Не до меха

Худшие опасения, что меховое сырье и изделия из меха, за которые нужно платить валютой, перестанут быть востребованными в России из-за нового курса доллара и евро, не оправдались.  На главные весенние выставки меха, например, итальянскую Mifur или греческую Fur Excellence, российские покупатели приехали, хотя и в половинном составе. Вместе с тем, объемы заказов упали в десятки раз: у отечественных игроков нет желания, а часто и возможности тратить деньги без понимания, каким окажется спрос на изделия из меха в сезоне 2015–2016. В среднем по рынку цены уже поднялись на 10–15%, а эксперты пророчат еще 10% роста. Очевидно одно: время больших доходов прошло.

Рухнуть за день

По итогам 2014 г. наш рынок меховых изделий оценивался в $3 млрд (данные Российского пушно-мехового союза). В текущем году рынку предрекают сокращение в пределах 15–20%. 

Впрочем, еще пару месяцев назад до такого понимания было далеко, а на рынке царила паника. Покупатели в ажиотаже оставляли в меховых салонах сбережения, салоны впопыхах переписывали ценники в погоне за курсом, но при этом иностранные производители, работающие на наш рынок, хватались за голову – российские клиенты принялись отменять заказы на «мягкое золото». В итоге в 2015 г. рухнул не российский, а греческий меховой рынок.

«Валютный скачок очень плохо отразился на меховом бизнесе. Весь мех закупается на мировых аукционах за доллары и евро, – объясняет представитель греческой компании Expopel в России Наталья Викторова. – У российского потребителя же зарплата в рублях, российские компании получают деньги тоже в рублях».

Фирма, с которой работает Наталья Викторова, принимает заказы от наших компаний, среди которых как известные бренды (заказчиком была, например, сеть «Мир кожи и меха»), так и небольшие торговые точки и бутики. В прошлом году клиенты в один день сократили объем заказов, а кое-кто из мелких клиентов вообще закрыл бизнес.

Сейчас ситуация более спокойная, только клиентов стало меньше. С этим столкнулись все иностранные компании, работавшие с расчетом на российский рынок. У греческих предприятий, к примеру, на РФ было «завязано» до 80% бизнеса, поэтому сегодня они останавливают фабрики и распускают персонал до лучших времен.

В России же основные игроки – мощные сетевики («Снежная королева», «Мир кожи и меха», Sagitta) и компании, имеющие от двух до пяти магазинов («Каляев», Elena Furs, «Меха Екатерина» и др.) – уходить с рынка не собираются. Объемы продаж прошлого года в целом по России не показали провала по сравнению с 2013 г. – во многом из-за ажиотажного спроса зимой 2014 г.

«Массовые продажи изделий из меха норки сохраняются. Также стабильный спрос сохраняется на мех соболя, его продается меньше, чем норки, но соотношение объемов продаж меха норки к соболю останется на прежнем уровне», – поясняет президент «Снежной королевы» Вугар Исаев.

«Мы на плаву, у нас все хорошо!» – добавляет глава компании «Меха Екатерина» Екатерина Акхузина.

Вместе с тем, в Москве закрываются небольшие магазинчики и торговые точки. В регионах тенденции менее оптимистичные: сообщения о закрытии магазинов и ателье появляются регулярно. Например, закрыла салон в Новосибирске российская сеть Vito Ponti. 

 

Китайская азбука

В отличие от греческих производств, на работе пушных аукционов падение активности российских покупателей не отразилось. На зарубежных меховых аукционах доля отечественных покупателей незначительна. РФ занимает второе место в мире по потреблению готовых изделий из меха, но никак не аукционных шкурок. 

Цены на аукционах диктует Китай, являющийся самым крупным потребителем сырья. Его доля оценивается чуть ли не в 75% при общем объеме производства пушнины в 87 млн шкурок. Так, из-за из китайских покупателей в 2012–2013 гг. цены на норку достигли максимума. 

«В КНР формируется большой рынок, народ богатеет, потребность в изделиях растет, – объясняет президент НО «Российский пушно-меховой союз» Сергей Столбов. – Сегодня Китай – самый крупный покупатель шкурок в мире, и Китай же самый крупный производитель меховых изделий».

В России китайских меховщиков знают не как ценителей аукционной пушнины. На наш рынок они поставляет готовые изделия, которые шьются из норки, выращенной в КНР. 

«Китайская норка стоит на 30–40% дешевле, чем высококачественная европейская и американская норка», – говорит Сергей Столбов.

Заказы на производство в Поднебесной размещает большинство российских игроков, не говоря уже о тех, кто просто закупает китайский товар для перепродажи. Признаваться в этом не принято – все доказывают аукционное происхождение меха и российскую «прописку» производства.

Наталья Викторова демонстрирует скромную шубу из скандинавской норки, за которую в магазине запросят до 280 000 руб. Раньше она стоила бы на 30 000–50 000 руб. дешевле. Шубу сшили в Греции.

«Еще шесть–семь лет назад изделие именно такого качества позиционировалось как нормальное. Китайская норка считалась плохой, носить ее не хотели, – отмечает Наталья Викторова. – Сегодня в ней ходит каждый встречный-поперечный, потому что большинство торговых компаний работает с Китаем».

«Технология обработки меха и пошива готовых изделий достигла таких высот, что можно сделать конфетку из чего угодно. Можно покрасить в любой цвет, который потечет. Можно выдать кролика за шиншиллу, куницу за соболя, постричь длинноволосую норку и выдать ее за норку Blackglama», – добавляет Сергей Столбов. 

Качество китайского меха уступает мировым стандартам, но решающей для российского рынка оказалась цена. Особенно прилично выгадать получалось, если купить готовое изделие напрямую в КНР. Еще недавно оно обходилось в 20 000–30 000 руб. Не говоря уже о китайских стоках, где изделия отдают за 20% от стоимости. В России ценник можно было умножать на два, продать шубу на рынке или ярмарке и стричь купоны.

 

«Серая» норка

В России китайская норка стала еще и объектом для «серого» импорта. По оценкам экспертов, до 80% изделий из меха ввозится в РФ для реализации нелегально. 

За них не уплачиваются ввозные пошлины (10% на изделия и 5% на шкурки), не платится 18% НДС, оплата груза идет за килограмм, занижаются инвойсы. Многие провозят легально лишь небольшую часть груза, остальное везут «всерую». В результате о поставках из-за границы в принципе все рассказывают неохотно.

«Конечно, они не говорят, что что-то завозят, – поясняет председатель совета Национальной ассоциации звероводов России Владимир Бозов. – Сегодня вы напишете, что они импортируют меховые изделия, а завтра к ним придут с проверкой и попросят грузовые таможенные декларации». 

«Невозможно в магазине проверить, что именно эта шуба соответствует представленной таможенной декларации, – рассуждает Сергей Столбов. – Можно провезти сто шуб легально, оформив все документы, а под эти документы продать тысячи нелегальных изделий».

При этом многие компании, имеющие отношение к производству и торговле меховыми изделиями, не открывают публично ни объемы производства, ни объемы реализации товара. 

Ответа на запрос «Ко» не дали, к примеру, «Каляев» и Elena Furs, сославшись на коммерческую тайну. Исключением оказалась сеть «Снежная королева», которая планировала выход на IPO к 2017 г. На 2013 г. оборот компании оценивался в 18 млрд руб., на изделия из кожи и меха приходилось 40–45% ассортимента.

Даже компания «Меха Екатерина», пользующаяся на рынке репутацией легального бизнеса, оказалась не готовой раскрыть данные по объему продаж и производства в России. 

 

Чудес не бывает

Норковая шуба не может стоить 50 000–60 000 руб., уверена владелица ателье VeraMaxima Вера Максимова. Ее компания работает на рынке более двадцати лет, а началось все с производства головных уборов при зверосовхозе «Салтыковский» в Балашихе. Сегодня марка известна авторскими шубами. К примеру, ее клиентка – певица Надежда Бабкина.

Цены в ателье не самые низкие, особенно после демпинговых предложений по 60 000 руб. от «Каляева» или Elena Furs. Норка будет стоить от 200 000 руб., соболь – от 2 млн руб. Вера Максимова считает это оправданным, делая упор на качество и эксклюзивность. Купленные на аукционе лучшие шкурки отправляются на выделку во Францию и Италию, а вот с Гонконгом ателье не работает. 

Один из способов удешевления меха – растягивание шкурки. «В советском ГОСТе коэффициент использования норки был 110%, – объясняет Вера Максимова. – Вы отрезаете лапки, мордочку, хвостик, и все равно можно использовать на 110%. На фабриках Гонконга этот коэффициент доходит до 250%». Проще говоря, шкурки нещадно тянут, делая из одной чуть ли не три. Как будет носиться шуба из подобных шкурок, не возьмется предугадать никто.

Не самые низкие ценники, правда, не влекут сверхприбылей. Обороты компании составляют несколько сотен миллионов рублей, но это обусловлено высокой ценой сырья – для пошива одной шубы из соболя мех обойдется в 1,2 млн руб. 

«В среднем в год чистая прибыль составляет около 10 млн руб. «Правильного», не рублевого миллиона мы, наверное, не зарабатывали никогда», – шутит Вера Максимова.

 

Русские сказки

Массово шить шубы в России почти перестали. Норковая шуба от отечественного производителя – для профессионала зачастую это почти оксюморон. 

Проблема не только в отсутствии фабрик и специалистов – не хватает своего сырья. Даже простой в разведении норкой РФ обеспечивает себя на 20–30%, это около 2 млн шкурок в год. При этом Дания производит более 17 млн шкурок (продажа меха дает почти 30% бюджета страны), Польша – почти 8 млн, Голландия – 5,5 млн. Конечно, в России есть соболь, дикий и клеточный, но он слишком дорог и около 90% его идет на экспорт.

«По официальным данным, доля производимой в России одежды из натурального меха не превышает 2–3%», – констатирует Вугар Исаев.

«Объемы российского производства в сегменте изделий из меха сильно преувеличены», – согласен с ним Владимир Бозов.

До последнего времени шить в России было еще и невыгодно. Изделия из аукционного меха, если речь идет о массовых партиях, компании отшивают в Италии, Гонконге или в фабричном Китае. 

«Снежная королева» отшивает 80% меховых изделий (речь идет о собственных торговых марках) в КНР и других странах Азиатско-Тихоокеанского региона, оставшееся – в Италии, Греции и Германии.

Компания Elena Furs заявляет, что производит продукцию в России. В Пятигорске она отшивает коллекции из мутона, а с норкой работает в Москве. Однако у нее также есть арендованные мощности в греческой Кастории, а люксовый ассортимент из соболя и рыси производится в Италии. «Наша компания работает только в Москве, где она занимается производством меховых изделий из норки, каракуля, соболя, куницы и лисы, – рассказывает Андрей Каляев, владелец меховой фабрики «Каляев». – В регионах партнеры компании изготавливают изделия из мутона, нутрии, енота, лисы (Ставропольский край). Часть изделий из норки импортируем из Китая. В Китае изделия изготавливаются по нашим лекалам».

«Вам в Китае пришьют какую желаете бирку, поставят лейбл made in Russia, и все будет о’кей», – иронизирует Владимир Бозов. 

Среди компаний, российская «прописка» производства которых уже сегодня не вызывает у экспертов сомнений, – «Меха Екатерина» (владелица – Екатерина Акхузина). В ее ассортименте доминирует отечественное сырье (до 75%). Еще есть, к примеру, московская фирма «Панда», она тоже шьет из отечественных шкурок.

«В зверосовхоз едет группа наших сортировщиков, – рассказывает Екатерина Акхузина, унаследовавшая управление компанией от отца. – Мы работаем с хозяйствами и в Чите, и в Калининграде, и в Белгороде». Закупает компания сырье и в хозяйстве Владимира Бозова «Мермерины» (Тверская область).

Отечественное сырье, помноженное на производство в России, отражается на ценнике. Короткая куртка из обычной норки обойдется в 80 000 руб., а вот изделие из Blackglama потянет уже почти на полмиллиона рублей. Правда, у компании есть дисконтный центр.

 

Сложности обработки

Даже 2 млн шкурок норки, с грехом пополам производимых в России, не конкуренты мировым аналогам. Дело в устаревших методиках первичной обработки и сортировки шкур, абсолютно не совпадающих с глобальными стандартами. 

«У финнов и датчан стоят станки, которые шкурки по оттенкам цвета сортируют при помощи приборов, – поясняет Владимир Бозов. – Длину волоса, длину шкурки тоже измерят приборы, все делается на конвейере. Несколько специалистов на огромном заводе обеспечивают контроль качества продукции целого ряда государств».

В отечественных зверохозяйствах шкурки сортируют вручную люди, в основное время работающие зоотехниками или бригадирами. О станках ценой в 60 000–80 000 евро здесь и не слышали. Потом, со времен СССР шкурки сушат волосом внутрь, а в западных хозяйствах – волосом наружу. Технологии отчаянно не совпадают.

Вместе с тем, в отечественном звероразведении сегодня не самые плохие времена, есть тенденция к улучшению качества сырья. 

«Есть сильные зверохозяйства, которые идут в ногу со временем, ведут племенную работу. Например, «Багратионовское» и «Береговой» в Калининградской области, Октябрьское хозяйство в Башкирии, «Вятка» в Кировской области, «Лесные ключи» в Ставрополе», – перечисляет Владимир Бозов, сам возглавляющий хозяйство «Мермерины». 

Другое дело, что полностью соответствовать международным стандартам сегодня не может практически ни одно из них: полмиллиарда евро на полное переоснащение взять негде.

«Абсолютно уровень качества мы выдержать не можем, но где-то можем подойти очень близко», – говорит Владимир Бозов.

Примером могут служить несколько хозяйств в Калининградской и Тверской области, где частично есть новое оборудование. Они уже сегодня поставляют долю продукции на аукционы Saga Furs.

Шить или не шить

Сегодня все чаще на рынке слышно мнение, что из-за девальвации рубля в РФ наконец-то станет выгодно шить, в том числе и шубы. 

«Сегодня стало выгодно производить изделия из меха в России, – уточняет Вугар Исаев, – но пока это незначительные объемы. Однако мы этот проект запустили». 

С другой стороны, доля сырья в оптовой стоимости изделия из меха достигает 75%, а значит, даже дешевая рабочая сила вряд ли компенсирует подорожавший мех. 

К тому же меховое производство – это очень «длинные» деньги, а сам бизнес сложный и рискованный. Позволить себе именно производство в России смогут компании, имеющие большие обороты, работающие не только с сезонным меховым ассортиментом, но еще и с товарами из кожи, а также являющиеся игроками на рынке одежного ритейла. Почти классический пример – «Снежная королева», но и у «Каляева» в ассортименте присутствуют зимние пальто с меховыми воротниками, осенне-весенние пальто и кожаные куртки.

Хорошо себя чувствовать на рынке той же компании «Меха Екатерина» позволяет еще и принадлежащее ей здание старейшего в России многоэтажного мехового холодильника на Большой Дмитровке. Он добавляет бизнесу мощную составляющую – здесь хранят меха и частные клиенты, и большие компании.

Впрочем, развивать становится выгодно и производство с дешевым сырьем, например мутоном (в отличие от норки такое изделие стоит от 10 000 руб.). Здесь шанс получил малый бизнес, который проще кредитуется из-за сумм: речь идет об 1–2 млн руб. (в Москве, кстати, ему помогает Фонд содействия кредитованию малого бизнеса). Помощь, к примеру, получила фирма «Симфония меха», намеренная развивать производство в России, в частности, производить изделия из мутона с воротниками из лисы и песца в Пятигорске.

 

 

Пушной аттракцион

(Дикая монополия)

На мировом рынке меха Россию представляет аукционный дом «Союзпушнина», существующий с 1931 г. Собственником его является кипрский офшор, но, по слухам, владельцы компании близки к банку «Зенит», в свою очередь, находящемуся под контролем «Татнефти». На аукционе в 2003 г. банк, ранее активно кредитовавший аукционную компанию, заплатил за контрольный пакет акций около 100 млн руб. Однако сейчас бенефициары компании не раскрываются. Вместе с акциями «Союзпушнины» в собственность банка перешло также ОАО «Пушной дом», владевшее историческим «Домом пушнины» в Санкт-Петербурге. В 2014 г. началась его масштабная реконструкция, на рынке упорно ходят слухи, что банк вышел из числа собственников ОАО. По данным сервиса «Контур-Фокус», «Пушной дом» возглавляет Антон Леоненко, в 1990-х входивший в совет директоров «Союзпушнины» и бывший главным экономистом управления банка «Зенит». Возможно, он же является учредителем Ассоциации гольфа Республики Татарстан. 

Сегодня учредитель «Союзпушнины», по данным «Контур-Фокус», кипрская Cheffees Company Limited. 

Как рассказывают игроки рынка, аукционный дом по-прежнему входит в орбиту влияния «Зенита», а отдельные акционеры банка являются акционерами «Союзпушнины».

В 2009 г. «Союзпушнина» значилась среди аффилированных лиц ОАО «Банк «Зенит». Cheffees Company Limited также соучредитель ЗАО «М.о.Р.Е.-Плаза». Ее генеральным директором на 2009 г. был Михаил Лебедев, который в 2000-х возглавлял кредитное управление банка «Зенит», а также входил в топ-менеджмент «Союзпушнины».

В банке «Зенит» на запрос «Ко» заявили, что не имеют отношения к компании, а на вопрос, кому и за сколько она была продана, сказали, что условия коммерческих сделок не раскрывают.

На внутреннем рынке деятельность «Союзпушнины» если и заметна, то лишь компаниям, покупающим соболя для дорогих меховых изделий. Ну и, конечно, охотникам и заготовительным организациям, поставляющим дикого соболя на аукцион.

«Союзпушнина» де-факто обладает монопольным правом на продажу соболя, как дикого, так и клеточного. «Основной статьей пушного российского экспорта является промысловый соболь. В этом году его планируется заготовить около 600 000 шкурок, из которых 500 000 будет продано за пределы страны на аукционе «Союзпушнины», – говорит Сергей Столбов. Легально шкурки соболя с необходимыми документами, подтверждающими происхождение, а главное – отсортированные и подобранные по качеству и цвету меха можно купить только здесь.

Обороты компании не раскрываются. Согласно результатам финансовой отчетности за 2012 г., ее чистая прибыль составляла 157 млн руб. 

По итогам аукционов 2014 г., только соболя «Союзпушнина» продала на сумму свыше $87 млн. На январском аукционе 2015 г. промыслового соболя было продано более чем на $24 млн.