Непоправимые поправки

В ноябре российское правительство с подачи Банка России внесло в Госдуму три законопроекта - поправки к Закону о банкротстве кредитных организаций, к Закону о ЦБ и к Закону о банках и банковской деятельности. Таким образом, ЦБ предпринимает очередную попытку привести банковское законодательство в соответствие с реальностью.

Хотя поправки к российскому банковскому законодательству готовятся постоянно, они тем не менее не поспевают за новыми изобретениями юристов, которые тут же придумывают, как обойти новые законы. Впрочем, столь большой изменчивости российского банковского законодательства можно найти и другое объяснение: банковский бизнес в России в последние годы развивался и видоизменялся столь стремительно, что новые законы, готовившиеся на протяжении нескольких лет, выходили в свет уже морально устаревшими. Именно это и произошло, скажем, с Законом о банкротстве кредитных организаций, который морально устарел еще до своего вступления в силу 4 марта 1999 года.

Ведь нормы закона ориентированы в основном на предупреждение случаев банкротства банков (что было бы очень кстати до лета 1998 года), а никак не на применение в условиях тотального банкротства банковской системы. Центробанк слишком долго добивался его принятия. В результате закон приняли, когда он стал уже практически бесполезным: предупреждать банкротства после фактического развала банковской системы осенью прошлого года было уже поздно. А грубейшие нарушения прав кредиторов и частных вкладчиков во время конкурсного управления в разорившихся банках по-прежнему являются привычным делом.

Теперь ЦБ предлагает внести в закон шесть принципиальных изменений. Во-первых, установить дополнительный признак банкротства - снижение уровня достаточности капитала ниже 2%. При этом Банк России ссылается на общемировую практику (в частности, на рекомендации Базельского комитета, объединяющего центральные банки наиболее развитых стран).

Во-вторых, Центробанк намерен обязать банки снижать размер уставного капитала, в случае если их собственные средства окажутся еще меньше. Коммерческий банк обязан в течение двух недель после обнаружения в своей отчетности столь прискорбного факта самостоятельно принять решение об уменьшении размера уставного капитала. Если же банк этого не сделает сам, то за него это сделает Центробанк - соответствующая поправка к Закону о ЦБ уже предложена. Поправка эта представляется вполне логичной: ведь требования кредиторов и инвесторов удовлетворяются в первую очередь из собственных средств банков, а учредители банка при выходе из его капитала получают свою долю из уставного капитала. Очень обидно, когда банк в первую очередь и без особых финансовых потерь покидают команда и капитаны-учредители, оставляя клиентов наедине со своими проблемами. Данная поправка ставит кредиторов и учредителей в равные условия. Заметим к слову, что она позаимствована из Закона о реструктуризации банковской системы и нынешней зимой уже была благополучно похоронена банковскими лоббистами в Госдуме.

В-третьих, новые поправки разрешают временной администрации и конкурсным управляющим признавать с разрешения арбитражного суда недействительными сделки, заключенные их предшественниками. Причем закон имеет обратную силу: "Сделки, совершенные кредитной организацией в течение трех лет до дня назначения временной администрации, могут быть признаны судом недействительными по заявлению руководителя временной администрации, если условия сделки предусматривают получение аффилировнным лицом значительного преимущества по сравнению с аналогичными сделками, заключенными в соответствии с существовавшими на тот момент обычаями делового оборота".

Несмотря на огромную важность затрагиваемой проблемы - в случае появления эффективного механизма аннулирования подобных сделок можно было бы решить болезненные вопросы санирования банковской системы и предотвратить многие готовящиеся лжебанкротства, - в этой поправке слишком много неясностей и общих слов. Непонятно, например, что считать "значительным преимуществом аффилированного лица" и что это за "аналогичные сделки". Согласно этой поправке, например, можно вообще посчитать договор об учреждении банка, перезаключенный за пару лет до его банкротства, недействительным: мол, его учредители получали в банке слишком много прав по этому договору. При этом даже необязательно, чтобы эти преимущества были реализованы. Они должны быть всего лишь "предусмотрены". А учитывая буквально младенческий возраст гражданских правоотношений в России - нормальный, а не совковый гражданский оборот в нашей стране не просуществовал еще и десятка лет, - говорить об "обычаях делового оборота" даже как-то смешно. В общем, слишком многое согласно этой поправке отдается на откуп самому конкурсному управляющему. И не следует потом удивляться, отчего это наши конкурсные управляющие такие коррумпированные и ангажированные. Но, даже если конкурсный управляющий окажется честнейшим человеком, такая поправка все равно не даст ему нормально работать: оскорбленные отменой сделки "аффилированные лица" обязательно докажут в суде, что их обычаи делового оборота отличаются от тех, на которые ссылается истец.

Четвертым важным дополнением, по мысли чиновников ЦБ, должно стать дополнение к статье 50 закона, предусматривающее ответственность за доведение банка до банкротства не только учредителей, но и его руководителей и главбуха. Что конечно же более справедливо. Ведь именно "благодаря" неумелому руководству, а иногда и откровенному воровству топ-менеджеров банк чаще всего оказывается банкротом.

Но самым спорным, по-видимому, станет поправка, предоставляющая Банку России право дачи официальных разъяснений по вопросам применения Закона о банкротстве кредитных организаций. То есть фактически Банку России может быть предоставлено право толкования закона, что в правовом обществе является исключительной прерогативой судебной системы. Отметим, что аналогичная коллизия наблюдается и в "главном" законе о банкротстве: там право толковать закон получил другой исполнительный орган - Федеральное управление по делам о несостоятельности (банкротстве). Именно этот пункт законопроекта, по нашим сведениям, встретит наиболее ожесточенное сопротивление. Некоторые юристы из Правового управления администрации президента уже высказали озабоченность внесением такого рода поправок, по сути превращающих ЦБ в законотворческий орган.

Поправки к Закону о банках и банковской деятельности выглядят натурально переведенными с английского. Можно даже предположить, откуда их переводили - из меморандума о прозрачности банковской отчетности, утвержденного в прошлом году Банком международных расчетов в Базеле. По крайней мере до недавнего времени в российских законах упоминаний о "несоответствии требований к деловой репутации" не было. Как правило, говорилось исключительно о наличии судимостей. Что, согласитесь, не одно и то же. Пример: "авторитетный" предприниматель Анатолий Быков по нынешнему законодательству может возглавить банк, так как не имеет судимостей. А вот с введением понятия "деловая репутация" сделать этого он уже не сможет. В данном случае мы намеренно абстрагировались от банковского бизнеса. Чтобы - не дай Бог! - не бросить тень на некоторых известных банкиров, фарцевавших в приснопамятные времена, или на "кооператоров с 1987 года" . Интересно было бы в этой связи узнать, будут ли лишать права управлять банками вчерашних олигархов, кинувших западных кредиторов? Или известных банкиров, узнаваемых по первой букве алфавита, которые вымогали деньги в виде требования открыть депозиты в их банках? Или тех, кто отказывается возвращать кредиты на полсотни миллионов долларов? Скорее всего, нет, не будут - ведь данные поправки внесены в закон о банках лишь с той целью, чтобы у злопыхателей в международных кредитных организациях стало меньше поводов говорить о том, что российским банкиром может стать любой сомнительный "авторитет".

Но главное достижение внесенного на рассмотрение законопроекта в другом. Новые поправки к Закону о банках и банковской деятельности фактически предоставляют Банку России право требовать от комбанков не только их собственную финансовую отчетность, но и финансовую отчетность всех аффилированных с банком структур, включая и некредитные организации. То есть в предоставляемой Центробанку отчетности должны отражаться финансовые операции всех компаний, входящих в группу, в том числе и всевозможных торговых, консультационных, строительных и прочих фирм, в капитале которых банк или его "дочки" принимают существенное участие.

Таким образом, как надеются чиновники Центробанка, закон позволит требовать от банков отчетности по операциям их дочерних структур за рубежом, в том числе и в офф-шорных зонах. И хотя официальной целью такого плотного контроля провозглашается более качественное управление банковскими рисками (см. интервью директора департамента пруденциального надзора ЦБ РФ Алексея Симановского), сиюминутная цель законопроекта достаточно прозрачна. В Центробанке надеются если не запретить, то поставить под еще больший контроль полулегальные финансовые потоки за рубеж.

Согласно новому законопроекту Центробанк имеет право потребовать от любого из комбанков полного отчета по действиям его "дочек" и "внучек". Так что с принятием нового закона жизнь российских банков, казалось бы, должна непременно осложниться. Одно только составление консолидированной отчетности займет немалое количество дорогих человеко-часов.

Впрочем, российские банки, имеющие зарубежные дочерние структуры (а именно на контроль за ними в первую очередь и нацелен законопроект), имеют все шансы счастливо избежать центробанковского контроля. При этом они могут, например, сослаться на законодательство Республики Науру, которое запрещает раскрывать информацию о зарегистрированных в этом офф-шоре фирмах. И будут правы. Что делать, если банк откажется предоставлять информацию о своем офф-шоре, - в ЦБ пока не знают. И надеются на добрую волю российских банков.

К тому же еще большой вопрос, будет ли нынешний состав Госдумы рассматривать новые поправки. Вероятнее всего, это придется делать депутатам уже следующего созыва. И нет оснований считать, что в следующей Госдуме банковских лоббистов, которые будут отчаянно тормозить прохождение законопроекта, окажется меньше. Даже наоборот: большинство депутатов, у которых еще свежи воспоминания о том, на чьи деньги они избирались, наверняка не захотят осложнять жизнь своим сегодняшним финансовым спонсорам.