обещала обеспечить «значительное превосходство СССР над наиболее развитыми капиталистическими странами в производительности труда».
И хотя все эти цели достигнуты не были, обещание скорого коммунизма имело большое культурное значение — например, вся научная фантастика того времени, начиная с братьев Стругацких, эксплуатировала тему будущего коммунистического общества.
Советские пятилетки
В эпоху Брежнева и вплоть до конца 1980‑х годов в СССР грандиозные программы уже не разрабатывались и не принимались. Хотя регулярно составлялись пятилетние планы, пятилеткам давались разные имена («Пятилетка качества и эффективности»). В 1965 году была запущена так называемая Косыгинская экономическая реформа — управление экономикой было в очередной раз централизовано, показатели, по которым оценивалась работа предприятий, рационализированы, но реформа обошлась без единого программного документа, воплотившись в десяток постановлений, касающихся разных отраслей экономики.
В 1975 году главные показатели пятилетнего плана впервые были зафиксированы в документе, получившем название «Основные направления развития народного хозяйства СССР», но суть пятилетнего плана от этого не изменилась.
Впрочем, хотя великих стратегий в брежневскую эпоху не появлялось, но каждые несколько лет из печати выходила новая «советская библия», важнейшая книга, определяющая политику и особенно пропаганду, всегда в красной обложке — материалы очередного съезда КПСС, важнейшей частью которых был доклад генерального секретаря. По этим докладам отчасти можно судить, как менялась советская политика, что можно показать на примере вопросов развития науки и техники. В 1966 году с трибуны XXIII съезда Брежнев впервые признает, что в этой сфере не все благополучно. Признавая огромные достижения советской науки, генеральный секретарь продолжает: «Однако следует сказать и о тех недостатках, которые сдерживают развитие.
Самым серьезным из них является медленное внедрение законченных научных исследований в производство. Существует неоправданный разрыв между теоретическими исследованиями и их технологической конструкторской разработкой».
Проходит еще четыре года — и в 1971 году озабоченности в докладе генсека на XXIV съезде становится еще больше: «Истекшие пять лет были периодом бурного развития науки и техники, и мы по праву гордимся ее завоеваниями. Однако решительное ускорение научно-технического прогресса остается одной из главных задач… Если проанализировать все звенья сложной цепи, соединяющей науку с производством, то не сложно увидеть, что наиболее слабыми являются звенья, связанные с практикой реализации достижений науки, с их внедрением в массовое производство».
Дальнейший рост озабоченности партийных органов выразился в том, что в докладе ЦК к XXV съезду, прошедшему в 1977 году, впервые раздел, посвященный науке, во‑первых, получил специфическое название «Ускорение научно-технического прогресса», и, во‑вторых, впервые был перенесен в первый раздел экономического блока отчетного доклада. Таким образом, было явственно продемонстрировано, что ЦК осознает недостаточную скорость прогресса и считает эту проблему приоритетной. Конкретно же в докладе говорилось, что «предстоит еще многое сделать, чтобы достижения науки быстро воплощались не только в отдельных — пусть самых блестящих — экспериментах и выставочных образцах, но и в тысячах новых видов продукции… Практическое внедрение новых научных идей — это сегодня не менее важная задача, чем их разработка».
Наконец, в 1981 году на XXVI съезде в докладе генсека впервые было произнесено роковое слово «отставание»: «Нельзя больше мириться с отставанием научно-конструкторской базы ряда отраслей легкой, пищевой, медицинской промышленности, сельскохозяйственного и некоторых других видом машиностроения… Короче говоря, товарищи, тесная интеграция науки и производства — настоятельное требование современной эпохи».
Впрочем, одна «великая программа» до перестройки еще была принята: в 1982 году власти наконец решили побороть извечно раздражавший население продовольственный дефицит (усилившийся из-за афганской войны, повлекшей западные санкции), и была принята Продовольственная программа — причем она была разработана под руководством Михаила Горбачева, который в то время курировал в ЦК вопросы сельского хозяйства. Программа предполагала существенное технологическое обновление аграрного сектора и новые инвестиции в него. По данным официальной статистики, цели, поставленные Программой, были выполнены, например потребление мяса и мясопродуктов на душу населения с 1980 по 1990 год выросли с 58 кг до 70 кг, но западные экономисты часто полагали эти цифры недостоверными.
Так или иначе, ощущение кризиса нарастало, началась перестройка, и к концу 1980‑х годов страна вступила в эпоху великих экономических программ.
Программа 500 дней
Еще до распада СССР начались писаться программы перехода к рыночной экономике.
Сначала экономисты Григорий Явлинский (ныне — глава партии «Яблоко»), Михаил Задорнов (ныне — глава банка «Открытие») и Алексей Михайлов (ныне — публицист и журналист) разработали программу «400 дней доверия», которая была предложена Борису Ельцину как главе правительства РСФСР. Затем Борис Ельцин и Михаил Горбачев своим совместным решением создали рабочую группу под руководством Григория Явлинского и академика Станислава Шаталина, плодом работы которой стала знаменитая программа «500 дней».
Тем временем при Совете министров СССР действовала своя рабочая группа во главе с профессором Евгением Ясиным (впоследствии — научный руководитель Высшей школы экономики), ею была разработана «Концепция перехода к регулируемой рыночной экономике», но и она поддержки не получила. Позже к рабочей группе Ясина присоединился академик Леонид Абалкин, и в итоге была разработана концепция, получившая название «Программа Рыжкова — Абалкина» — в честь тогдашнего премьер-министра СССР Николая Рыжкова. Она была умеренной, не предполагала быстрой приватизации и свободы розничных цен — но реализовать ее не удалось из-за распада СССР.
В итоге, как известно, в России были реализованы гайдаровские реформы. «Программа Гайдара» хотя и была написана, но не была зафиксирована в виде официального документа — ее положения просто были изложены Ельциным в 1991 году на V съезде народных депутатов РСФСР.
Хаос 90‑х заставил правительство действовать ситуативно и часто беспорядочно — уже через пару лет мало кто верил, что программа представляла собой нечто целостное.
После очередных президентских выборов в 1996 году была разработана «Государственная стратегия устойчивого развития РФ на срок до 2005 года», предполагающая структурную перестройку экономки. В 1997 году программу одобрило правительство — но в итоге о ней просто забыли.
Программа Грефа
Новая волна экономических реформ произошла в России уже после избрания президентом Владимира Путина. Сотрудниками Центра стратегических разработок (ЦСР) под руководством будущего министра экономического развития и торговли Германа Грефа была разработана всеобъемлющая программа экономических реформ, официально называвшаяся «Основные направления социально-экономической политики правительства на долгосрочную перспективу», но известная также как «Стратегия-2010» и «Программа Грефа». Многое из этой программы действительно было реализовано — например, сокращено количество налогов, введена «плоская» налоговая шкала, заработала конкурсная система государственных закупок, на железных дорогах появились частные операторы.
В 2010‑м, оценивая итоги «Стратегии-2010», один из ее соавторов, бывший первый зам Германа Грефа в МЭРТ Михаил Дмитриев, заявил, что «Программа Грефа» была выполнена только на 36 %.
В те времена над всеми реформами витал новый «мем» — «удвоение ВВП». В 2003 году президент Владимир Путин выступил с очень известной инициативой — удвоить ВВП за 10 лет (в качестве точки отсчета был выбран 1999 год). Сделать это не удалось — только в 2015 году пресс-секретарь президента Дмитрий Песков сказал, что цель удвоения ВВП «почти достигнута».
Забытые стратегии Подобные стратегии стали появляться в России примерно каждые 10 лет и даже чаще. Владимир Путин после назначения на пост премьер-министра РФ в мае 2008‑го поручил разработать «Концепцию долгосрочного развития России до 2020 года». Основной груз по ее разработке упал на Высшую школу экономики и РАНХиГС, на площадках которых были созданы 21 экспертная группа под руководством ректоров Ярослава Кузьминова и Владимира Мау. В общей сложности в ее разработке принимали участие около 1000 специалистов. Но сразу после принятия «Стратегии-2020» правительством начался мировой экономический кризис, а потом правительство вообще утратило вкус к экономическим реформам.
По состоянию на 2018 год ни одна из поставленных в программе целей достигнута не была.
После «Стратегии-2020» должна была, конечно, появиться и «Стратегия-2030». В 2014 году премьер-министр РФ Дмитрий Медведев дал поручение разработать план социально-экономического развития России на ближайшие 15 лет. Министр по вопросам Открытого правительства Михаил Абызов создал рабочую группу, но процесс разработки затянулся. Сегодня Михаил Абызов находится под следствием и живет за границей, а про саму «Стратегию» ничего не слышно.
Дефицит государственных стратегий иногда пытаются компенсировать энтузиасты — например, в 2017 году бизнес-омбудсмен Борис Титов и глава Центра стратегических разработок Алексей Кудрин представили президенту РФ Владимиру Путину целых две программы: «Стратегия роста» и «Стратегия-2024». Но и они остались, скорее, литературными памятниками.
По мнению одного из соавторов «Стратегии-2010», бывшего первого зама Германа Грефа в МЭРТ Михаила Дмитриева, «программа Грефа» была выполнена только на 36 %. Фото: Виталий Белоусов / РИА НовостиВ поисках национальной идеи
Параллельно написанию экономических программ в постсоветской России шел поиск национальной идеи — чего-то амбициозного, что должно было заполнить «пустое место», оставшееся от коммунистической идеологии. Люди советского воспитания так к ней привыкли, что им было не очень уютно, что у них под рукой нет идеологических формул на все случаи жизни.
Начало этому поиску положило телевизионное выступление президента Бориса Ельцина от июля 1996 года.
Победивший лидера коммунистов Геннадия Зюганова на президентских выборах Ельцин сказал: «В истории России в ХХ веке были разные периоды — монархизм, тоталитаризм, перестройка, наконец, демократический путь развития. На каждом этапе была своя идеология. А у нас ее сейчас нет. И это плохо. И над этим надо работать. Подумайте над этим, какая национальная идея, национальная идеология — самая главная для России?» Призыв президента имел, по крайней мере, два официальных последствия. Во‑первых, разрабатывать проект идеологии взялась группа под руководством помощника президента, математика по профессии Георгия Сатарова. Во‑вторых, официальное СМИ «Российская газета» объявила конкурс текстов на тему «Национальная идея России». Оба проекта ничем не кончились. Газета решила не подводить итоги конкурса, а итогом работы группы Сатарова стал сборник «Россия в поисках идеи», который представлял собой подборку выдержек из сотен публикаций различных авторов в российских газетах по проблеме национальной идеи.
Книгу завершало обещание подготовить более серьезные последующие выпуски, однако этого не произошло. Когда в 1997 году Сатаров подал в отставку с поста президентского помощника, то среди причин отставки пресса называла и неудачу в разработке национальной идеологии.
Официальных попыток разработать нацидею с тех пор не делалось, хотя президент Путин иногда высказывался на эту тему. Например, в 2004 году он сказал, что России нужно быть конкурентоспособной во всем: «Человек должен быть конкурентоспособным, город, деревня, отрасль производства и вся страна. Вот это и есть наша основная национальная идея сегодня». В 2016 году на встрече Владимира Путина с активом «Клуба лидеров» президент отметил, что патриотизм является национальной идеей России.
Большие усилия по разработке «русской идеи» предпринял «Изборский клуб» — сообщество консервативных политологов и литераторов, созданное в 2012 году и возглавляемое писателем Александром Прохановым. Последнее его творение в этом направлении — «интегральный доклад» под названием «Идеология Победы как национальный проект».
Текст это чрезвычайно пафосный и из-за этого не всегда внятный, но ясно, что он призывает страну перестать играть с Западом по чужим правилам игры, перейти от обороны к нападению. Что касается экономики, то идеологи «Изборского клуба» утверждают: «Навязанную России модель открытой экономики, равно как и идею о встраивании в чужие цепочки создания стоимости, следует отринуть, как ложные и вредные для нас… Образ будущей России — самодостаточная, многоукладная экономика с максимально замкнутым воспроизводственным циклом и ставкой на высокотехнологичный сектор, для подъема которого в качестве его инфраструктурной и производственной базы необходима реиндустриализация».
К счастью, пока что эти предложения в качестве национальной идеи властями не приняты.
Программы без реформ
Национальные проекты по трем направлениям — «Человеческий капитал», «Комфортная среда для жизни» и «Экономический рост» — были утверждены президентским указом в 2018 году, но реализовывались они недолго, поскольку в 2020‑м были заменены новым форматом — «Национальными целями развития».
Как известно, целей таких пять:
сохранение населения, здоровье и благополучие людей,
возможности для самореализации и развития талантов,
комфортная и безопасная среда для жизни,
достойный, эффективный труд и успешное предпринимательство,
цифровая трансформация.
Но похоже, разворот от государства к нуждам конкретного человека опять не случился. Судя по происходящему в Украине, российские национальные цели будут выковываться под грохот разрывающихся снарядов и процесса «денацификации» соседнего государства.
24 февраля 2022 года стало точкой бифуркации, которая отменяет старые правила и задает парадигму развития России на ближайшее десятилетие. Новый идейный клуб, формулирующий национальные цели, — это Совет безопасности, трансляция с которого впервые была показана по всем телеканалам. Новые наццели теперь можно формулировать и по развернутым телевизионным обращениям Владимира Путина к народу. Это защита «Русского мира», активное противостояние враждебному блоку НАТО, военные спецоперации «умиротворения» по периметру российских границ и опора на собственные силы в коллективном преодолении западных санкций, наслаивающихся друг на друга.
Подписывайтесь на нас:
Еще по теме
